Вольдемар Балязин - Александр Благословенный

В числе недоброжелателей Лагарпа оказался и входивший в моду баснописец И. А. Крылов, полагавший, что будущего самодержца должен воспитывать и обучать не иноземец, не знающий страны, где он случайно оказался, а только тот, кто здесь родился и кто прекрасно знает всё, что окружает и будет окружать монарха. Издержкам воспитания Александра он посвятил свою басню «Воспитание Льва».

Тем не менее Лагарп с успехом продолжал обучать Александра, и мечтательный мальчик предавался несбыточным фантазиям о том, как он уподобит Россию Швейцарии и заменит монархию республикой, а рабство — свободой.

Но не один Лагарп принимал участие в воспитании Александра. Среди наставников наследника престола по справедливости должен быть назван священноучитель и духовник великих князей Андрей Афанасьевич Самборский.

Происходя из бедного сельского украинского духовенства, «за отличие в науках и добронравии» послан он был по окончании Киевской духовной академии в Англию «смотрителем» за группой молодых людей, которым надлежало учиться разным наукам, а особенно агрономии.

Самборский прожил в Англии пятнадцать лет, исполняя должность священника в русской церкви в Лондоне, и в 1780 году по рекомендации русского посланника в Англии был отозван в Петербург, чтобы стать настоятелем церкви Святой Софии в Царском Селе. Затем его назначили духовником к цесаревичу Павлу и его жене Марии Фёдоровне, после чего он стал священноучителем и духовником Александра и Константина.

Следует заметить, что кроме знаний духовных наук отец Андрей хорошо разбирался в агрономии и успешно вёл своё хозяйство на подаренной ему мызе Белозёрке. Он часто водил туда своих воспитанников, рассказывая и показывая им поля и луга, огороды и скотные дворы, объяснял основы сельского хозяйства и земледелия, знакомил мальчиков с бытом крестьян.

Впоследствии, в 1804 году, Самборский, вспоминая об этих прогулках, писал Александру I: «Ваше величество могли весьма ясно познать мою прямую систему религии евангельской и религии сельской, из которых происходят благонравие и трудолюбие, которые суть твёрдое основание народного благоденствия» [31] РБС. «Сабанеев — Смыслов». СПб., 1904. С. 148. .

Екатерина была высокого мнения об отце Андрее и не переменила внукам священноучителя, когда он заболел и болезнь его продолжалась целых четыре года. Об этом просили и сами мальчики. Во время своей болезни отец Андрей переписывался с Александром и Константином, их письма свидетельствуют о чистоте помыслов и твёрдости духовника, искренней любви к нему братьев. Главное, чему учил протоиерей Андрей своих духовных детей, что все люди равны между собой. Долгое пребывание в Англии сделало его поклонником английских порядков, он прекрасно владел английским языком, до такой степени, что кроме Закона Божьего преподавал своим воспитанникам и английский.

Среди друзей Самборского был и его сосед по Петербургу Иван Матвеевич Муравьев-Апостол. Он справедливо почитался одним из самых образованных офицеров. Служил в лейб-гвардии Измайловском полку, но уже двадцати лет взят был в «кавалеры» к Александру и Константину, то есть воспитателем, соединявшим в одном лице и дядьку, и наставника, и учителя.

Муравьев-Апостол владел восемью иностранными языками — английским, французским, немецким, латынью, греческим, итальянским, испанским и португальским. Однако английский стоял в ряду особняком — увлекаясь российской изящной словесностью, Муравьев первым перевёл на русский язык «Школу злословия» Ричарда Бринсли Шеридана и пьесу Оливера Голдсмита «Ошибки, или Утро вечера мудренее».

На премьере «Школы злословия» присутствовала и Екатерина. Ей понравились перевод пьесы, её содержание, особенно высоконравственные рассуждения, осуждающие клевету, восхваляющие добропорядочность, утверждающие высокую мораль.

В Петербурге вскоре заговорили, что перевод лучше оригинала, однако виной тому не Муравьев-Апостол, а великий князь Александр, который был соавтором Муравьева. Иван Матвеевич не опровергал эти слухи, ибо был уже достаточно опытным царедворцем и, следуя советам главного наставника Салтыкова, сохранял добрые отношения и с Екатериной, и с Павлом. Сближению с опальным цесаревичем способствовал случай: как-то юный Константин Павлович, увидев шедший в строю конногвардейский полк, взял начальство над ним и произвёл полное учение. В это время при Константине был Муравьёв-Апостол, но он не остановил воспитанника и не помешал ему в этой его причуде. Екатерина выговорила Ивану Матвеевичу за его безучастность к проступку внука, а Павел, напротив, был так растроган тем же самым, что, встретив Ивана Матвеевича, трижды ему поклонился, сказав: «Благодарю, что вы не хотите сделать из моих сыновей пустых людей» [32] Цит. по: Эйдельман Н . Я. Апостол Сергей. М., 1975. С. 14. .

То, что императрице-бабке казалось праздной забавой, наследником престола расценивалось одной из наиважнейших государственных задач в жизни сыновей.

Благодарный Павел, вступив на престол, сделал Ивана Матвеевича действительным статским советником, что соответствовало чину генерал-майора, и отправил его посланником в Гамбург. Было Муравьеву тогда двадцать шесть лет.

Кроме Муравьёва-Апостола, отца двух будущих декабристов — Сергея и Матвея, среди воспитателей великих князей был и двоюродный брат Ивана Матвеевича Михаил Никитович Муравьев, тоже весьма дружественно расположенный к отцу Андрею Самборскому.

Михаил Никитович был представлен Салтыкову и, согласия Екатерины, стал преподавать Александру и Константину русскую словесность, отечественную историю и, кроме того, беседовал с ними по вопросам «философии нравственной», что соответствует нынешнему пониманию этики и психологии.

Тогда ему самому было двадцать восемь лет, он был членом Вольного собрания любителей российского слова, в трудах которого опубликовал свои первые сочинения. Михаил Никитович получил хорошее образование, окончив Московский университет, и упрочил его самообразованием. Его первое стихотворение — «Эклога», чисто подражательное, весьма напоминающее стихи любимого им Вергилия, появилось, когда Муравьёву было четырнадцать, а в шестнадцать лет появились «Басни в стихах» и «Переводные стихотворения», обратившие на него благосклонное внимание Екатерины II.

Перу Муравьёва принадлежало сочинение «Опыты истории письмён и нравоучения», он обращал внимание своих воспитанников на права человека, его обязанности как перед обществом в целом, так и перед «частным или же партикулярным человеком».

М. Н. Муравьеву мы обязаны и тем, что сохранились две ученические тетради Александра и Константина. Одна из них, принадлежавшая Александру, досталась внучке Муравьева и потом стала достоянием редакции журнала «Русский архив».