Алексей Шишов - Генерал Юденич

В этой ситуации 12-тысячная южная группа красной 7-й армии нанесла неожиданный удар по противнику в направлении Пскова. Но большинству из трёх белых добровольцев-«северян» удалось вырваться из города и его окрестностей. Один из офицеров — участников тех боев — писал в своих мемуарах:

«Весь путь отступления был сплошным боем. Крестьяне, распропагандированные и снабжённые оружием чрезвычайкой из Торошино, всюду устраивали засады, а артиллерии 15 вёрст пришлось идти под обстрелом цепи крестьян, преследовавших отступавших. В одной из деревень были избиты и арестованы 12 офицеров. Отряд Балаховича освободил их и воздал должное крестьянам».

В итоге отступления у белогвардейцев осталась узенькая полоска псковской земли с уездным городом Гдовом в качестве «столицы». Красные войска не решились пробиваться к границам белой Эстонии. Вскоре бои затихли.

Надежд на большие успехи у 7-й армии не было: плохо организованная, она к тому же не имела боевого командования. Не случайно Троцкий так отзывался о ней:

«7-я армия была... самой слабой, самой бессильной в ряду многочисленных армий Советской республики».

Была и другая причина того, что красные войска, действовавшие против белогвардейцев-«северян» и белоэстонцев, не смогли добиться более решительных результатов. Красному Питеру стала угрожать новая опасность: из Финляндии в поход выступила 2-тысячная Олонецкая добровольческая армия. Она стремилась занять восточную часть Карелии и присоединить её к Финляндии.

Появление этого «игрушечного» войска посеяло в Петрограде настоящую панику. Белые нанесли поражение войскам красной 7-й армии, захватили Видлицу и Олонец и стали угрожать городу на Неве. Но с этой армией удалось быстро справиться.

Находившийся в Гельсингфорсе генерал Юденич пытался разобраться в причинах поражения добровольческой Северной армии и оставлении ею города Пскова. Поэтому он согласился с мнением генерала Симанского:

«Полковник Неф обладал узким кругозором и полным отсутствием опыта в руководстве не простым боем, а всё же целою операциею. Начальник штаба неопытен, штаб громоздок, неприспособлен к численности отряда, скопирован со штабов Первой мировой войны...

Связь между штабами и отрядами не налажена...»

Красная 7-я армия продолжала наступление, но теперь севернее Пскова, вдоль Балтийского побережья. 29 ноября красные взяли город Нарву и создали там правительство Эстляндской трудовой коммуны.

Угроза со стороны военных сил Белого движения красному Питеру на время была ликвидирована...

Проживая в Финляндии, добровольный эмигрант Николай Николаевич Юденич случайно сошёлся, не строя на то каких-либо планов, с генерал-лейтенантом, командиром кавалерийской дивизии бывшей Российской Императорской армии бароном Карлом Густавом Эмилем Карловичем Маннергеймом. С ним кавказского полководца связывало хорошее знакомство по годам обучения в Николаевской академии Генерального штаба. Маннергейм был с декабря 1918 года регентом Финляндии и главнокомандующим её армией.

Частые беседы с Маннергеймом позволили Юденичу выяснить отношение властей и политиков Финляндии к Белому движению в России:

— Господин регент, поздравляю вас с полной ликвидацией красной опасности в Финляндии.

— Благодарю вас, господин генерал. Но с этим следует поздравлять не только нашу Белую гвардию.

— Вы имеете в виду германских военных?

— Да, непременно их.

— Как вы относитесь к тому, что финская, Красная гвардия нашла убежище в Советской России?

— У меня есть достоверные сведения, что Ленин и Троцкий разбрасывают красных финнов по всем фронтам. Пробив этого я ничего не имею: пускай умирают за Москву.

— А разве Гражданская война в России не затрагивает интересы Финляндии, господин регент?

— Разумеется, затрагивает: ведь Финляндия была совсем недавно частью Российской империи. Но Советы повели политику далеко не имперскую и подтвердили нашу независимость.

— Однако красная опасность для вас всё же остаётся.

— Да, это так. На юге страны бои носили ожесточённый характер и воспоминания о них тревожат наше правительство.

— Тогда есть смысл армии Финляндии стать союзником Белого движения в идущей по ту сторону границы Гражданской войне. Удар по близкому от Выборга красному Петрограду мог бы решить многое и прославить вас, барон.

— Этого нам нельзя делать.

— Почему, господин регент?

— Причина одна — командование Белыми силами выступает за единую и неделимую Россию. А наша Финляндия была её частью, царским наместничеством, хотя и имела немалую автономию.

— Но вы можете договориться на сей счёт и с генералом Деникиным, и с адмиралом Колчаком.

— К сожалению, они тверды в своих политических взглядах на будущее России. Места для независимой Финляндии нет.

— Вы убеждены в этом?

— Не только убеждён, но и имею о том словесные подтверждения.

— В таком случае вы, как противник финской Красной гвардии, должны помочь нам в создании белых добровольческих войск на вашей территории.

— Нашему правительству это крайне нежелательно, хотя я убеждённый сторонник Белого движения в России. Я ведь всё-таки был генералом царской армии и воевал на стороне императора Николая II против дружественной сегодня Финляндии Германии.

— Значит, на открытую официальную поддержку белой эмиграции в вашей стране нам надеяться не приходится?

— Формально это так. Но неофициально, господин генерал, вы можете на меня рассчитывать.

— Что же, я вам признателен за это, господин барон.

— Можете действовать и дальше на финской территории. Я, как регент Финляндии, буду смотреть на это сквозь пальцы. Но только при одном обязательном условии.

— Что это за условие?

— Белым войскам не будет дозволено вести войну с Советской Россией через финскую границу.

— Какой вы, господин барон, видите для нас выход в такой ситуации?

— Очень простой: в поход на красный Петроград надо идти из Эстонии. Правительство Ревеля и находящиеся там посланцы Антанты полностью на вашей стороне, господин Юденич.

— Да, это я знаю...

Действительно, 1918 год показал, что власти Финляндии не проявляли «классовой» заинтересованности к формированию у себя из добровольцев русской Белой армии. Но на военно-организаторскую деятельность эмигрантов из России правительство и регент барон Маннергейм действительно смотрели сквозь пальцы. Это значило для Юденича и его окружения многое.

Местные власти никак не реагировали на деятельность в Териоках группы русских морских офицеров, занимавшихся вербовкой и отправкой военных на Мурман. И тем более их не интересовала германофильски настроенная группа бывшего премьер-министра России А. Ф. Трепова, объединявшая кадровых офицеров, эмигрантов из числа промышленников и финансистов. Треповцы были в Гельсингфорсе как у себя дома.