Алексей Шишов - Последний стратег

На левый берег Дона, в Батайск был переброшен дивизион полковника Ширяева, который позднее усилили Морской ротой, сформированной преимущественно из флотских офицеров. От Батайска вперёд к станции Степной выдвинули крепкую заставу.

Морской ротой командовал капитан 2-го ранга В. Н. Потёмкин, один из героев Русско-японской войны 1904-1905 годов. Будучи мичманом в 19 лет, в Цусимском морском сражении он принял командование над гибнущим миноносцем «Громкий», после того как командир и все другие офицеры корабля погибли. Получив тяжёлое ранение в ногу, бросился в морскую воду только тогда, когда миноносец стал тонуть. Был подобран японцами, которые сообщили русскому командованию о героической гибели «Громкого» и доблести командовавшего им офицера. Тот, после возвращения из плена, был награждён золотым оружием.

В Первой мировой войне капитан 2-го ранга Потёмкин командовал эсминцем на Балтике. Стал одним из первых добровольцев, бежав из Гельсингфорса, где находился под арестом. Во время обороны вокзала в Батайске получил тяжёлое ранение в голову и потерял глаз. По этой причине участия в 1-м Ледяном Кубанском походе не принимал. Впоследствии командовал бронепоездом «Князь Пожарский», чья команда отличилась в боях за Харьков. Последней должностью в Белой армии, уже в Крыму, было командование военным транспортом «Ялта»...

Оградившись таким образом от возможных внезапных нападений противника, Добровольческая армия на считанные дни «замерла» в Ростове. Население города будоражили различные слухи. Враждебное отношение к добровольцам сказывалось на собраниях, митингах, сходах.

Тогда донские министры (в том числе и избранные от местных крестьян-иногородних) и глава Ростовской думы, чтобы успокоить местное население, пригласили к себе для беседы генерала Алексеева. «Законных поводов» имелось два:

Во-первых, рабочие манифестации в эти дни принимали резолюции такого содержания:

«Пусть армия существует, но, если она пойдёт против революции, она должна быть расформирована».

Во-вторых, состоявшийся крестьянский съезд иногородних Донской области тоже принял схожую резолюцию:

«Добровольческая армия должна быть под контролем объединённого правительства, и, в случае установления в ней элементов контрреволюционных, таковые элементы должны быть удалены немедленно за пределы области».

Алексеев не отказался от такого приглашения, а принял его с благодарностью. Так он получал прекрасную возможность рассказать жителям крупнейшего города Дона о целях создания Добровольческой армии. Разговор начал председатель Донского кабинета министров:

— Господин генерал, крестьянский съезд поручил нам всесторонне познакомиться с организацией, деятельностью и задачами Добровольческой армии.

— Я готов ответить на все интересующие вас вопросы, господин председатель.

— Тогда первый вопрос. Кем создана армия, которая на днях вступила в Ростов?

— Армия создана союзом, организовавшимся в Москве в октябре 1917 года для спасения России. Это дело было поручено лично мне, генералу Алексееву.

— Из каких элементов формируется армия?

— Из беженцев, прибывающих в Донскую область из центральных губерний.

— На какие средства существуют на Дону ваши войска?

— На добровольные пожертвования граждан. Часть средств дают наши союзники.

— Скажите, пожалуйста, даёте ли вы какие-либо обязательства, получая эти средства?

— При обыкновенных условиях я счёл бы подобный вопрос за оскорбление. Но сейчас я на этот вопрос отвечу. Добровольческая армия не принимает на себя никаких обязательств, кроме поставленной цели - спасения России. Добровольческую армию купить нельзя.

— Существует ли, господин генерал, какой-нибудь контроль над армией?

— Честь, совесть, сознание принятого на себя долга и величие идеи, преследуемой Добровольческой армией и её вождями, служат наилучшим контролем, с чьей бы то ни было стороны.

— Значит, вы не подчиняетесь демократическому правительству Донской области?

— Разумеется, нет, господа министры.

— Не сможете ли вы ответить на вопрос: почему союзники поддерживают Добровольческую армию?

— Потому что мы, борясь с большевиками, вместе с тем продолжаем войну и с немцами. Кроме того, защищая хлебородный угол России от большевиков, мы тем самым отстаиваем его и от немецких поползновений, что выгодно для наших союзников, - вот почему им, затрачивающим на борьбу с немцами миллиарды, ничего не стоит рискнуть небольшой суммой на поддержку движения, совпадающего с их интересами.

— Каковы ваши надежды на будущее?

— Я твёрдо верю в полное очищение России от большевизма. В этом нам окажут поддержку российская интеллигенция и крестьянство, которое уже устало от большевиков и готово принять хоть плохонького царя, лишь бы избавиться от насильников.

— Разрешите задать вам ещё один, последний вопрос? Если вы не враг демократии, то как бы вы отнеслись к тем воинским формированиям, которые предложила создать Ростовская дума из демократических элементов?

— Ничего не имею против принятия их в Добровольческую армию. Конечно, если они откажутся от всего того, что сделало из Русской армии сброд.

— Простите, генерал, но ещё один, последний вопрос. Кто стоит во главе командования Добровольческой армии?

— Генералы Корнилов и Деникин.

Ростов продолжал жить шумной жизнью богатого города. Работали торговые конторы, банки, магазины, лавки. Процветала спекуляция. В ночных клубах и игорных домах местные воротилы сорили деньгами. Были открыты двери кинематографов, театров, ночных притонов. Давались концерты. Казалось, что о борьбе с большевиками среди состоятельной части горожан никто и не думал.

Один из участников Гражданской войны на Дону, оказавшись в эмиграции, писал о тех днях так:

«Богатый Ростов смотрел на своих защитников как на лишнюю обузу, может быть, и справедливо считая, что горсть героев всё равно не спасёт его от большевиков, а вместе с тем помешает как-нибудь договориться с ними...».

Но был и другой Ростов. Генерал А. П. Богаевский, избранный в феврале 1919 года войсковым атаманом Всевеликого войска Донского и остававшийся им до конца своей жизни, в своих «Воспоминаниях» писал о пребывании добровольцев в этом городе следующее:

«Положение становилось всё более и более тяжёлым... Рабочие же и всякий уличный сброд с ненавистью смотрели на добровольцев и только ждали прихода большевиков, чтобы расправиться с ненавистными «кадетами».

Малопонятное озлобление против нас со стороны рабочих было настолько велико, что иногда выливалось в ужасные, зверские формы. Ходить в тёмное время по улицам города, а в особенности в Темернике, было далеко не безопасно. Были случаи нападений и убийств...