Иван Жигалов - Командарм Дыбенко [Повести]

Уже под вечер вышли во фланг 38-й дивизии, но помочь товарищам не смогли. Самих обнаружили, пришлось спешно отступить.

На хуторе Медведеве разгромили дивизион артиллерии противника, захватили большой обоз, лошадей, фураж. Дыбенко намеревался дойти до станицы Паньшинской, это не так далеко, устроиться там на ночлег. В отдыхе нуждались и бойцы и лошади. Но когда приблизились к станице, разведка донесла, что от Паньшинской, переправившись через мост к Качалинской, движутся пехотные и кавалерийские части белых. Дыбенко вызвал Гусева.

— Бери свой эскадрон и гони беляков обратно на мост, — приказал он. — Устрой им холодную купель. Нажмите с хвоста и флангов. Шумите громче, глоток не жалейте.

Гусев понял замысел начдива, лихо развернул коня и скрылся в ночной мгле… Не выдержав внезапной дружной атаки, белые в панике повернули обратно да мост; образовался затор, опоры и настилы не выдержали, рухнули.

Дыбенко остался доволен, поблагодарил Гусева за сметливость, отлично выполненное задание.

Теперь кавбригада взяла направление на Качалинскую. В станицу вошли ночью, а здесь расположился штаб корпуса Топоркова. Что делать? Вступать в бой — сил мало. Отступать поздно, всех перерубят. «Пока нас не обнаружили, надо действовать», — молниеносно решает Дыбенко. Посоветовавшись с командирами, отдал приказ: охватить станицу с флангов, открыть огонь из всех видов оружия… Неожиданный шквал огня, крики, многоголосое «ура», «вперед» ошарашили белых; в одном белье в темноте выскакивали они из домов, без оглядки бежали, стреляя куда попало, больше по своим.

— До самой смерти не забудут и нас и Качалинскую, — весело проговорил Курышко. — Вот дали так дали!!!

— Не скоро опомнится генерал, — добавил Дыбенко.

Топорков потерял убитыми, ранеными и сдавшимися в плен три тысячи солдат и офицеров; без артиллерии, пулеметов и обозов, минуя Царицын, он спешно отходил к югу. Кавбригада увеличилась до 1650 сабель за счет пленных, перешедших на сторону Красной Армии; полностью обновили конский состав, захватили много продовольствия, оружия и фуража…

Получен приказ командарма Павлова — кавбригаде вернуться в район Дубовки и 29 декабря вместе с остальными частями 37-й дивизии наступать в направлении Рынок, Орловка, Царицын. Кавалеристы только этого и ждали, они горели желанием участвовать в освобождении Царицына, оставленного Красной Армией после упорных боев в конце июня 1919 года. Шли ускоренным аллюром. Близ города встречались беженцы, они говорили, что среди беляков наблюдается движение, будто покидают они Царицын. «Значит, надо действовать». Дыбенко принимает решение: не дожидаясь подхода всей дивизии, повести кавбригаду на штурм города с западной стороны.

Вот он, Царицын.

— Вперед! У-р-а-а!

Почти одновременно с левого берега по льду через Волгу переправился 450-й полк 50-й дивизии под командованием начдива Е. И. Ковтюха.

3 января 1920 года Царицын снова стал советским.

Из приказа по войскам 10-й Красной армии Кавказского фронта.

«Город Царицын.

26 января 1920 г.

№ 69.

§ 2.

Начдив 37-й стрелковой тов. Дыбенко награждается золотыми часами ВЦИК за № 266 за умелое командование кавбригадой в декабрьской операции, когда ловким маневром зашел в тыл противника и заставил его поспешно отступить, что способствовало успешному наступлению армии».

А несколько позже Дыбенко удостаивается ордена Красного Знамени.

Из приказа РВСР № 97.

«Награждается… орденом Красного Знамени бывший начальник 37-й стрелковой дивизии тов. Дыбенко Павел Ефимович за то, что во время боев на подступах к г. Царицыну… командуя сводной бригадой, искусным маневром вошел в тыл кавалерийской группы противника, принудив ее поспешно отступить и бросить большое число орудий и прочего боевого имущества… Указанный маневр дал возможность частям 10-й армии занять прочное положение для дальнейших действий против Царицына, который 3 января 1920 г. пал под ударами 10-й и 11-й армий».

Позднее Дыбенко напишет интересный очерк под названием «На подступах к Царицыну», в котором со всеми подробностями, с большой долей юмора расскажет о «прогулке» кавбригады по тылам белых. Очерк вошел в сборник «Оборона Царицына».

3 марта 1920 года Дыбенко уже принял от Г. Д. Гая командование 1-й Кавказской (кавалерийской) дивизией, чтобы окончательно разгромить деникинские войска на Северном Кавказе. На коротком привале его встретил приехавший из Москвы товарищ и сообщил: «Коллонтай больна тифом, лежит в больнице в тяжелом состоянии». Весть ошеломила его. «Что делать? Фронт не оставишь». Дыбенко не верил в приметы, но на сей раз загадал: «Если в ближайшие дни разгромим беляков, значит, Шура выздоровеет». Он был уверен — деникинцы на Северном Кавказе долго не продержатся. Так и произошло. Обстановка «разрядилась», и Дыбенко разрешили выехать в Москву.

Коллонтай застал в своем маленьком номере «Националя», куда она только на днях вернулась из госпиталя. Исхудала до неузнаваемости, в лице ни кровинки, острижена наголо. Очень обрадовалась появлению Павла. Объяснила, как все случилось, что выжила чудом, ослабла так сильно, что ходить разучилась. «Проклятый тиф косит людей».

Недолго задержался Дыбенко у больной жены. Обстановка не позволяла.

Вновь сгустились грозовые тучи над страной: собрав в Крыму остатки Добровольческой армии, «черный барон» Врангель решил повторить «поход» Деникина — овладеть Донбассом и Кубанью. Его войска состояли почти сплошь из офицеров… Врангелевские войска были снабжены пушками, танками, аэропланами лучше, чем все остальные армии, боровшиеся в России.

28 апреля 1920 года Дыбенко вызвали в Реввоенсовет, вручили назначение на должность начальника 2-й кавалерийской дивизии имени Блинова. В тот же день он покинул Москву. На месте с большой радостью узнал, что Иван Федько находится по соседству, в той же 13-й армии, командует 46-й стрелковой дивизией и будут они поблизости друг от друга.

Несмотря на директиву штаба фронта от 13 мая 1920 года «не выпустить Врангеля из Крыма», командование 13-й армии не приняло необходимых мер, и войска «черного барона» вырвались из Крыма, устремились на территорию Северной Таврии.

Положение на фронте резко обострилось.

13 мая 1920 года, выступая на рабоче-красноармейской конференции в Рогожско-Симоновском районе Москвы, В. И. Ленин сказал: «В настоящий момент мы вынуждены опять бросить клич: „Все для войны“. Все организации, и профессиональные и партийные, должны сейчас отдать все свои силы на помощь героической Красной Армии».

…Сдерживая рвущихся на просторы Таврии врангелевцев, войска 13-й армии в начале июня вели жестокие бои на открытых степных, не оборудованных в инженерном отношении позициях в 50–60 километрах от Каховки… В ночь на 10 июня Дыбенко повел 3-ю бригаду своей дивизии в лихой набег на Ново-Михайловку, в которой, по данным разведчиков, расположился на отдых генерал Ревишин со своим штабом.