Степан Петров - Дом Черновых

Он не верил в эту боль, но никак не мог понять, почему Наташа так боится людской толпы, что даже убежала из театра, а ведь она так любила музыку. Скоро домой вернулась Варвара, не досидев до конца спектакля. Расстроенный художник уехал, не оставшись ужинать. Едва закрылась за ним дверь, как Варвара, упершись руками в бока и качая головой, рассмеялась.

— Ну, что ты наделала, пень ты косматый? Зачем огорчила жениха?

Наташа опустила голову.

— Не могу потому что. Все его знают, все на него смотрят — и на меня тоже! Позорище! Зачем он так знаменит?

Варвара качала головой.

— Разлюбезное ты чучело мое! Чем же плохо, что за известного человека выходишь? Да я бы на твоем месте вот куда поднялась! Всех бы под свои ноги подтоптала!

— Ведь то ты! — подобострастно ответила Наташа. — Я, когда с ним при людях, не знаю, куда и деваться. Страшно делается. Нет, уж лучше без него как-нибудь поедем в театр.

— За чем же дело стало?

Варвара обняла сестру, посадила на диван и ласково привлекла к себе.

— Глупышка ты еще, дичь степная! Ну, хочешь — поедем на музыку или концерт с братьями или с кем- нибудь из моих знакомых? Только смотри, как бы он не обиделся!

— А зачем ему обижаться? — наивно возразила Наташа.

Варвара засмеялась.

— И то правда! Если обидится, это не беда. Рано ему еще власть-то свою показывать! Мужчины — они всегда так: протяни им палец, так они готовы всю руку отхватить. Ты помучь его немножко, испытай, сильно ли тебя любит, а сама не поддавайся, чтобы не он командовал тобой, а ты им. Вот приедет как-нибудь один мой знакомый, доктор Зорин, — ты знаешь его, — возьмем да и поедем куда-нибудь втроем. Ведь пока еще ты свободна, не замужем, не обязана перед своим повелителем по одной половичке ходить.

Варвара дружелюбно пригладила буйные, пушистые волосы Наташи и продолжала:

— Я тебе вот что посоветую: ну, неприятно тебе рекламироваться невестой известного человека — и не надо. Я знаю, ему хочется тебя показывать всем, а ты на своем ставь, чтобы он немножко поплясал перед тобой. Пускай поревнует чуть-чуть: ничего, это полезно. Если любит по-настоящему, тогда, не беспокойся вытерпит все, будет по твоей дорожке ходить. А ты его на веревочке, на тоненькой ниточке за собой води.

На другой день к вечеру, как всегда, приехал Валерьян. Сестры встретили его весело. Варвара пела романсы, Наташа аккомпанировала. Голос у Варвары был большой, но пела она холодно, без искреннего чувства, которого не было у нее от природы.

Наташа играла на рояле очень хорошо. Чувствовался тонкий вкус, изящество исполнения, блестящая техника. Играла сонаты Бетховена, рапсодии Листа. В особенности удавалась ей своеобразная музыка Грига.

Кончив играть, она в шутку стала показывать фортепианные фокусы. Играла сквозь опущенный чехол рояля.

— Где она училась играть? — спросил Валерьян Варвару.

— Ее учили хорошие учителя. Надо бы ей в консерваторию поступить, но… — Варвара развела руками, — доктора не позволили: нервы у нее…

— Что вам больше понравилось? — обернулась из- за рояля Наташа.

— Конечно, Григ! Этакая сила, глубина! И как выразительно! Помните это место, где в разных тонах один и тот же аккорд красной нитью проходит? Будто в подземных гротах гномы работают, молоточками своими стучат.

Сестры переглянулись.

— У вас, оказывается, большое чутье: вы почувствовали эту вещь, хотя и не знаете ее. Угадали тему.

— Художник потому что! — подтвердила Наташа.

В передней зазвонил звонок.

— Ну, это, наверное, Зорин, — вставая, сказала Варвара: — я его звала сегодня.

Она пошла встречать гостя, а Наташа, по-видимому не обращая никакого внимания на приезд нового человека, открыла рояль и заиграла. Грянули блестящие, бравурные звуки арии из «Кармен». Никогда еще не играла она для Валерьяна бравурных, героических вещей, но теперь зажигающая, волнующая музыка куплетов тореадора жгучим каскадом наполнила комнаты. Струны рояля зазвучали необыкновенно певучим, полным, ярким, горячим и радостным восторгом, от которого невольно что-то загоралось в душе.

Наташа играла, не поворачивая головы, и, казалось, не видала вошедшего. Но Валерьян видел, как под этот бравурный приветственный марш в комнату входил, невольно подчиняясь ритму, красивый, бритый молодой человек, с бледным, чрезвычайно симпатичным лицом, статный, изящный, хорошо одетый. Невольная зависть шевельнулась в сердце жениха. Наташа как будто нарочно встретила этого интересного человека торжественной музыкой, какой никогда не встречала его, Валерьяна. И под эту гремящую, призывную музыку, симпатично улыбаясь, гость шел через всю длинную комнату, в глубине которой, спиной к нему, играла Наташа. Следом за ним с торжествующей улыбкой шла Варвара, странно бледная, в черном гладком платье, придававшем ей вид черной кошки.

Наташа оборвала музыку, обернулась.

Гость стоял перед ней, улыбаясь.

— Как вы прекрасно играете! — слегка наклоняясь к ней, сказал он приятным, нежным голосом.

Наташа вспыхнула и встала с растерянным, смущенным лицом.

— Вы не знакомы? — светским тоном спросила Варвара, показывая на Валерьяна. — Художник Семов, наш друг! А это — доктор Зорин, тоже восходящая звезда!

Зорин поклонился.

— Полноте, не смейтесь! Я знаю, что звезд с неба не хватаю. За честь считаю встретить у вас художника, известного всем и чтимого.

Гость, симпатично улыбаясь и обращаясь то к Валерьяну, то к сестрам, стал говорить всем троим комплименты. Начался легкий салонный разговор между Варварой и Зориным.

Наташа потупилась. Валерьян молчал.

— Отчего вы так печальны сегодня? — с беспечным видом спросила его Варвара.

— Оттого, что мне уезжать пора.

— Великолепно сказано! — восхитился светский гость. — Действительно, уезжать от вас никогда не хочется. Но я, к сожалению, тоже сейчас загрущу: заехал на минутку, сегодня «Кармен», моя любимая опера. Вы не собираетесь?

— Ах, какой вы!. — кокетничала Варвара. — Я не выхожу сегодня: горло болит. Вот разве сестра или Валерьян Иванович?

— Наталия Силовна, поедемте! — вдруг сказал Валерьян.

— Мне не хочется, — тихо ответила Наташа, опуская глаза.

— Ну, я вас прошу!

Наташа отрицательно покачала головой.

Гость улыбался своей замечательной, располагающей к нему улыбкой.

— Поедемте втроем, возьмем ложу!

— В ложу ни за что!

— Ага, сдается! — вскричала Варвара, хлопая в ладоши. — Браво! Просите еще: она ведь у нас принцесса!

— Тогда — в партер.

Наташа покачала головой.

— Куда же? На балкон разве?

— Если вы хотите, — краснея, прошептала Наташа.

— Отлично. Я никогда еще не бывал на балконе, рад исполнить каприз принцессы. Едемте!