Кен Фоллетт - Столп огненный

И кто помолится за упокой ее души? Протестанты не верили в силу заупокойных молитв, а католики не молились за самоубийц. Значит, ей суждено покинуть сей мир одинокой и проклятой…

Марджери долго стояла у кромки воды, ощущая, как сердце рвется на части, не в силах выбрать между стремлением обрести вечный покой и страхом познать праведный гнев Всевышнего. Потом ей почудилось, будто она видит свою старую тетушку, сестру Джоан, – та шла по грязи, не сгорбленная, как при жизни, а с выпрямленной спиной и без палок. Хотя было темно, Марджери разглядела, что Джоан словно помолодела и улыбается. Храня молчание, призрак взял Марджери за руку и мягко повлек ее прочь от воды, в сторону Уайтхолла. У дворца она заметила двух молодых мужчин, которые громко над чем-то смеялись. Она обернулась к Джоан – спросить, видима ли та и для них, – но Джоан исчезла, и Марджери снова осталась одна.

Днем в понедельник, четвертого ноября, Ролло сидел рядом с Гаем Фоксом на полу склада и давал Фоксу последние наставления.

Ролло достал длинную спичку, вырезанную из гнилушек, которые быстро занимались и хорошо горели. Вручил спичку Фоксу вместе с огнивом. Потом взял нож и сделал на спичке несколько отметок, на расстоянии ширины своего большого пальца друг от друга.

– Слушайте внимательно, Фокс. Зажгите огонь, потом прочтите «Отче наш», не быстро и не медленно, а как обычно в церкви.

Фокс чиркнул кресалом.

– Pater noster, – произнес он нараспев и продолжил читать молитву на латыни.

Когда он закончил, спичка догорела почти до первой отметки.

Ролло задул пламя.

– Считайте, сколько раз вам нужно прочесть молитву, чтобы убраться отсюда на безопасное расстояние.

Фокс нахмурился.

– Выйти отсюда, закрыть дверь и спуститься к реке – две молитвы. Забраться в лодку, отвязать веревку, вставить весла в уключины – еще две. Думаю, шесть молитв, чтобы уплыть достаточно далеко от взрыва. Всего получается десять.

– Тогда нанесите на спичку десять меток.

Фокс кивнул.

Ролло встал.

– Пора доставать порох.

Фокс подтащил стол с дыркой, взобрался на него и принялся снимать с бочонков вязанки хвороста. Он передавал эти вязанки Ролло, не откидывал в сторону, ибо следовало восстановить поленницу на случай повторного обыска.

Ролло испытывал странные ощущения. Все это происходило на самом деле. Очень скоро они и вправду убьют короля.

Через несколько минут открылся проход к бочонкам с порохом.

Ролло прихватил с собой ломик и садовый инструмент, нечто вроде маленькой лопаты. Он снял крышку с первого бочонка и высыпал темно-серый порох на пол склада. Лопатой накидал некое подобие дорожки из пороха от пустого бочонка до прочих, по-прежнему полных. Это будет запал. Разумеется, Ролло позаботился выбрать деревянную лопату: железная могла бы высечь ненароком искру из каменного пола, а тогда – прости-прощай все мечты и надежды.

Все естество Ролло будто звенело от предвкушения. Вот порох, вот спичка, а выше расположена зала заседаний, где завтра, в назначенный день, соберутся враги. Взрыв сотрясет устои короны и покончит с английским протестантством. Миг торжества, ради которого он, Ролло Фицджеральд, трудился последние полвека, чрезвычайно близок. Еще чуть-чуть – и дело всей его жизни будет сделано.

– Надо положить хворост обратно. Пороховая дорожка должна едва выглядывать из-под первой вязанки.

Вдвоем с Фоксом они сложили поленницу заново.

Ролло довольно оглядел результат трудов и сказал Фоксу:

– Этой ночью остальные разъедутся по графствам, чтобы поднять восстание.

Фокс кивнул.

– Завтра утром, когда убедитесь, что король вошел в залу заседаний, поджигайте спичку, втыкайте ее в пороховую дорожку и бегите.

– Хорошо.

– Взрыв вы точно услышите с реки.

– Хорошо, – повторил Фокс. – Сдается мне, этот взрыв услышат и в Париже.

В Длинной галерее дворца Уайтхолл, всего на расстоянии нескольких минут пешей прогулки от Вестминстер-Ярда, было тихо, однако чутье Неда уже давно, как говорится, трезвонило во все колокола.

Роберт Сесил соглашался с тем, что Томасу Перси нельзя доверять, но счел груду хвороста на складе первого этажа не заслуживающей внимания. Граф Саффолк беспокоился о политических последствиях, к которым могут привести необоснованные обвинения графа Нортумберленда в измене. А Нед не сомневался, что заговорщики намерены убить короля, и знал того, кто ими руководит.

По счастью, король Иаков разделял обостренное чутье Неда на опасности.

У него была железная кольчуга, которую он часто поддевал под камзол, когда возникала угроза жизни, настоящая или мнимая, и король решил, что наденет эту кольчугу завтра, на церемонию открытия.

Впрочем, Нед на том не успокоился; поздно вечером он попросил у короля разрешения провести повторный обыск здания палаты лордов.

Те члены Тайного совета, которые, подобно Саффолку, волновались из-за ненужных политических осложнений, потребовали, чтобы поисковую партию возглавил мировой судья Вестминстера Томас Неветт, а предлогом для возобновления поисков стали якобы пропавшее неизвестно куда праздничное облачение короля. Неду было плевать на предлоги – до тех пор, пока он сам участвует в поисках.

Прочие взяли фонари, но Нед предпочел факел, что вызвало неодобрение тех, кто беспокоился о сохранении тайны.

– Искать так искать, – заявил он в ответ на упреки. – Если не видишь, куда смотришь, так ничего и не найдешь.

Пока они преодолевали короткое расстояние между дворцом Уайтхолл и Вестминстер-Ярдом, в причудливых тенях, что отбрасывали фонари, Нед размышлял о Марджери. Она занимала все его мысли, даже когда он был поглощен хлопотами по спасению жизни короля. Он по-прежнему злился на нее, но сознавал, что страшно тоскует. Ему претило каждый вечер являться в шумную таверну и спать одному в чужой постели. Хотелось рассказать ей обо всем, послушать, что она скажет в ответ. Он тянулся к ней всем сердцем, всей душой. Даже хорошо, пожалуй, что возникла эта вот суматоха, иначе он совсем отчаялся бы из-за разлуки.

Отряд вошел в палату лордов через парадный вход и обыскал залу заседаний и две прилегающие залы, палату принцев и Расписанную палату.

Увы, Нед понятия не имел о том, что именно они ищут. Укрывшегося в укромном уголке убийцу? Или припрятанную пушку?

Интересно, как я буду себя чувствовать, подумалось ему, если тревога и впрямь окажется ложной? Буду выглядеть полным болваном, зато король останется жив, а все остальное – ерунда.

На первом этаже обыскали последовательно подсобные помещения и покои хранителя королевских одежд, взятые в аренду Томасом Перси; затем вошли на склад через дверь, которую люди графа Саффолка сломали при первом обыске. Нед поразился тому, насколько просторен, оказывается, этот склад. Впрочем, все выглядело именно так, как описывал Саффолк: даже сторож в плаще и шляпе торчал у двери.