Анатолий Корольченко - Генерал Раевский

БСЭ.М., 1974. Т. 18

РАЕВСКИЙ Николай Николаевич [14 (25).9.1771, Петербург, — 16 (28).9.1829, село Болтышка Чигиринского уезда Киевской губернии], герой Отечественной войны 1812 г., генерал от кавалерии (1813). В 1786 г. произведён в офицеры, участвовал в войнах с Турцией (в 1788–1790), Польшей (в 1792–1794) и Персидском походе 1796 г. В 1797 г. уволен в отставку. В 1805 с началом войны против Франции вернулся в армию и участвовал в Русско-австро-французской войне 1805 и Русско-прусско-французской войне 1806–1807 в отряде генерала П. И. Багратиона, под командованием которого отличился также в Русско-шведской войне 1808–1809 г. и в 1810–1811 г. в войне с Турцией. Во время Отечественной войны 1812 г. командовал 7-м пехотным корпусом, успешно действуя в бою у Салтановки, в Смоленском сражении 1812 г., Бородинском сражении 1812 г. (оборона батареи Раевского), под Малоярославцем и др. Отличался храбростью и умелым управлением войсками. Участвовал в заграничных походах 1813–1814 г., затем командовал корпусом на Юге России. С 1824 г. в отставке. Был в дружественных отношениях с А. С. Пушкиным и близок к декабристам (к ним принадлежали его зятья С. Г. Волконский и М. Ф. Орлов и двоюродный брат В. Л. Давыдов). С 1826 г. — член Государственного совета.

Мой друг, счастливейшие минуты

жизни моей провёл я посреди семейства

почтенного Раевского. Я не видел в нём

героя, славу русского войска, я в нём

любил человека с ясным умом, с простой,

прекрасной душою; снисходительного,

попечительного друга, всегда милого,

ласкового хозяина. Свидетель Екатерининского

века, памятник 12-го года; человек без

предрассудков, с сильным характером и

чувствительный, но невольно привяжет

к себе всякого, кто только достоин понимать

и ценить его высокие качества.

икогда за свои пятнадцать лет Николай Раевский не пускался в далёкий вояж, какой предстояло ему совершить в начале осени 1786 года.

Родившись в Петербурге, он никуда из столицы не выезжал. Пребывая в доме, общался с гувернёром да учителями, глотая одну за другой книги, испытывая большой интерес к чтению. А две недели назад на их даче появился военный чин.

— Я от светлейшего князя Потёмкина, — представился он. — Имею честь передать вам его распоряжение.

— Что такое? — насторожилась мать Николая Екатерина Николаевна.

Потёмкин доводился ей дядей. Виделись они столь редко, что он казался ей далёким родственником. Однако она знала, что Григорий Александрович был близок к самой матушке-государыне, возглавлял досточтимую Военную коллегию и являлся главным российским генералом.

Не знала она, что ныне на Юге России, в так называемой Новороссии, обострились отношения с Оттоманской Портой, претендующей на Причерноморье и Крым, и дядюшка, светлейший князь Потёмкин, находился там, в Екатеринославе, где был штаб руководимой им армии.

Заметив тревогу хозяйки, прибывший поспешил успокоить её:

— Распоряжение Григория Александровича касается не вас, сударыня. Оно относится к вашему сыну Николаю. Вчера из Екатеринославского наместничества поступило предписание о скорейшем прибытии вашего сына, Николая Раевского, в город Чугуев. Он ведь приписан к лейб-гвардии Семёновскому полку?

— Да-да! С января его уже возвели в чин прапорщика.

— Значит, ему уже пора в строй, а он ни дня не был в полку.

По установившемуся для дворян праву Николая Раевского в шесть лет приписали сержантом к полку.

Семёновский был одним из двух первых полков русской гвардии, сформированных самим Петром Великим. Созданный из придворных слуг, детей конюхов, спальников и прочего простонародья, юный Пётр проводил поначалу с ними потешные игры, обучал стрельбе из ружей и пушек, учил правилам осады и обороны крепостей, действию в полевом бою. Позже в сёлах Преображенское и Семёновское действовали две роты потешных солдат и команды потешных пушкарей. Эти войска были опорой Петра и в 1690 году были развёрнуты в Преображенский и Семёновский полки. Они положили начало созданию русской регулярной армии, в частности её гвардии.

Теперь Потёмкин, приняв командование над Екатеринославской армией, которая сдерживала нападения воинственных турок, направил на её усиление лучший из российских полков — лейб-гвардии Семёновский.

— А где же ваш Николай? — спросил хозяйку прибывший.

Екатерина Николаевна тяжко вздохнула:

— Какой же, уважаемый сударь, он ныне мой? Был моим, а теперь уже ваш, армейский. — Она горестно утёрла глаза косынкой. — Николай был для меня отрадой. В тот год, когда он родился, я лишилась мужа, Николая Семёновича. Он был в чине полковника, командовал полком под Яссами. Там и скрутила его рана, от которой он отдал Богу душу. Там его и похоронили. В его честь новорождённому дали имя отца.

Николай Семёнович, так же как позже его сын, смолоду был зачислен солдатом в гвардейский Измайловский полк. В тридцать лет, полковником, он добровольно отправился в действующую армию, сражавшуюся против турок. В одной из схваток был тяжело ранен и в апреле 1771 года, не увидев сына, умер.

Понимая состояние хозяйки, гость тактично молчал. Потом, достав из кармана часы на цепочке, щёлкнул крышкой. Екатерина Николаевна поняла его нетерпение и позвонила в колоколец.

— Найди, Акулина, Николашу и пригласи его сюда, — сказала она вошедшей служанке и продолжила: — А тут ещё привязалась к Николаше болезнь: стал плохо слышать. Спасибо доктору, помог от неё избавиться. Правда, не совсем. Ещё родственники помогли, особенно мой брат, граф Александр Николаевич Самойлов. Он мужчина строгий, важный. К Николаше особо внимательный.

Появился Николай. Он сдержанно поздоровался с незнакомым офицером и перевёл взгляд на мать, как бы вопрошая её о нём.

— Это, Колюша, господин от Григория Александровича. Он приказывает тебе ехать к нему.

Гость оценивающе вглядывался в невысокого юношу, отмечая его проницательную медлительность.

— Когда ехать? — спросил тот.