Энтони Леви - Кардинал Ришелье и становление Франции

Следует отметить, что это назначение свидетельствует о том, сколь скромное место отводилось дю Плесси, поскольку соответствующий пост при дворе самой Марии Медичи оставался вакантным после ухода с него кардинала Бонци в 1615 г. Кажется наиболее вероятным, что дю Плесси был принят в штат придворных Анны Австрийской из-за того, что этот пост был только что создан и не нужно было никому платить за него. В 1617 г. дю Плесси продаст должность Себастьену Заме, тогда епископу Лангра, за 60 000 ливров наличными и имущество дополнительной стоимостью в 10 000 ливров. Большая часть вырученной суммы пошла на то, чтобы обеспечить три четверти приданого его двадцатидевятилетней сестре Николь, вышедшей замуж за маркиза де Брезе в январе 1618 г. [74]

В январе 1616 г. на обратном пути от испанской границы двор ненадолго останавливался в Пуатье, но дю Плесси не принимал никакого участия в переговорах между двором и Конде, имевших место в феврале-марте в Лудене, совсем недалеко от поместья Ришелье. Отец Жозеф, который приобщился к светской политической жизни в 1615 г., будучи посредником у Конде и Марии Медичи, был вовлечен в эти переговоры и, несомненно, информировал дю Плесси об их продвижении. Дю Плесси последовал за двором в Париж в мае, после того как тот сделал остановки в Туре и Блуа, но в первые два месяца 1616 г. дю Плесси (или, возможно, Анри) жаловался на ущерб, причиненный семейному имуществу войском Конде.

Переговоры между Конде и правительством были проведены под руководством государственного секретаря Вильруа в феврале-мае 1616 г. и завершились заключением Луденского договора от 3 мая 1616 г., выгодного для Конде. Вильруа, в частности, согласился с требованием Конде сместить Кончини с поста наместника Пикардии и губернатора Амьена и вручить самому Конде полтора миллиона ливров, место в совете, Берри и крепость Бурже. Кончини немедленно лишил Вильруа поста члена совета, хотя потребовалась пара месяцев, для того чтобы освободить его от выполняемых функций.

В конце мая дю Плесси был назначен государственным советником (conseiller d’état). За эту должность ему, по-видимому, тоже не пришлось платить, поскольку она по-прежнему формально принадлежала Вильруа. 16 мая канцлер Сийери, который не мог быть смещен конституционным путем, был вынужден вручить печати, которые обычно находились в его ведении, Гийому дю Вэру, знаменитому оратору, моралисту и философу-неостоику, которому Генрих IV в 1596 г. пожаловал губернаторство в Провансе. Пюизье, сын канцлера, потерял свой пост государственного секретаря по иностранным делам.

Эти меры заметно упрочили положение Кончини. Он был назначен наместником Нормандии, губернатором которой была сама Мария Медичи, и губернатором Кана и Пон-де-л’Арш, получив при этом денежный подарок на сумму в 300 000 ливров. Когда Конде переехал в Париж в конце июля 1616 г. и быстро занял главенствующее положение в совете, его популярность — отчасти являвшаяся следствием всеобщей ненависти к Кончини — была столь велика, что это делало его серьезным соперником Марии Медичи в борьбе за власть. Однако Конде недоставало сильных политических союзников, поскольку принцы не доверяли друг другу, и, следуя совету Клода Барбена, нового генерального контролера финансов (contrôleur-général des finances), королева-мать приказала арестовать его 1 сентября. Конде освободили только в октябре 1619 г. [75]

Затем королева-мать продолжила избавляться от советников, доставшихся ей по наследству от Генриха IV, уволив 25 ноября даже дю Вэра. Путь был расчищен, и Кончини теперь мог назначать на важные посты своих людей. В их число входил и епископ Люсонский, который уже с июня вел успешные переговоры с Конде от имени двора и к этому моменту имел резиденцию в Париже. Регентша сдержала свое обещание об обеспечении Ришелье важного места в королевском совете. [76]

25 ноября, когда у дю Вэра изъяли печати, дю Плесси занял освободившееся место государственного секретаря и формально был уполномочен вести иностранные и военные дела. Это принесло ему 17 000 ливров, к ним следует добавить 2000 ливров, которые он получал как член королевского совета, и специальный пенсион в 6000 ливров, выплачиваемый королем. [77]Венецианцы, испанцы и английский посол считали это назначение победой испанцев и папы, поскольку в их представлении дю Плесси прочно ассоциировался с политическим крылом, представленным ведущими фигурами Католического возрождения, хотя сам дю Плесси старался выказывать беспристрастное отношение как к испанцам, так и к гугенотам. Несмотря на то что он был самым молодым членом совета, он с успехом отстаивал свое епископское право старшинства.

Как министр, дю Плесси обращал особое внимание на интересы Франции на Севере Италии, но в целом стремился к миру. Он предлагал французское посредничество в разнообразных конфликтах, но и венецианцы, и савойцы отказались от этих услуг, не веря в силу и стабильность администрации Кончини и предпочитая иные пути ведения переговоров. Он также мало что мог сделать для того, чтобы предотвратить задевающую интересы Франции выплату компенсации испанским Габсбургам за их согласие на переход имперской короны к правителю Штирии Фердинанду и к австрийской линии дома Габсбургов. Его основная деятельность сводилась лишь к заверениям соседних держав в том, что политика французских властей будет оставаться открытой, что испанские браки не определяют общую линию внешней политики, а также к убеждению иностранных сторонников гугенотов не позволять их французским единоверцам набирать наемников за границей.

Возможно, дю Плесси написал датированное 17 января 1617 г. письмо от имени короля в ответ на манифест герцога Майенского, после того как мятежные принцы начали собирать армии. «Декларация Короля о подавлении новой смуты в его королевстве» (Declaration du roy sur le subject des nouveaux remuemens de son royaume) от середины февраля определенно принадлежит перу дю Плесси. Агрессивный тон обоих текстов основан не на логических аргументах, а на представлениях об абсолютном королевском авторитете — мистическом качестве, которым облечены законные монархи. В это время еще не возникло никаких явных размолвок между юным королем и его матерью, но неприязнь Людовика XIII к Кончини становилась все более очевидной.

С какой бы силой дю Плесси ни стремился к признанию, богатству и возможности применить свои таланты на практике, он посвящал себя укреплению de facto и de jure власти законного монарха, чьи личные недостатки, по-видимому, он уже хорошо видел. В связи с этим он совершенно обоснованно ищет общества Клода Барбена, генерального контролера финансов, который убедил его не отказываться от Люсонского прихода после назначения министром в 1616 г., чего, в свою очередь, сильно желал Кончини, поскольку эта отставка сделала бы дю Плесси в высшей степени зависимым от него самого.