Виктория Фокс - Тайна старого фонтана

— Это твой дядя? — уточнила Вивьен, указывая на мужчину рядом с его матерью.

Джио кивнул. Вивьен заметила, что даже на фото было видно, насколько не похожи синьор Динаполи и Изабелла как физически, так и в эмоциональном плане. В то время как Джио сжимал ладонь мужчины, Изабелла стояла в отдалении, создавая вокруг себя ауру враждебности. Вивьен вспомнила о том, что говорила ей женщина на вечеринке. Что же происходило между ними в замке после того, как дети вернулись туда уже при других обстоятельствах? Впрочем, сам подарок был очень трогательным. И, вне всяких сомнений, на его фоне дар Вивьен потерял всякую значимость. Часы теперь казались глупой пустышкой.

— Какой продуманный подарок, — выдавила из себя Вивьен.

Было заметно, насколько тронут Джио. Хорошая работа, Изабелла. Победа снова за тобой.

Но Белла не остановилась на этом. Когда все трое стали собираться домой, а солнце медленно опускалось за горы и деревья отбрасывали гротескно-длинные тени, Изабелла достала конверт из кармана своего пальто. Вивьен думала, она передаст его Джио, но, когда тот ушел к машине, вручила его Вивьен.

Девушка взяла его. Изабелла пошла вслед за братом, и Вивьен, сбитая с толку, посмотрела и открыла конверт. Примирительный подарок? Извинение? Позже она проклинала себя за наивность, от которой всегда страдала. Изабелла никогда бы так себя не повела. Но в тот момент она попалась на эту уловку. В глубине души она все еще хотела подружиться с Изабеллой, несмотря ни на что. Изабелла могла бы стать ее сестрой, о которой Вивьен так мечтала. Это избавило бы ее от необходимости постоянно противостоять Белле, которая делала ее существование в особняке невыносимым, и так было бы куда проще. Какой же наивной она была! Внутри конверта что-то шуршало. Она открыла его. В руках оказалась одна из пустых упаковок из-под таблеток. На обороте были слова:

Не получается, да, Вивьен?

Следующим утром, отпросившись у Адалины, я сажусь в автобус до города. На набережной Арно я выхожу в Сеть. Все началось, и я чувствую странное облегчение. Правда открылась, теперь мне предстоит перестать судить себя и выносить приговор за приговором самой, — этим займется общественность. Меня отправят на эшафот, и я честно взойду на него.

Все, чего я так боялась, началось. Заголовки новостных сайтов такие же, как я предчувствовала:

ПОДЛАЯ ИЗМЕНА ДОВЕЛА ГРЕЙС ДО САМОУБИЙСТВА! КРОВЬ НА РУКАХ ТАИНСТВЕННОЙ ЛЮБОВНИЦЫ! КЭЛЛОУЭЙ ВСТРЕЧАЛАСЬ С ЗАГАДОЧНОЙ ЛЮБОВНИЦЕЙ! КТО УБИЛ ГРЕЙС КЭЛЛОУЭЙ?

Я пролистываю статьи, быстро выхватывая главные слова, глотаю информацию, как измученная диетой женщина на чьем-то дне рождения. Имена кажутся незнакомыми, все как будто происходит не со мной.

Жена одного из известнейших юристов Великобритании, Джеймса Кэллоуэя, который возглавил кампанию «Свободу Остину Эйвери» в 2011 году, телеведущая Грейс, ушла из жизни в этом году. Они прожили в браке девять лет. Люди, знавшие Грейс, были шокированы ее самоубийством, и до сих пор было не ясно, что подтолкнуло любящую мать и известного шеф-повара к таким мерам. Сегодня выяснилось, что катализатором стала супружеская измена. В воздухе повис вопрос: с кем же был роман у Кэллоуэя и почему эта женщина не заявит о себе?

Все статьи едва ли не слово в слово повторяют эту. Прочтя несколько, я понимаю, что ни в одной обо мне не упоминается. Я хочу проверить свою догадку и вбиваю в Google свое имя. Нет упоминаний о Люси Уиттекер. Во всяком случае, ни одного, связанного с этим делом. Единственная ссылка ведет на страницу моих контактов на сайте компании «Кэллоуэй и Купер». Я пробую разные варианты: Люси Уиттекер измена, Люси Уиттекер Грейс Кэллоуэй, Люси Уиттекер самоубийство , но поисковик ничего не находит. Я вздыхаю с облегчением, но потом меня охватывает страх.

Статьи сопровождаются гнусными комментариями. Я знаю, что не стоит их читать: тролли резвятся в интернете, радуясь анонимности, — но не могу.

Кто эта шлюха? Ей это не сойдет с рук. Проститутка. Самка. Распутница. Воровка. Разрушила семью. Грейс была бы жива, если б не она. Как ей спится? У нее вообще есть совесть? Крутить с женатым, к тому же с отцом. Она заслуживает наказания. Что за ничтожество. Уродливая корова. Найдите сучку и покажите миру.

Им несть числа. Те немногие, в которых говорится, что нельзя обвинять только женщину, что это вообще-то Джеймс Кэллоуэй был женат и изменял жене, тонут в море ненависти. Я чувствую, как внутри меня разгорается злость, в ушах звенит, к лицу приливает кровь. А город продолжает жить своей жизнью, ничего не замечая. Река продолжает течь.

В каком-то смысле я даже хочу, чтобы мое имя всплыло, — покончить со всем, получить всю порцию позора за один раз. Пустой холст как будто специально подготовлен для всех обвинений и приговоров. Ни лица, которое напомнило бы им, что я тоже человек, ни имени, которое сделало бы все реальным, — вместо этого какая-то женщина, убившая Грейс «любимицу нации» Кэллоуэй, как раз подходящая на роль козла отпущения. Без имени я беззащитна. Но хочу ли я защищаться? Могу ли? Читаешь статьи — да, звучит чудовищно. Совсем не так, как в черновиках моих писем к Джеймсу, как есть на самом деле. Теперь у нации есть шанс объединиться, гнать жертву в едином порыве, нацелить все копья, чтобы, когда меня выведут на чистую воду — а это обязательно произойдет, пронзить насмерть одним мощным ударом. Это только вопрос времени. То, что выглядит как помилование, является на самом деле отсрочкой неминуемого.

Телефон подпрыгивает как живой. Это Билл.

Ты в порядке? Позвони. Пытаюсь связаться. Чмоки.

Набираю короткое сообщение в ответ.

Я в норме. Позже позвоню. Не переживай.

Делаю паузу перед отправкой и добавляю строчку папиной гостье. Кто-то там знает мое имя, не говоря уже об адресе. Папа ни о чем не догадается (надеюсь), когда по совету той женщины купит утреннюю газету. Интересно, как он воспримет эту историю. Будет ли проклинать безымянную любовницу, так же как все вокруг? Сердце сжимается от этой мысли. А когда все откроется, станет еще хуже — он разочаруется, разуверится…

Ох, Люси, моя дорогая…

Спрашиваю Билл, приходил ли кто-то в квартиру в Лондоне. Она мгновенно отвечает:

Хотела сказать нет, но вспомнила, что одна женщина бродила на улице около дома. Я заметила, потому что это почти каждый день. Может, та же самая? Чмоки.

И чуть позже:

Только не пугайся. Может, это никак не связано. Люблю. Чмоки.

Я читаю сообщение дважды. Вспоминаю анонимный звонок от женщины, с которой говорила Адалина, после чего выключаю телефон и кладу в карман. Это как носить с собой камень, напоминание о том, что рано или поздно придется войти в воду и дать ему утянуть себя на дно.