Алексей Шишов - Генерал Юденич

Пушечные выстрелы, ружейные залпы и пулемётные очереди осенью 1919 года сотрясали воздух не только на петроградском направлении. 8 октября перешла в наступление и Западная русско-немецкая (вернее, немецко-русская) армия полковника князя Авалова-Бермондта. Его войска нанесли удар по городу Риге. Не встречая сильного сопротивления, бермондтовцы заняли рижское предместье Больдераа и пригороды Торенсберг, Гагенсберг. Правительство Латвии в панике бежало в город Венден.

Для юденичского правительства Северо-Западной области это пахло нешуточным «международным» скандалом, поскольку Латвия находилась в недалёком тылу его наступавшей на красный Петроград армии. Нужно было как-то выпутываться из конфликтной ситуации и принимать неординарные меры.

За самоуправство в такой сложной для Белого движения обстановке 9 октября генерал Юденич издал приказ по Северо-Западному фронту. В нём он публично объявил полковника Бермондта изменником. И не просто изменником, а с исключением его из списков белого воинства. Это было действительно что-то!

Юденич оказался перед серьёзной проблемой. Когда его армия успешно продвигалась к Петрограду, ссориться с Антантой, опекавшей Латвию, было никак нельзя. Правительство Северо-Западной области вышло из положения тем, что публично передало в дар латышской армии целых четыре пушки.

Впрочем, бермондтовская авантюра по захвату латвийской столицы успеха не имела и полностью город Ригу «белые немцы» и русские добровольцы не взяли. Уже 15 октября к морскому берегу подошла союзная англо-французская эскадра и обстреляла позиции Западной армии из корабельной артиллерии.

Вскоре армия Латвии, ободрённая содействием флота держав Антанты, сама перешла в наступление. Её противник, хотя больших боев и не было, в конце года оказался выбитым из Риги.

Тогда князь Авалов-Бермондт, присвоив сам себе звание генерал-майора, передал командование Западной добровольческой армией генералу Эбергарду. Через несколько дней она перестала существовать как таковая, будучи упразднённой своим новым и последним командующим.

Однако действия полковника князя Авалова-Бермондта имели для белых на Северо-Западе России весьма неблагоприятные последствия. Уже находясь в эмиграции, белогвардейский полковник князь А. П. Ливен, комментируя причины провала наступления армии Юденича на Петроград, скажет:

— Бермондт является одним из главных виновников неудач под Петроградом...

С этим суждением трудно не согласиться. Ведь Юденич как военный вождь Белого движения на Северо-Западе до последнего надеялся, что многочисленный флот союзников на Балтийском море придёт к нему на помощь: официального отказа Лондона и Парижа он так и не получил. А на деле он в наступлении оказался совершенно неприкрытым со стороны Финского залива. В те дни английская и французские эскадры расстреливали из орудий войска Западной русско-немецкой армии.

В отношении Авалова-Бермондта Юденич был совершенно прав в одном. Действия самозванного генерал-майора были настоящим предательством по отношению к Белому движению на Северо-Западе.

Наступление на Петроград в октябре Месяце продолжалось. Генерал Юденич самолично прибывает на фронт и с 3 октября непосредственно командует армией. Ему удалось в боевой обстановке уладить отношения с генералом Родзянко, и их конфронтация до поры до времени прекратилась. Более того, самолюбивый Родзянко становится помощником Николая Николаевича, показав себя не с самой плохой стороны.

10 октября произошёл новый всплеск наступательного движения Белой добровольческой армии. Первый армейский корпус под командованием графа И. К. Палена прорвал неприятельские позиции сразу в трёх местах.

Армия Юденича после упорных боев заняла Ямбург, Волосово, Красное Село, Гатчину, Детское Село, Павловск, это были подступы к городу на Неве. Красноармейские отряды отступали к Пулковским высотам, главному рубежу обороны красного Питера. На поле боя под Павловском белые собрали около 16 тысяч брошенных при отступлении винтовок и изрядное количество боеприпасов.

До самого Петрограда — столицы Российской империи — оставалось всего каких-то двадцать километров!

Наступательная операция завершалась, как казалось белым, более чем успешно. Их кавалерийские разъезды «видели» со стороны Лигова золочёный купол величественного Исаакиевского собора.

...Талантливейший русский писатель Куприн оказался участником тех поистине исторических событий Гражданской войны. В октябре 1919 года он вместе с бывшим атаманом Донского казачьего войска П. Н. Красновым, способным и плодовитым литератором, начальником пропагандистско-политического отдела (был и такой у белых) штаба Северо-Западной армии, стали выпускать в освобождённой от красных Гатчине «военно-осведомительную, литературную и политическую газету» под названием «Приневский край». Это явилось заметным событием.

Первый номер «Приневского края» вышел 19 октября 1919 года. Последний — 7 января 1920 года. Газета стала своеобразной летописью похода Белой армии под знамёнами полководца старой России Юденича на Петроград.

Тем событиям Гражданской войны писатель Куприн посвятил известную российскому читателю автобиографическую повесть «Купол Святого Исаакия Далматского». В ней он на обширном документальном материале и на своих личных впечатлениях рассказывает о причинах успехов и неудач октябрьского наступления армии Юденича. В своей повести Куприн заявляет:

«Я пламенный бард Северо-Западной армии. Я никогда не устану удивляться её героизму и воспевать его».

Куприн, бывший пехотный офицер Российской Императорской армии, так описывает поход Белой добровольческой армии «северцев» на красный Петроград:

«Страшная стремительность, с которой С.-З. армия ринулась на Петербург, действительно вряд ли имела примеры в мировой истории, исключая разве легендарные суворовские марши...

В офицерском составе уживались лишь люди чрезмерно высоких боевых качеств. В этой армии нельзя было услышать про офицера таких определений, как храбрый, смелый, отважный, геройский и т. д. Было два определения: «Хороший офицер» или изредка: «Да, если в руках». Там генералы Родзянко и Палён, оба высоченные гиганты, в светлых шинелях офицерского сукна, с оружием, которое в их руках казалось игрушечным, ходили в атаку впереди цепей, посылая большевикам оглушительные угрозы...

Пермикин ездил впереди танка, показывая ему путь под огнём из бронепоездов, под перекрёстной стрельбой, сидя на светлой, серой лошади...

Добровольцы — 20 тысяч в «сверхчеловеческой» обстановке непрестанных на все стороны боев, дневных и предпочтительно ночных, с необеспеченным флангом, с единственной задачей быстроты и дерзости, со стремительным движением вперёд, во время которого люди не успевали есть и выспаться. Армия не разлагалась, не бежала, не грабила, не дезертировала. Сами большевики писали в красных газетах, что она дерётся отчаянно...