Кен Фоллетт - Столп огненный

Наконец он добрался до дома и вошел внутрь. Матушка Неда за последние годы резко сдала. Она горбилась, словно съежилась, и повсюду ходила, опираясь на палку. Казалось, что Элис утратила всякий интерес к миру за пределами дома: она дотошно расспрашивала Неда о королеве и королевской службе, но едва ли вслушивалась в его ответы. В прежние времена она бы с удовольствием вызнавала подробности политических действий и потребовала бы от сына полного отчета о том, как именно Елизавета повелевает своим окружением.

Впрочем, с того мгновения, как Нед покинул дом этим утром, кое-что все-таки поменялось. Матушка сидела в главной зале, и с нею были трое слуг – экономка Джанет Файф, ее муж, хромой Малькольм, и их шестнадцатилетняя дочь Эйлин. Все выглядели взволнованными, но улыбались, и Нед сообразил, что пришло некое хорошее известие.

Завидев сына, Элис воскликнула:

– Барни вернулся в Англию!

Хоть что-то, да ладится, подумал Нед и заставил себя улыбнуться в ответ.

– Где он?

– Высадился в Куме с «Ястреба». Нам прислали весточку – он дождется, пока ему заплатят, за три года сразу, и поедет домой.

– С ним все в порядке? Вроде бы он плавал в Новый Свет…

– И вернулся невредимым!

– Устроим праздник, зарежем самую толстую телушку.

Лицо Элис омрачилось.

– Нет у нас телушки. Ни толстой, ни какой еще.

Юная Эйлин, в детстве запавшая на Барни, вставила:

– Зато есть полугодовалый поросенок! Мы с мамой хотели пустить его на сало. Можно его зажарить.

Нед кивнул. Наконец-то вся семья соберется вместе!

Когда сели за обед, Нед снова вспомнил о бедах Марджери. Матушка оживилась, гадала вслух, какие приключения выпали на долю Барни, коли тот побывал в Севилье, в Антверпене и на Испаньоле. Нед рассеянно отвечал, поддерживая беседу, а сам продолжал размышлять.

Марджери просила предостеречь пуритан, чтобы те пришли вооруженными, и надеялась, что Суизин погибнет в разгоревшейся стычке. Однако она постыдилась поведать Неду истинную причину своего желания, и он, преисполненный лучших намерений, сам того не желая, все испортил: стычки не будет, мощи не вынесут из собора, у пуритан не появится повода возмущаться, а у Суизина не будет предлога для нападения.

Надо как-то исправить то, что уже сделано. Это выглядело почти невозможным. Декан Ричардс наверняка откажется, если предложить ему устроить побоище в храме.

Можно, конечно, все подстроить – для этого достаточно сообщить всем, кто замешан в этом деле, что декан захоронит мощи святого Адольфа на рассвете. Но ведь это еще не все. Кто знает, как повернется? Суизина могут ранить – а могут и не ранить. Для безопасности Марджери надо бы проследить, чтобы графу перепало как следует.

Как превратить завтрашние похороны в ловушку для Суизина?

Может, воспользоваться коварным планом Ролло, слегка тот изменив?

Замысел начал обретать очертания. Можно заманить Суизина в собор, скормив графу какую-нибудь убедительную ложь. Но католики не доверяют Неду. Хорошо, а кому они доверяют?

Тут он вспомнил, что говорила Марджери – что Донал Глостер, оказывается, наушничает Ролло. Значит, Ролло верит Доналу.

Если подговорить Глостера…

Из-за обеденного стола Нед удрал, наскоро проглотив последний кусок. Спустился по главной улице, свернул у причала бойни и направился к Тэннерис, городской окраине, где размещались всевозможные пахучие, если не сказать – смрадные, производства. Отыскав дом Глостеров, он постучал в дверь. Открыла мать Донала, привлекательная женщина средних лет, темноволосая и с пухлыми губами, которые сын явно унаследовал от нее. Вид у мистрис Глостер был настороженный.

– Чем обязана, Нед Уиллард?

– Добрый день, мистрис Глостер, – вежливо сказал Нед. – Я пришел потолковать с Доналом.

– Он на работе. Знаешь, где ведет свои дела Дэн Кобли?

Нед кивнул. Склад Кобли стоял на берегу реки.

– Не хотелось бы отрывать его от работы. Когда он должен вернуться?

– Заканчивает он на закате, но обычно идет в таверну, а уж потом домой.

– Спасибо.

– Что тебе от него нужно?

– Просто поговорить.

Мистрис Глостер покачала головой. Нед ушел, понимая, что мать Донала ему не очень-то поверила.

Он вернулся на набережную и сел на моток веревки, продолжая обдумывать свой замысел, который выглядел весьма рискованным и опасным. Вокруг кипела торговая жизнь, подплывали и отплывали лодки, подъезжали и укатывали прочь повозки, доставляя и забирая зерно и уголь, камни из каменоломни и древесину из леса, отрезы полотна и бочонки с вином. Именно так обрела достаток его семья – покупая в одном месте, продавая в другом и богатея на разнице в ценах. Со стороны смотрелось просто, но это был способ разбогатеть – единственный способ для тех, кто не принадлежал к знати и не мог заставлять других платить арендную плату за пользование землей.

Солнце стало клониться к закату. Двери запирались, склады и амбары пустели, люди начали расходиться – кто домой, к семейному ужину, кто в таверну, кто в темные переулки, где поджидали возлюбленные. Нед увидел Донала: тот вышел из амбара Кобли с видом человека, которому не нужно гадать, чем бы заняться, ибо он делает одно и то же каждый вечер.

Следом за Доналом Нед двинулся к таверне.

– Эй, Донал! Можно тебя на пару слов?

Раньше бывало всякое, но теперь никто, как правило, не отказывал Неду в подобной просьбе. В Кингсбридже знали, что Нед обладает властью и пользуется влиянием при королевском дворе. Ему самому это удовлетворения не приносило. Одни жаждут признания, другие охочи до вина или до плотских утех, третьи грезят о монашеской жизни с ее порядком и послушанием. А о чем мечтает он, Нед? Ответ на этот вопрос родился словно сам собой и пришел на ум мгновенно – ему нужна справедливость.

Пожалуй, надо будет это обдумать. Но после, после.

Нед заплатил за две кружки эля и увлек Донала в угол. Опустившись за стол, он сказал:

– А ты смелый парень, Донал.

– Кто бы говорил! Или передо мною вовсе не Нед Уиллард, лучший ученик школы? – Губы Донала скривились в неприятной усмешке.

– Мы больше не в школе, Донал. Там нас разве что пороли за ошибки. А теперь могут и убить.

Донал, похоже, догадался, к чему клонит Нед, но прикинулся непонятливым.

– Хорошо, что я стараюсь не ошибаться.

– Стоит Дэну Кобли и прочим пуританам узнать о твоих делишках с Ролло, тебя порвут на кусочки.

Глостер побледнел.

После долгого молчания он раскрыл было рот, но Нед его опередил:

– Не трудись отрицать. Не трать время впустую. Я знаю, что это правда, и ты сам знаешь. Подумай лучше, что тебе придется сделать, чтобы я сохранил твою тайну.

Донал сглотнул, потом дернул головой.

– Вчера ты кое о чем уведомил Ролло Фицджеральда. С тех пор расклад немного поменялся.