Иван Жигалов - Командарм Дыбенко [Повести]

Они еще долго беседовали. Вечером Дыбенко вызвали в Москву.

…22 марта в Кремле собрались делегаты X съезда партии, принимавшие участие в ликвидации кронштадтского мятежа. Перед ними выступил Владимир Ильич Ленин. Он рассказал об итогах X съезда, о замене продразверстки натуральным налогом, об анархо-синдикалистском уклоне и борьбе за единство партии. «Как-то восприняла Шура высказывание Ленина на съезде о „рабочей оппозиции“, дискуссиях, уклонах? — рассуждал Дыбенко. — Ведь это касалось непосредственно ее и ее „соратников“ по оппозиции, когда Ленин говорил на съезде, что между идеями и лозунгами этой мелкобуржуазной, анархической контрреволюции и лозунгами „рабочей оппозиции“ есть связь». Ленин на съезде обратился к «рабочей оппозиции» в связи с брошюрой Коллонтай «Что такое „рабочая оппозиция“»: «Вы признали, что остались в оппозиции. Вы на партийный съезд пришли с брошюрой, тов. Коллонтай, с брошюрой, на которой написано: „рабочая оппозиция“. Вы сдавали последнюю корректуру, когда знали о кронштадтских событиях и поднимавшейся мелкобуржуазной контрреволюции.

И в этот момент вы приходите с названием „рабочей оппозиции“! Вы не понимаете, какую ответственность вы на себя берете и как нарушаете единство! Во имя чего? Мы вас допросим, сделаем вам тут экзамен».

Прочитав материалы съезда, Дыбенко решительно осудил Коллонтай.

— Мятеж мы ликвидировали силой оружия, ценой сотен потонувших в Финском заливе и павших на улицах Кронштадта, — сказал он ей. — Мятеж, восстание можно подавить оружием. А как быть с мелкобуржуазной стихией, анархической контрреволюцией? По ней из пушек стрелять не станешь. А вот Ленин нашел такую силу! Он предложил ввести новую экономическую политику. Съезд единодушно поддержал. Здорово!

— Но это отступление, Павел, — возражала Коллонтай.

— На войне тоже не всегда одни победы… — И, помолчав, резко продолжил: — Ленин сказал, что русские эмигранты, которых выгнала гражданская война, «теперь заседают в Берлине, Париже, Лондоне и во всех столицах, кроме нашей». Кронштадтский мятеж — дело их рук. Ты и твои друзья из «рабочей оппозиции» помогаете нашим заклятым врагам уничтожить Советское государство.

Дыбенко сказал, что он всегда будет отстаивать единство, как того потребовал от всех членов партии X съезд, рекомендовал Коллонтай решительно порвать с «рабочей оппозицией», встать на твердые партийные позиции, не шарахаться из стороны в сторону.

Они остались недовольны друг другом.

Все это вспомнилось Дыбенко в Кремле, когда он слушал Владимира Ильича.

Перед отъездом в Кронштадт он зашел к Коллонтай, но примирения не получилось. Александра Михайловна упорно стояла на своем, продолжала защищать Раскольникова. Расстались холодно.

Дыбенко ехал в Кронштадт уже с третьим орденом Красного Знамени.

В приказе РВСР № 112 от 24 марта 1921 года отмечалось:

«Награждается орденом Красное Знамя… начальник Сводной стрелковой дивизии тов. Дыбенко за подвиги личной храбрости, самоотверженность и искусное управление частями войск, проявленные при штурме крепости Кронштадт и взятии гор. Кронштадт».

Дыбенко имел также именное революционное оружие, золотые часы, гнедого коня Ветра — награды за участие в сражениях гражданской войны.

Дыбенко вернулся к исполнению своих комендантских обязанностей. Работы хватало. Мятежники основательно разрушили хозяйство крепости, хотя и правили немногим больше двух недель.

Вместе с Иваном Кожановым и другими моряками налаживали жизнь в Кронштадте… Из Красной Армии, советских и партийных учреждений возвращались старые матросы-коммунисты, среди них были и центробалтовцы, бывшие подпольщики.

Балтийский флот после потрясений оживал, укреплялся, набирал силы.

В Москву Дыбенко приехал с окончательно созревшим решением в академию не возвращаться. «Окончу заочно», — написал он в рапорте. Уговоры друзей, особенно Коллонтай, не помогли. В Реввоенсовете даже обрадовались, особенно кадровики. Они подбирали замену Василию Константиновичу Блюхеру, назначенному главнокомандующим Народно-революционной армией, военным министром и председателем Военного совета Дальневосточной республики.

8 мая 1921 года Дыбенко отправили в Одессу на дол леность начальника Черноморского сектора, а с 17 июня он стал начальником 51-й Краснознаменной Перекопской дивизии.

Это была знаменитая дивизия. Дыбенко знал ее героические дела на Восточном фронте. А при штурме Турецкою вала на Перекопском перешейке вместе с воинами 2-й Конной армии дивизия 13 ноября освободила Симферополь; за боевые заслуги 51-я получила наименование Перекопской, а Блюхер был награжден орденом Красного Знамени…

Провожая в Москву Блюхера, Дыбенко обещал прославленному начдиву высоко держать знамя 51-й.

На первой встрече с командным и политическим составом дивизии в Доме Красной Армии Дыбенко сказал:

— Наша дивизия имеет богатые боевые традиции. Мы сохраним и умножим их новыми славными делами. Надо порох держать сухим!

В 51-й, как и прежде, проходили военные и политические занятия; бойцы бдительно несли внутреннюю и гарнизонную службу, активно вели борьбу с бандитизмом.

В Одессе орудовали жулики, от мелких карманников до маститых воров и взломщиков сейфов — медвежатников.

«Еще носился по уезду на красном мотоцикле „Индиан“ организатор кулацких восстаний немец-колонист Шок, — вспоминает писатель А. Козачинский. — Еще „свирепствовал“ гроза местечек Иоська Пожарник… Занимались грабежами братья Мунтян и некто Ангелов, по прозвищу Беспалый. Еще не был изловлен петлюровский последыш Заболотный, уходивший после каждого налета через Днестр к румынам…»

В гостиницу «Пассаж», где размещался штаб 51-й дивизии, приходили жители, жаловались: от жулья и воров нет жизни. Павел Ефимович Дыбенко решил помочь одесситам. Своими мыслями поделился с руководителями местных партийных и советских организаций, его поддержали. А идея, высказанная начдивом, была предельно проста: привлечь всю эту «накипь» к полезному труду: «Пускай наводят порядок в морском порту, очищают от хлама железнодорожную станцию, благоустраивают площади, скверы». Создали оперативные группы из чоновцев [17] ЧОН — части особою назначения, создавались из членов партии и комсомольцев для борьбы с бандитизмом. В 1924–1925 годах расформированы. , работников милиции, красноармейцев. Общее руководство взял на себя Дыбенко.

Поначалу жулье не приняло всерьез требования прекратить воровство и грабежи и начать трудиться. Прислали к Дыбенко «представительную делегацию», которая обещала «беспокоить» только богачей-нэпманов и не трогать трудящихся города. «Вы ведь тоже, гражданин Дыбенко, всю жизнь боретесь с капиталистами». «Парламентеров» прогнали.