Валерий Замыслов - Полководец Дмитрий (Сын Александра Невского)

— Ты, пожалуй, прав… А теперь говори.

Лев наклонился к уху короля и зашептал:

— Твои руки по локоть в крови. Ты, Воишелк, хуже самого злого пса, хуже скотины…

— Что-о-о? — вмиг отрезвел король, но тотчас острый кинжал по самую рукоять вошел в его живот.

Лев, без каких-либо затруднений, вышел из стен монастыря, где его поджидали дружинники, и поехал в королевский замок. Он, ведая, что Воишелк казнил многих литовских князей, помышлял воспользоваться убийством короля и приобрести себе Литву, «но не получил успеха в этом деле, и литовцы выбрали себе единоплеменного князя».

Так порвано было в самом начале мирное соединение Литвы с Русью.

Лазута вернулся в Ростов Великий темнее тучи.

— Аль худо съездил? — неспокойно вопросила Олеся Васильевна, встретив мужа на крыльце — Заждалась тебя, любый мой!

Лазута Егорыч молча обнял супругу и, не проронив ни слова, поднялся в покои. Понуро сидел на лавке и напряженно думал:

«Как передать Олесе слова князя Дмитрия, кои он сказал в конце разговора посланников о Литве. Господи, как поведать черную весть!»…

— Сына твоего, Лазута Еогрыч, убили немецкие купы у Тайницкой башни, но тела его так и не нашли.

«Как поведать? Младшенький — любимый сын Олеси, души в нем не чаяла. Услышит — и рухнет замертво. Уж слишком сердце у нее нежное и чадолюбивое, может и не вынести такого страшного горя… Нет, правды ей не сказать. Молвлю то, как с дворовыми договорился».

— Что ж ты молчишь, любый мой?

Олеся Васильевна дожила до почтенного возраста, но безоглядной любви и ласки своей к мужу не утратила.

— Да видишь ли, Олеся… Васютка, чу, в заморские страны торговать подался… И меня не спросился. Вот я маленько и переживаю.

— Да как не переживать, любый мой! — всплеснула руками Олеся Васильевна. — В такую одаль? Да еще один!

Митька и Харитонка прибыли вместе с Лазутой Егорычем.

Глаза Олеси Васильевны стали печальными.

— Да как же он не побоялся? В заморские страны на кораблях плавают, по окиан-морю. Ужас-то, какой!

— Да ты не пугайся, Олеся. Не один за море подался. С купцами. Пора и ему к заморской торговле приглядеться, коль с купеческими делами связался… Не так ли, Василий Демьяныч?

— Так, зятек. Почин всего дороже, а пора деньги кует. Хватит Васютке по своим городишкам шастать. Надо и в набольшие купцы пробиваться. А кто за морем не бывал, тот еще не купец. Молодец, Васютка!

Но бодрые слова отца Олесю Васильевну не утешили.

— Рассказывали мне, что в окиан-море жуткие бури случаются. Корабль как щепку кидают. Уж на что у нас озеро тихое, но когда буйный ветер поднимется, ладья того гляди, перевернется. А тут!

— Ладья — не корабль, дочка. Дважды за море ходил в молодости. Никакая буря кораблю не страшна, — норовил успокоить Олесю Василий Демьяныч.

— Да и долго, поди, ходить за море?

— Это — когда как, — начал было старый купец, но его тотчас прервал Лазута:

— Долго, Олеся. Ты уж привыкни к этому. Бывает, год, а то и два за морем живут. Привыкни, родная.

Василий Демьяныч глянул на зятя странными глазами, но смолчал.

Погоня за немецкими купцами не увенчалась успехом. Дружинники князя Дмитрия домчали до самого Великого Новгорода, но в городе купцов не оказалось. Предупредив о подозрительных немцах князя Юрия Андреевича, дружинники вернулись в Переяславль.

— Теперь у меня все сомнения окончательно отпали. Сущие купцы мимо Новгорода бы не проехали. Пошли окольными путями. Город посетили ливонские лазутчики… И всё-таки в этой истории немало загадочного. Отныне надо зорче приглядываться к Немецкому двору…

Великий князь Ярослав Ярославич не пошел в поход на Ливонский Орден. Вместо себя он отправил своих сыновей Святослава и Михаила. Наказал:

— Вперед не лезьте. С рыцарем биться — не щи хлебать.

— Так ить, батя, без смелости сила попадает на вилы, — молвил старший Святослав.

— На смелого собака лает, а трусливого рвет, — вторил брату Михаил.

Ярослав Ярославич недовольно поджал надменные, рдеющие губы.

— Ишь, какие у меня сынки — говоруны. У калик перехожих пословиц нахватались. Это они всё о богатырях и храбрецах брешут, да разными прибаутками сыплют. Повелю выгнать из хором, бездельников! Вы отца слушайте, коль непутевые башки не хотите потерять. Не сметь, баю, вперед лезть! На то дружинники имеются.

— Кому ж тогда, батя, в челе войска идти? — спросил Святослав.

— Аль не ведаете, кто в воеводы рвется? Митьке Переяславскому! Вот пусть и хорохориться. Но и вы чести своей не роняйте. Помните, вы — сыновья государя всея Руси. Полки правой и левой руки — ваши. А как дело до сечи дойдет — смекайте, как свои головы сохранить. Уразумели?

— Уразумели, — поклонились отцу великовозрастные чада.

Ярослав Ярославич не верил в успех нынешнего похода. Ливонский Орден, если он соберет все свои войска в один кулак, Митьке не осилить. Вернется, коль останется жив, с поджатым хвостом. Давно пора сбить с него спесь. Вот тогда и отвернутся от него князья. Поймут, кто самый умный человек на Руси, и вновь все сплотятся вокруг великого князя. Тогда и повеления Менгу-Тимура будет легче выполнять.

Дружины, собравшиеся в Переяславле, двинулись к Новгороду в конце октября 1267 года. Шли спокойно и уверенно. Рать собралась немалая. А позднее вольются в войско новгородская, полоцкая и псковская дружины. И не только! Литовский король Воишелк поможет крестоносцев бить. Со щитом будет русское войско!

Никто не сомневался в успехе. Но верст через двести из Новгорода примчал гонец на взмыленном коне. Воеводе, князю Дмитрию Александровичу, он поведал худую весть:

— Сын Даниила Галицкого, Лев, убил короля Воишелка и помышлял захватить Литву, но местные князья прогнали убийцу из королевского дворца и выбрали своего князя. Лев бежал в Перемышль, а Литва собирает войска на Русь.

Дмитрий Александрович помрачнел: старший сын Даниила Романовича своим подлым поступком напрочь сорвал мир с Литвой, о коем так трудно добивались и княгиня Мария, и Борис Василькович, и он, князь Дмитрий. А сколько сил приложили Неждан Иванович Корзун с его помощником Лазутой Скитником! Все благие намерения оказались напрасными, их, словно мечом разрубили. Ныне ситуация круто изменится. Ливонский орден заметно оживится, а Литва с новой жестокостью начнет нападать на русские земли. Ныне, уж коль пошли в поход, придется воевать с двумя государствами… Какую же черную весть доставил гонец!

Псковский князь Довмонт поспешил в Новгород и попросил Юрия Андреевича собрать вече. Племянник великого князя не возражал: дела принимают угрожающий оборот и без городского схода ныне не обойтись.