Аркадий Кудря - Правитель Аляски

Ново-Архангельск,

20 сентября 1808 года

В то лето промысел в разделяющих острова проливах был скромным, и Баранов решил, что пора серьёзно исследовать побережье Нового Альбиона и Калифорнии с целью отыскания богатых морскими бобрами угодий, равно как и разведки места, пригодного для основания будущего поселения. Вот уже пять лет посылал он в Калифорнию промысловые партии на американских судах, и возглавлявшие их промышленники — Швецов, Слободчиков, Тараканов сообщили много поучительного о природе и климате побережья, о бухтах, где в изобилии водятся морские бобры, и о том, где расположены испанские миссии. Однако до сих пор картина складывалась отрывочная, его доверенные лица могли описать лишь участки берега, где приставали американские корабли. Теперь же надо было составить целостную картину побережья, со всеми реками, бухтами и заливами, положить всё это на карту, отметив и места, пригодные для якорных стоянок.

Задача была серьёзная, и успешное её выполнение открывало перед компанией далёкие и многообещающие виды, о чём когда-то думали они вместе с Николаем Петровичем Резановым после успешного похода камергера в гавань Сан-Франциско. Исследовать побережье намечалось двумя партиями, на двух судах.

Один корабль, бриг «Святой Николай», уже подготовили для отплытия к берегам Нового Альбиона. За два дня до отхода судна Баранов пригласил к себе назначенного командиром брига штурмана Булыгина и промышленника Тараканова, шедшего на бриге в должности суперкарго, чтобы дать им последнее напутствие.

Эти двое неплохо дополняли друг друга. Штурман Булыгин был грамотным мореходцем, служил в компании уже семь лет, неоднократно плавал к берегам Камчатки и вдоль северо-западных берегов Америки. Тараканов регулярно возглавлял промысловые партии, ходившие на американских судах в Калифорнию.

Баранов объяснил им основную цель экспедиции и для чего необходима тщательная разведка местности.

— Через месяц, — говорил он, стоя возле стола, на котором была разложена весьма приблизительная карта Нового Альбиона и калифорнийского побережья, — туда же отправится «Кадьяк» под командой Кускова. С ним пойдёт Слободчиков. Вы следуйте до пролива де Фука, а потом вниз, к югу, делая промеры и замечая берег на карте. На реку Колумбия заходить не стоит. Как слышал я, морского бобра на ней нет, правильно, Тимофей?

— Морского бобра на ней нет, — подтвердил Тараканов, — лишь речной, да окрест горные звери водятся.

— А этого добра нам пока не надобно. К тому же, — продолжал Баранов, — есть слух, что бостонские американцы ©поместиться на той реке задумали, колонию строить и, может, сторговали уже народам, на реке живущим, огнестрельное оружие, отчего только хлопоты могут быть. Как прикинул я, главное место вашего табора должно быть возле залива Бодего. Что скажешь, Тимофей, о заливе?

— Для бобрового промысла лучшего места не сыскать, — сказал Тараканов. — Бывал я там и с Оливером Кимпбеллом, и с Джозефом О'Кейном. С приливами заходит в залив множество бобров кормиться. Там и водорослей для них довольно, и крабов. Я, сидя на берегу близ устья, из ружья зараз штук пять — семь бобров набивал. И рыбалка знатная, коли поставить сеть недалече от входа в залив и гнать рыбу сверху. Ежели бурун будет в устье, то попасть туда, — Тараканов склонился к карте, — вот здесь примерно можно, переносом через песчаную отмель, или из Драконовой бухты, где тоже удобный перенос вглубь залива есть, менее двух вёрст длиной.

— Я почему о Бодего думаю, — продолжал Баранов развивать свою мысль. — С тем заливом бухта Сан-Франциско граничит, а на устье бухты последняя к норду гишпанская миссия стоит. С местом будущего нашего поселения в Калифорнии Кусков будет определяться. Ежели решит, что возле Бодего, то так тому и быть. Но ввиду близости гишпанской крепости перешеек меж заливом и бухтою исследовать надобно самым тщательным образом, и притом тихо, чтоб гишпанцы о наших намерениях ничего не узнали. Хорошо, ежели б ты, Тимофей, тот отряд для похода на перешеек возглавил. Возьмёшь с собой людей надёжных, пойдёте с оружием, но лишь на случай нападения на вас, для обороны. А так ни по птице, ни по зверю чтоб ни один выстрел не звучал. Иначе гишпанцы встревожатся и раскроют вас. Перешеек со всем вниманием надо на карту положить, особливо в самом узком его месте. Понял, Тимофей, задачу?

— Да чего ж не понять? — весело сказал Тараканов.

— Как у тебя, Николай Исакович, с экипажем, полный ли набор? — спросил Баранов Булыгина.

— Теперь вроде полный. Тимофей Осипович своими людьми подсобил, среди коих и с флотским опытом имеются.

— Смотрите, — строго предупредил Баранов, — чтоб согласие меж вас было. Начнутся раздоры — и команда на два лагеря поделится. К народам диким, встреченным по берегам, относитесь с ласкою и человеколюбием, старайтесь снискать дружбу любезными им приманками. Запаслись, Тимофей, товаром?

— Запаслись, — кивнул Тараканов. — Бисер, корольки, китайка, зеркальца разные — всё, что им мило.

— Но оружие — ни-ни!

— Знамо дело.

— С партией Кускова встретитесь, Николай Исакович, в Тринидадской бухте, вот здесь. — Баранов ткнул пальцем в карту. — Но туда сразу не идите, имея в виду, что Кусков позже вас в поход выйдет. Всё ли вам ясно?

— Всё ясно, Александр Андреевич, — сказал Булыгин.

— Тогда — с Богом! Весной буду ждать возвращения.

Побережье Нового Альбиона,

1 ноября 1808 года

Беду натворила буря, разыгравшаяся день назад. Слишком поздно понял Булыгин, как опрометчиво было подходить близко к берегу, где на карте обозначен остров с мрачным названием Дестракшн [1] От англ. Destruction — разрушение, гибель. . Ещё недавно свирепый ветер вдруг стих, паруса брига бессильно опали, а чудовищная зыбь продолжала упорно толкать судно к каменной гряде. Попытки бросить якорь ничего не дали: несколько часов их болтало на месте, но к ночи подводные камни перетёрли якорные канаты, и бриг опять пришёл в движение к своему неизбежному концу.

Ветер, казалось, играл с ними в смертельную игру: когда был нужен, стихал; когда становился опасен для корабля, задувал вновь. Последний раз, будто сжалившись над измученными бессонной ночью моряками, он подхватил «Св. Николая» и почти вынес в открытое море, но тут переломилась фок-рея, задуло к берегу, и беспомощное судно погнало назад, пока не впечатало в скрытый буруном песок. Бриг лёг наискось, и волны, перекатываясь через палубу, начали деловито ворочать его с боку на бок, захлёстывая трюм.

Тараканов в числе первых с ружьём в руках спрыгнул в воду.

Сидевшие на камнях бакланы, недовольные непрошеным вторжением, резко крича, поднялись в хмурое грозовое небо.