Руне Улофсон - Хёвдинг Нормандии. Эмма, королева двух королей

Час пробил. Ролло и Пола встретились. Вначале она испуганно думала: «Дева Мария! Что происходит? Как же так вышло? Что скажут отец, брат, родственники? Они предпочли бы увидеть меня больной, искалеченной, мертвой, только не наложницей, да еще добровольной наложницей, главного врага. К тому же, он раза в два или в три старше меня». Однако все произошло очень просто. Полыхнула молния, он с первого взгляда полюбил ее, она — его. «Я не виновата, решила Пола. — Зачем меня оставили одну в замке? Прощай, Бауэкс!..»

Всю дорогу она отважно пыталась выспросить у монаха-переводчика как можно больше. Он родился в Юмиэгесе. Звали его Дионисием, так же, как покровителя Франции. Ей казалось, что в его глазах она должна выглядеть страшной грешницей, по крайней мере. Но он не был ни фарисеем, ни книжником, немало пережил и многое понимал. Он владел датским, и его захватили в плен норманны. Его повелитель воевал в Англии и вскоре стал могучим властителем восточного побережья. Ему неплохо жилось при датско-английском дворе, но его подарили королю Гудтруму, который после крещения стал называть себя Этельстаном. Неграмотный король поручал Дионисию составлять и переписывать бумаги и документы. Жена и дети Дионисия оставались во Франции; пока он служил английскому королю, он не получал от них никаких известий. Но вот в Англию приплыл Ролло. Вначале между ним и королем не было ни любви, ни дружбы. Но когда Ролло с огромными богатствами вернулся из своих набегов, он сразу стал великим человеком и желанным союзником Этельстана в его борьбе за главный английский трон. Ролло занял почетное место при дворе, и король захотел сделать его своим советником и ярлом, имеющем право голоса в решении всех важных дел. «Спасибо, нет», — отвечал Ролло. Он предчувствовал, что найдет свое счастье во Франции.

— Он крестился? — спросила Пола.

— Нет, только собирается. Не перебивай. Я продолжаю. Ты хочешь знать, почему я понравился Ролло. Скорее всего потому, что я говорю не только по-французски, но и по-датски. Кроме того, я подробно рассказал ему про богатые поместья на берегах Сены. Ролло сумел уговорить короля, выкупил меня и взял с собой во Францию. Ролло — по-своему хороший человек, и да пребудет Святой Дионисий с ним во всех его делах. И с тобой тоже. Я думаю, ты послана ему во спасение.

Пола вся засветилась от удовольствия.

— Ты не презираешь меня?

Дионисий отрицательно покачал головой. Она осмелела.

— Если этот крещеный английский король — друг Ролло, то почему он не уговорил его принять святое крещение?

Дионисий пожал плечами.

— Спроси сама, — предложил он, вытащил лук и начал жевать. — Ролло — удивительный, выдающийся человек. Он не любит говорить о религии. «Дело времени», — отвечает он, когда я завожу об этом разговор. Он, по-моему, надеется взять благословение у какого-нибудь высокого властителя. Может быть, у французского короля. Или даже заполучить самого короля в восприемники. Ролло — никакой не язычник, и уж, во всяком случае, не враг христианской церкви. Из Фландрии он привез в Юмиэгес мощи Святого Хамельтрудиса и возложил их на алтарь Святого Вааста. Он слышит голоса, видит вещие сны. Он сам расскажет тебе, если захочет.

Язычник и в то же время нет? Трудно разобраться. Все непонятно. Она куда-то плывет на чужом корабле, чтобы стать наложницей… «Юмиэгес», — вспомнила она.

— Дени, ты нашел своих? Ты что-нибудь узнал?

— И да, и нет, — неохотно пробурчал он и отошел подальше.

За поворотом реки к ним присоединился еще один корабль. Он вез те огромные лестницы, по которым норманны поднялись на стены Бауэкса. Пола никогда не бывала так далеко от дома. Плыли на запад, вниз по Сене. Все вокруг казалось необыкновенно красивым. Цветущие пойменные луга переливались всеми оттенками ярких весенних красок. За желтыми, сожженными солнцем песчаными холмами виднелись темно-зеленые, поросшие лесом, горы. Пола поднялась, прошла на корму. Вдруг раздался веселый, заливистый свист. Она обернулась и увидела Ролло. Засунув пальцы в рот, он еще раз призывно свистнул. Потом помахал рукой, знаками позвал ее к себе, помог подняться по крутой корабельной лестнице и усадил к себе на колени. Она обняла его за шею. Миновав Париж, река начала набирать силу и скорость. Она извивалась, словно змея, круто петляла, лихо разворачивалась. Пола поняла, почему на всех водных путях норманны одерживают верх. Она умела ценить искусство кораблевождения и не могла не восхищаться высоким мастерством северных мореходов. Они не даром называли свои корабли «морскими конями». Пола видела, как корабль Ролло, словно хорошо объезженный молодой жеребец, быстро, легко и точно выполнял все команды хозяина. Однако, когда течение стало особенно стремительным, ей показалось, что корабль не сможет вписаться в поворот и врежется в высокий берег. Она прижалась к Ролло и закрыла глаза. Он рассмеялся.

— Не бойся. Смотри, показался монастырь. Сен Ванвий. Старинный монастырь.

«Да уж, — подумала она, — от монастыря осталось не слишком много. Норманны постарались». И она с болью в сердце вспомнила пылающий Бауэкс. Она надеялась когда-нибудь высказать Ролло все свое негодование. Но теперь смогла только показать рукой на развалины и с осуждением покачать головой. Он понял, громко, раскатисто расхохотался.

— Да ладно, — заорал он, — я снова все построю.

Сильные руки ласково обхватили ее грудь. Она вся задрожала. Но он снова стал показывать на берег, увлекся и выпустил ее.

— Юмиэгес. Прямо перед нами. Монастырь. Он был освящен самим святым Петром. Здесь жил Дионисий. А это Сен Па. Там я впервые вступил на французскую землю.

Ролло замолчал, задумался. Она успокоилась и с удивлением почувствовала, как не хватает ей его страстных рук…

Руан! Некогда великий, прекрасный город. Сейчас Пола видела только одни развалины. Однако крепостные стены надстроены, большой отрезок стены возведен заново. Подготовлена стоянка для кораблей. Они хорошо оборудованы, в любую минуту готовы отправиться в бой или в далекое плавание. Бухта защищена. Над входом в нее сооружено что-то вроде арки. Чтобы войти в порт, понадобилось убрать мачту. Норманны превратили Руан в надежное убежище, где всегда можно укрыться от опасности. А если, не выдержав натиска королевских войск, придется покинуть французскую землю, то в Руане все заранее подготовлено к отплытию.

На берег выбежало множество женщин и детей. Кто они? Пленники, как сама Пола? Нет, они радостно приветствовали Ролло и разговаривали между собой на его языке. Пола поняла: многие норманны взяли с собой семьи. Они поселились в полуразрушенных домах, над которыми для защиты от дождя и солнца натянуты старые полотнища от парусов, или в грубых рубленых деревянных постройках на берегу. Или просто в палатках. На веревке висело выстиранное белье, кое-где горели костры. Неужели норманны так кошмарно живут? И при этом сожгли, уничтожили замечательный город Бауэкс?