Ванда Василевская - Том 1. Облик дня. Родина

В первый период (1918–1919) имущие классы Польши, испуганные русской революцией, шли на некоторые уступки народу. Однако, используя политическую незрелость масс, опираясь на предательство правых «социалистов» и лжекрестьянской партии, руководимой кулаками, буржуазия и помещики вскоре начали контрнаступление. Из года в год они усиливали полицейские репрессии. В тридцатые годы установилась фашизированная система «санации» («оздоровления»), проводимая военно-диктаторской кликой «главы государства» Пилсудского и «полковничьим правительством» его преемника Рыдз-Смиглы.

Еще в деревне Ванда Василевская видела, что есть поляки и поляки, что между ними существуют глубокие различия и столь же глубокие противоречия. Жизнь в Кракове все больше подтверждала истинность этих первых наблюдений.

С годами Василевская убедилась, что так называемая «независимость» ничего существенного в Польше не изменила. По-прежнему рабочие изнывали от непосильного труда на фабрикантов, по-прежнему крестьяне работали не на своих, а на помещичьих полях. По-прежнему в стране царили гнет и произвол, и по-прежнему жандармы бросали в тюрьмы сотни и тысячи лучших людей из народа. После «освобождения» уже нельзя было скрыть, что это делают польские помещики, польские фабриканты; вся разница была в том, что их теперь защищали не чужеземные, а польские жандармы. Но это означало, что гнет и унижение, голод и страдания трудящихся нельзя было объяснить одним лишь «господством чужеземных захватчиков».

Ванда Василевская поняла это, и тем самым был определен ее дальнейший путь. Поиски ответа на вопрос, как избавить родной народ от угнетения, вели ее к мировоззрению пролетариата, к участию в пролетарской борьбе за социализм.

Поступив в 1923 году в Краковский университет, Ванда Василевская сразу же встала в ряды революционного студенчества. Эта лучшая часть студенчества оставалась во все время существования буржуазно-помещичьей Польши в меньшинстве, но и она была в смысле партийной принадлежности весьма неопределенной. Очень многие молодые люди, не мирившиеся с реакцией, не могли решить, к какой партии им надо примкнуть, и либо состояли формально в какой-нибудь из псевдосоциалистических партий, действуя тем не менее вразрез с политикой предательского руководства этих партий, либо оставались беспартийными, но участвовали в антиправительственных выступлениях, примыкая к движению народных масс.

Коммунистов в Краковском университете было тогда очень мало. Однако группа передовой беспартийной молодежи в решительные моменты действовала заодно с коммунистами.

В ноябре 1923 года Василевская пережила революционное восстание в Кракове. Город три дня находился в руках пролетариата. Это восстание было подавлено. Лидеры ППС сорвали всеобщую забастовку, посредством которой рабочие всей Польши хотели поддержать восставших краковских товарищей. Мало того, «социалистические» лидеры убедили повстанцев, твердя им об их мнимом одиночестве, сложить оружие. Коммунистическая партия была еще политически и организационно настолько слабой, что не сумела возглавить революционный краковский пролетариат.

Ванда Василевская запомнила вопиющую об отмщении гибель товарищей, но она запомнила также — и это была память о величайшем счастье — те дни, когда народ взял оружие в свои руки. Василевская навсегда запомнила рабочих, захватывающих броневики, солдат, братающихся с рабочими, отказывающихся стрелять в своих отцов и братьев. Она поняла, к чему приводит благодушие народа, одержавшего лишь непрочную победу. И это подготовило Ванду Василевскую к единственно правильному выводу, который делает всякий подлинный и сознательный пролетарский революционер из неудавшегося по тем или иным причинам восстания: надо стремиться к новому восстанию, лучше организованному, надо готовить к нему народ, разъясняя ему постоянно и неутомимо, кто его враг, поднимая против этого врага ярость народа, разрушая предрассудки, привитые господствующими классами. Как ни старалась польская реакция «оградить» молодежь от влияния советского примера, как ни пресекала всякую попытку изложить в печати революционные марксистские взгляды и познакомить читателя с опытом мирового пролетарского движения, — великие истины учения Ленина — Сталина проникали в среду передовых рабочих и интеллигентов и все больше определяли их отношение к событиям польской и международной жизни.

Еще студенткой Ванда Василевская начала выступать в рабочих кружках, на митингах и собраниях. Она оказалась оратором пламенным, убежденным и убеждающим. Без нее не обходились в Кракове ни одно революционное выступление рабочих или интеллигенции, ни одна кампания протеста. Одновременно с агитационной деятельностью Василевская вела большую организационную работу. Она налаживала связь с рабочими, заключенными в тюрьмы, собирала средства на поддержку забастовок, устраивала столовые, где получали питание дети забастовщиков. Постоянно бывая на квартирах рабочих, стоя в бесконечных очередях к тюрьмам, чтобы получить свидание или что-нибудь переслать товарищам, Ванда Василевская окунулась не только в повседневную жизнь, но, главное, в политическую и экономическую борьбу рабочего класса.

В гимназические годы Ванда Василевская писала лирические стихи. Она снова взялась за перо, когда это понадобилось для политической цели.

Однажды муж Ванды, Мариан Богатко, рабочий-каменщик, один из наиболее передовых деятелей рабочего Кракова [4] Мариан Богатко был предательски убит контрреволюционной бандой в 1940 году. , не смог найти в книгах ничего подходящего для художественной части первомайского вечера. В течение нескольких дней Ванда Львовна очень удачно сочинила текст для всей программы.

Этот случай заставил Василевскую вспомнить о своих литературных способностях. Как-то, возвратясь из очереди у тюремных ворот, она попробовала описать то, что видела. Ее рассказ был напечатан в варшавской газете (1933). За ним последовали другие. Материалом служили впечатления, взятые из жизни городской бедноты. Рассказ об ужасных условиях жизни в ночлежном доме («Гостиница „Под вошью“») вызвал шум в левой печати и скандал в городском самоуправлении; условия в ночлежке были улучшены. И Ванда Василевская убедилась, что литература может быть хорошим средством для того, чтобы разоблачать несправедливость буржуазного строя.

С этих пор Василевская уже не бросала пера. Она писала о нравах в конторе по найму прислуги, об ухищрениях, к которым прибегают крупные хозяева-промышленники и торговцы, а также мелкие хозяйчики, эксплуатируя рабочих. На материале этих полурепортерских рассказов и очерков возникла впоследствии первая книга Ванды Василевской «Облик дня», отразившая беспросветное существование трудящихся в буржуазной Польше и высокое мужество, проявляемое рабочими в борьбе против эксплуатации.