Руне Улофсон - Хёвдинг Нормандии. Эмма, королева двух королей
- Название:Хёвдинг Нормандии. Эмма, королева двух королей
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:ТЕРРА
- Год:1995
- ISBN:5-300-00206-2
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Руне Улофсон - Хёвдинг Нормандии. Эмма, королева двух королей краткое содержание
Героем романа «Хевдинг Нормандии» стал викинг Ролло, основавший в 911 году государство Нормандию, которое 150 лет спустя стало сильнейшей державой в Европе, а ее герцог, Вильгельм Завоеватель, захватил и покорил Англию.
О судьбе женщины в XI веке — не столь плохой и тяжелой, как может показаться на первый взгляд, и ничуть не менее увлекательной, чем история Анжелики — рассказывается в другом романе Улофсона — «Эмма, королева двух королей».
Хёвдинг Нормандии. Эмма, королева двух королей - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Конечно, все это не являлось новостью для Кнута, с тех пор как его отец проявил то же недовольство его связью с Альфивой. И тот факт, что осуждение отца было его последними словами, обращенными к Кнуту, еще больше удручал его. Суд Свейна Вилобородого воспринимался им как завещание. «Пока я жив»… — эта фраза сначала ощущалась как освобождение: теперь я могу делать все, что хочу! Но со временем осуждение выросло в предсказание. Кнут каким-то непостижимым образом ускорил смерть Свейна, и ничто не могло быть несвоевременнее этой смерти.
Однако он продолжал утешаться в объятиях Альфивы. И только потом, после разговоров с епископом Этельнотом, — или епископа с ним, — он наконец уразумел, что о браке с Альфивой даже и думать нечего. А дети… дети оставались «рожденными в грехе».
И хочется — и колется. Как же объяснить это Альфиве? Он едва ли сам мог понять до конца положение дел.
Некоторое из того, что рассказал тогда епископ, Кнут даже и не понял. Альфиве сильно повредило, например, то, что ее мать была взята в плен в Йорке. Кнут даже не успел спросить, в чем же дело: ведь каждая вторая женщина в стране могла считаться обесчещенной в это военное время.
Ему хотелось сказать всхлипывающей Альфиве, что она ведет себя далеко не как королева, ввалившись во дворец и взгромоздив свои грязные сапоги на стол. Она оговаривала своего короля в присутствии слуг, она вела себя как шлюха…
Но его охватили угрызения совести и жалость к ней, и он решил рассказать ей все, как есть и как он сам видел это. Будь что будет: она рассердится не больше, чем уже сердита.
Он едва мог поверить своим ушам: она все поняла!
Кроме того, Альфива сказала, что примерно так и представляла себе все дело. Единственное, в чем она упрекала его, так это в том, что он утаил от нее свои мысли.
— Итак, я останусь твоей наложницей и матерью твоих незаконных детей, — вздохнула она, — если только ты пообещаешь заботиться обо мне. Мои объятия всегда распахнуты для тебя, но теперь я все же поберегусь рожать от тебя детей. И когда-нибудь ты, может, позовешь меня к себе на пир?
Кнут понимал, что он заслужил к себе худшее отношение. Он с облегчением собрался было прилечь рядом с ней на мавританском диване. Но она сочла, что это «не подобает» королю.
Итак, за Альфивой осталось последнее слово. Она собрала себе со стола провизию на дорогу, взяла пса по кличке Кнут и исчезла.
А Кнут смог поведать своему духовнику, епископу Этельноту, что они обо всем договорились с Альфивой. О том же, что они намерены продолжать жить в грехе, он на этот раз умолчал. Напротив, он теперь решился пообещать, что будет добрым правителем. Разумеется, он дал такое обещание еще во время коронации, но перед духовником он сделал тогда оговорку.
— Проси своего Бога, чтобы он дал мне разрешение на несколько месяцев, ибо я должен отрубить головы оставшимся врагам. Когда это будет сделано, ты поймешь, что это было необходимо, — и, надеюсь, Христос тоже.
Епископ тогда застонал, что это ему наказание за грехи — иметь в духовных чадах самого короля; ведь правители созданы особенно жестокосердными. Так было и с царем Давидом [28] Первый царь Иудеи, прославился борьбой с филистимлянами и великаном Голиафом.
. Кнут мало что знал об этом властителе, но решил разузнать о нем побольше.
Теперь же Кнут рассказал епископу, что он до поры до времени достаточно казнил своих врагов, и отныне готов покаяться в этом и понести наказание — как за казненных, так и за своих детей от наложницы.
Хорошо было держать при себе епископа Этельнота, ибо «христианский король» вечно подвергается искушениям и может ненароком совершить ошибки, тогда как епископ знает, где истина, и всегда может поправить его. Так что Этельнот был постоянно при короле Кнуте, а епархия его управлялась пока суффраганом [29] Наместник.
.
Когда епископ наведался к королю после посещения Альфивы, то снова вздохнул и произнес:
— Ты молод, а плоть слаба. Тебе нужно в скором времени подыскать себе королеву.
Кнут ничего ему не ответил, но, на самом деле, он и сам уже не раз думал об этом. Альфива на мгновение отвлекла его от этих мыслей, и теперь они еще настойчивее завладели им.
— Сыграй со мной партию!
Торкель Высокий засопел, а король Кнут расставлял уже шахматные фигуры. Король играл в шахматы в любую свободную минуту, и если таковой не оказывалось, то он выкраивал ее. И всякий раз Торкель терпел поражение: ему нужно более тщательно упражняться, если он намерен победить короля.
Худшее было в том, что Кнут постоянно разговаривал, пока Торкель пытался сосредоточиться на игре. Торкель еще обдумывал следующий ход, а Кнут уже все успевал сообразить, ибо во время своих ходов он обычно умолкал. Но заставить его помолчать и дать Торкелю возможность поразмыслить не стоило и пытаться.
Хорошо, конечно, что король выигрывал; он стал таким невыносимым после своей коронации. Торкелю никак не удавалось вытянуть из него, что же его так мучит. Он предполагал, что уничтожение врагов, в лице Эадрика Стреоны, а также будущих претендентов на престол, в лице принца Эдви, терзало короля гораздо больше, чем думали окружающие. Собственно говоря, Кнут был мягким по натуре, хотя и пытался скрыть это под личиной грубости. Война не являлась его целью, это понял Торкель за те месяцы, которые провел на службе у Кнута. И Торкель был рад этому, ибо Англия могла отныне надеяться на мир.
Кнут забрал себе белые фигуры и сделал первый ход конем. Он стремился быстрее преодолеть первые ходы, и Торкель осторожно двинул вперед пешку, чтобы попытаться выведать, что замышляет король.
— Что говорят обо мне в Англии?
Торкель удивленно поднял глаза на короля — и потупил их. Такого вопроса он ждал меньше всего. Он набрал побольше воздуху, решив сказать именно то, что он обычно слышал.
— Говорят, что люди вынуждены были признать тебя королем и поэтому хотели бы надеяться на лучшее. Что ты обагрил свои руки кровью заложников в Линдсее и что никто не знает, каким ты будешь королем — жестоким или же милостивым. Что ты посадил двух из трех ярлов-завоевателей подле себя, наделив их высшей властью в королевстве, но пренебрег исконными англичанами, если не считать этого негодяя Стреону…
— Но ведь я изменил положение, не так ли? Мерсия теперь отдана английским ярлам. Это все плохие новости, из черного мешка, которые ты хотел сообщить мне?
— В основном, да, — ответил Торкель.
— А как насчет хороших новостей, хотя белый мешок и поменьше?
Король взял одну пешку Торкеля, и его конь теперь угрожал королеве.
Обычно он играл не столь напористо.
— Что ты поступил с Эадриком по заслугам. За это тебя особенно хвалят. Большинство считает, что голова Эадрика должна бы торчать на колу по крайней мере еще лет десять. Вот так. Затем люди довольны также тем, что ты держишь у себя епископа Этельнота, ибо он дает тебе хорошие советы. О моих же советах умалчивают…
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: