Владимир Успенский - Староста страны Советов: Калинин. Страницы жизни

И перешел к главному — к строительству Волховской гидроэлектростанции. Город должен помочь в этом деле и материалами, и людьми. Пусть товарищи выскажут сейчас свои соображения по этому поводу. А он побывает на стройке, посмотрит, посоветуется там. Ну а затем все снова соберутся здесь, в Смольном, чтобы подвести итоги, принять решение.

Вечером Калинин вместе с главным инженером стройки профессором Г. О. Графтио выехал на Волхов. За ночь хорошо отдохнул и, когда поезд прибыл на станцию Званка, чувствовал себя бодрым, полным сил. Здесь уже знали о приезде Председателя ЦИК, собралась тысячная толпа. Главным образом крестьяне из окрестных деревень. Как не выступить перед ними, ежели просят? Пришлось задержаться часа на полтора.

Добрались до поселка строителей — опять торжественная встреча. Снова пришлось произносить речь. Михаил Иванович полушутя укорил Графтио:

— Мне бы не самому говорить, мне гораздо важнее людей послушать.

— Обязательно послушаете, — сказал Графтио и тут же воспользовался моментом: — Давайте начнем с меня. Считаю, что на стройке сейчас две основные болезни. Во-первых, острейшая нехватка инженеров. Сооружение сложное, много нового, неизведанного. На энтузиазме рабочих далеко не уйдем. Требуются подготовленные специалисты. Но им нужны условия.

— Об этом подумаем.

— И еще. С некоторых пор, а точнее после смерти Владимира Ильича, по стройке ползут вреднейшие слухи. Мерзнем и мокнем, мол, мы тут впустую, потому что без помощи иностранцев станцию все равно не создать. В Москве, дескать, хватились задним числом, решили денег больше не отпускать. Скоро платить нечем будет. А без Ленина никого это не волнует.

— Как же так! — поразился Калинин. — Да мы последние рубашки продадим, а важное дело доведем до конца.

— Я понимаю. Хотя финансовые трудности действительно возросли. Объем работ оказался больше намеченного.

— Откуда идут слухи?

— В основном из города. Но и у нас тоже предостаточно. Действуют они на людей отнюдь не вдохновляюще. Пропадает уверенность в завтрашнем дне… Надо как-то угомонить маловеров.

— Это не только маловеры слухи распускают, — качнул головой Михаил Иванович. — Те, кто не хочет укрепления нашей силы, специально вставляют палки в колеса. Об этом я обязательно скажу рабочим. А пока пойдемте посмотрим, что уже готово.

Здание ГЭС, поднявшееся над рекой, было в строительных лесах. Повсюду груды щебня, кирпич, штабеля досок и бревен. Деревянные мостки над глубокими канавами. Где-то поодаль ахнул динамитный заряд — рвали породу. Грохотали камнедробилки, заглушая слова. Вместе с Графтио, с несколькими инженерами и мастером Михаил Иванович обошел всю строительную площадку. Остался доволен. Хоть и не быстро, но станция росла.

— Есть у вас просторное место, где можно собрать рабочих и служащих? Всех.

— Возле клуба.

Вскоре умолк шум и грохот на стройке. Люди группами потянулись на митинг. Собралось несколько тысяч, стояли тесно, локоть к локтю.

Михаил Иванович поднялся на крыльцо клуба и, как обычно, без всяких предисловий начал прямо о того, что волновало строителей. Да, нехватка материалов, нехватка средств — все это есть. Но слухи о том, будто стройку намерены свернуть, самая настоящая ложь, распространяемая врагами для того, чтобы повлиять на строителей, вызвать уныние. А дело-то обстоит как раз наоборот. Создание Волховской гидростанции началось при Владимире Ильиче, он возлагал на нее большие надежды. Успешно завершить работу — значит сделать еще один шаг по тому пути, который завещал Ленин. Партия и народ верят, что так и будет. Страна дает Волхову все, что может. Конечно, средств маловато, строителям приходится нелегко, этим и пользуются распространители слухов. И, к сожалению, он, Калинин, должен твердо заявить: все запланированные фонды исчерпаны, дополнительных средств в текущем году нет и не будет. Их просто негде взять.

— Пусто! — хлопнул себя по карманам Калинин. — И вы, сознательные труженики, должны понять это. Государство ни на копейку не урезало то, что было отпущено, но и прибавить не может. Одна надежда, что в следующий год денег будет побольше. А сейчас я ничего не обещаю, кроме того, что есть, — повысил голос Михаил Иванович. — Прошу, товарищи, и требую от вас: станция должна быть закончена в срок, несмотря на любые помехи. Это дело чести! Волховская станция должна дать ток!

Умолк Калинин, и на крыльцо, тяжело ступая, поднялся немолодой рабочий.

— Я кессонщик Соколов. С самого начала здесь. Все меня знают? — обратился он к людям.

— Знаем! Еще бы! — раздалось в ответ.

— Могу я от вашего имени?

— Давай! Доверяем!

Соколов поднял руку. Люди затихли, а он продолжал:

— Значит, так, дорогой наш товарищ Калинин. Скажу вам, а уж вы всей нашей партии и правительству передайте. Никакие злобные слухи, никакие вражеские выпады на нас не подействуют. Гидростанцию мы построим. Трудиться будем под таким же атмосферным давлением, как трудились при Ильиче. С полным накалом. Такое наше короткое и верное слово.

— Очень это радостно слышать! — пожал его руку Михаил Иванович. — Со своей стороны заверяю: используем все, чтобы помочь вам. За Волховом последуют, может быть, десятки и сотни подобных гидростанций. Тем более важно, чтобы первый блин не вышел комом. Позаботимся об этом вместе!

Со стройки уехал уверенный, что рабочие не подведут. Но станция действительно сооружение сложное. Требуются специальные знания, точные расчеты. Инженерная мысль, умелое техническое руководство нужны. А инженеров и техников на стройке, как говорится, раз, два и обчелся. Своих еще нет, не научили, а старшее поколение очень неохотно идет непосредственно на строительную площадку. Заработки не те, что до революции, условия хуже. Случается, что и недоверием обижают, и крикуны-горлопаны оскорбляют. Инженер требует, чтобы сделали как положено, а его буржуем недорезанным обзовут, кулаком погрозят. Кому это приятно?!

Вернувшись в Ленинград, Калинин попросил местных товарищей собрать в управлении Волховстроя (оно находилось в городе) не только сотрудников, но также инженеров и техников со всего города. Желательно имеющих отношение к строительству, электричеству, гидротехнике. Чем больше, тем лучше. Предупредил: будет говорить с ними.

Добрым словом помянул про себя предусмотрительную Екатерину Ивановну, положившую в саквояж "парадный" костюм. Одно дело на строительной площадке выступать, где вполне уместны рубашка с поясом да сапоги, и совсем другое — встреча в спокойной обстановке с людьми умственного труда. Михаил Иванович надел белую рубашку, галстук. Перед зеркалом зачесал назад волосы, поправил бородку. Усмехнулся: окажись здесь жена — похвалила бы.