Александр Антонов - Воевода

Даша попыталась усадить Алексея к столу.

— Самое время за трапезу сесть, — уговаривала она его.

— Уважил бы, Дашенька, да не могу. Говорят, что делу время, потехе — час. — Алексей положил руку на плечо Даниилу. — Идём, братец, идём. Зовут тебя неотложно.

Даниил накинул кафтан, сказал Пономарю:

— Ваня, отведёшь Тарха и Олю домой. Видишь, какая у меня докука.

У крыльца братьев ждали два коня, и один из них, Коршун, был Даниила.

— Выходит, ты и дома побывал, — отметил Даниил. — Мучением я замаялся…

Царь Иван Васильевич ждал Даниила, как и при первой встрече, в книжном покое.

— Где ты бегаешь, воевода? Ищем тебя по всей Москве, — сердито сказал Иван Грозный.

— Побратима навестил, царь-батюшка.

— Ну, коль так… — Царь помолчал и продолжал: — Прочёл я твою отписку. Складно всё изложено. Да говорят же, что складно было на бумаге, да забыли про овраги.

— У нас река и море на пути, — нашёлся что ответить Даниил.

— Верно. Однако из-за моря и реки казну разорю.

— Всё вернётся, царь-батюшка, с прибытком. На будущий год Девлет-Гирей не пойдёт на нас ордой, станет раны зализывать — вот и выгода.

— Всё взвесил? А вот рать у тебя мала будет. Прибавь ещё четыре тысячи. Дозволяю.

— У меня, царь-батюшка, счёт простой: каждый мой воин будет пяти новобранцев стоить. Вот и выходит, пять раз по восемь — сорок тысяч.

— И я так мыслю, Адашев. Ну вот что: отписку твою я царской волей утвердил, и завтра список с неё придёт в Разрядный приказ. Там, глядишь, и гонцов пошлют воинов собирать. Ну а ты, окольничий, со своими побратимами в Москве всё готовь к походу, купцов надёжных найди — товары доставить. Да чтобы к первому февраля и духу твоего не было в стольном граде.

— Так и будет, государь-батюшка, ежели дашь мне волю, где надо, вершить дела твоим именем.

— Даю тебе такую волю. Будет и грамота царская.

Царь позвонил в колоколец. Появился дворецкий Илья Мансуров.

— Слушаю, царь-батюшка, — сказал он с поклоном у порога.

— Найди митрополита Макария. Он где-то рядом.

Митрополит Макарий, благочестивый старец с суровым взглядом синих глаз, вошёл тотчас, потому как уже давно ждал царского вызова. Едва он появился и не успел даже слова вымолвить, как царь проговорил:

— Вот воевода Данила Адашев, раб Божий. Благослови его, владыко, на ратный подвиг.

Митрополит Макарий был слаб зрением. Он подошёл поближе к Даниилу, пристально осмотрел его, поднял крест и звонким голосом произнёс:

— Во имя Отца и Сына, и Святого Духа. Аминь! — Осенил Даниила крестом и дал его поцеловать.

— Вот и всё, сын Адашев, отныне ты большой воевода и завтра получишь в Разрядном приказе все полномочия.

— Спасибо, государь-батюшка, — с поклоном сказал Даниил. В этот миг в душе у него родилась отвага попросить у царя милости за своих побратимов. — Но, царь-батюшка, у меня есть малая просьба во благо нашему делу. Поставь рядом со мной воеводами полков Ивана Пономаря и Степана Лыкова. Со мной они неизменно тысяцкими от Казани до Мценска, и до Юрьева, до всей Ливонии.

— Чины у них есть?

— Ты дал им городское дворянство за Мценск.

— Пусть будет по-твоему. Скажешь, моим словом, в Разрядном приказе. — Иван Васильевич махнул рукой: уходи, дескать, ты мне надоел.

Даниил ушёл от царя с лёгким сердцем. Всё, что он задумал, пока складывалось удачно. Удастся ли совершить Крымский поход во благо Русского государства и его могущества, сие теперь зависело лишь от него, большого воеводы Даниила Адашева.

Всё закружилось в российском военном устройстве. Работали все государственные приказы, чтобы выполнить волю царя Ивана Васильевича. Все, кто исполнял его волю, трудились рьяно, но не знали, ради чего это делается. Одни посылали гонцов во все концы державы с требованием прислать лучших охотников. Другие отчисляли деньги из казны на нужды тайного похода. Третьи заказывали кузнецам и мастерам оружейного дела сабли, щиты и прочее, закупали изделия. И все эти усилия держал в виду один человек — воевода Даниил Адашев. Ради его дерзкого замысла работали тысячи людей. Сам Даниил крутился как белка в колесе и не давал покоя своим помощникам — Ивану Пономарю и Степану Лыкову. Он и других помощников позвал. Вспомнил купца Романа Бережнова, разыскал его на торгу в Китай-городе. Роман обрадовался встрече.

— Я тебя, воевода, никак забыть не могу. Все зенки проглядел на торгу, думаю, вот появится прикладом торговать.

— Э-э, Роман, сколько воды утекло за то время, где меня нелёгкая не носила. Вот и опять боевой рог скоро затрубит.

— Ко мне-то какая нужда?

— Большая, Роман, ежели справишься. Будет тебе государев заказ.

— Ради державы отчего не постараться. Говори же.

Даниил осмотрелся. Людно было на торгу.

— Неудобно тут разговор вести.

— Так в лавку ко мне идём. Рядом она. Приказчика ушлю, вот и поговорим от души.

Роман торговал дёгтем, смолой, скипидаром, ещё многим другим, что добывалось в лесу. Эти товары как раз и были нужны Даниилу. Выпроводив приказчика, Роман усадил Даниила к прилавку, сам сел возле.

— Ноне и побеседуем без помех.

— Надеюсь, ты счёт знаешь? — спросил Даниил. Роман кивнул головой. — Вот и хорошо. Теперь слушай. Нужен мне приклад, чтобы полностью оснастить струг на двадцать три человека. Сколько на него пойдёт смолы, пакли — это ты узнаешь у мастеров. А всего товару нужно будет на триста пятьдесят стругов.

— Лихое дело! Ой, лихое! А времени сколько даёшь, Даниил?

— Мало времени у тебя. К февралю весь товар нужен.

— Не управлюсь, брат, ой, не управлюсь. Вот если бы сбиться с другими купцами…

— Сбейся. Ещё, может, приглянешь кого, кто топоров с тысячу поставит.

— Это уж мы вкупе обмозгуем. А расчёты как? — Глаза у Романа загорелись азартом.

Даниил понял, что теперь надо лишь подливать масла в огонь.

— Помни, что заказ почётен.

— Но мне оборотный капитал нужен.

— А ты вложи что-то своё для начала. Привозишь товар — деньги на бочку. Расчёт с тобой ведёт казна. Цены ей и тебе ведомы.

— Это годится. А поставлять товар куда?

— На Ходынское поле. Говори, что товар для Адашева. Там дьяки тебя будут встречать, и Степан Лыков тоже. Ты его помнишь.

— Помню. Да как его забыть, огневую душу! Значит, триста пятьдесят стругов. Ещё вёсел почти восемь тысяч. Ну, давай по рукам, воевода.

— По рукам. Об одном прошу: будет кто пытать, кому товар запасаешь, обо мне ни слова.

— У меня язык всегда на замке, — ответил Роман.

Вскоре из ближних и дальних мест на Ходынское поле стали прибывать охотники. В эти дни Даниил и Степан проводили в казармах время с утра до вечера: надо было учить охотников ратному делу.