Валерий Есенков - Совесть. Гоголь

В Великих Сорочинцах на месте дома, в котором родился Гоголь, создан музей. В Москве на Гоголевском бульваре поставлен памятник Гоголю работы Н. А. Андреева (1909), позднее перенесённый на Суворовский бульвар и установленный во дворе дома, где жил Гоголь. На Гоголевском бульваре в 1952 г. установлен памятник работы Н. В. Томского.

Первые повести Гоголя, объединённые в «Вечерах», были отмечены печатью романтизма. Гоголь создал поэтический образ Украины, овеянной поверьями и легендами. Образы сельских красавиц и удалых парубков, олицетворявшие лучшие черты народного характера, были нарисованы с большим внутренним лиризмом. Вместе с тем в изображении головы, дьяка, «богатого козака» Чуба и др. сквозила откровенно насмешливая интонация. «Вечера» отвечали интересу современников Гоголя ко «всему малороссийскому», однако использование преданий, песен, обычаев не преследовало у Гоголя этнографических целей (как у О. М. Сомова и Полевого), они органически вошли в ткань его прозы. В то же время и в бытовой окраске некоторых сцен, в простодушии и как бы непроизвольности комизма, наконец, в ряде устойчивых «гоголевских» выражений уже чувствовались черты его зрелого творчества. Последняя же повесть этого цикла «Иван Фёдорович Шпонька него тётушка», рисовавшая будничную жизнь обывателей-помещиков и свободная от элементов сказочности и фантастики, явилась прямым предвестием его будущей сатиры. Повести из «Миргорода» и «Арабесок» открыли реалистический период творчества Гоголя. Самым близким из них к циклу «Вечеров» был «Вий», но и здесь сказочное и фантастическое естественно сочеталось с бытовым и социальным, характер же семинариста Хомы Брута поражал своей реалистической выразительностью и полнотой. Повесть «Тарас Бульба» также была преемственно связана со «Страшной местью» из «Вечеров» и с другими историческими произведениями Гоголя («Страшный кабан», «Гетьман»), но значительно превосходила их широтой эпического замысла, правдивостью характеров. Героические черты присуши в повести не только Тарасу Бульбе, Остапу, но и всей Запорожской Сечи, поднявшейся против иноземных угнетателей. В большинстве же новых повестей Гоголя отчётливо проявилась сатирическая манера в описании провинциальной, помещичьей жизни («Старосветские помещики», «Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем») и светской столичной черни (ранние «петербургские повести»). В изображении мелочности, ограниченности, пошлости «существователей» писателем были найдены новаторские приёмы сатирической, в частности гротескной (как в «Носе», примыкающем к циклу «Арабесок»), обрисовки героев, выработана манера иронического сказа, а также проявилась та особенность комизма, которую Белинский определял как «комическое одушевление, всегда побеждаемое глубоким чувством грусти и уныния». Одновременно Гоголь обратился к теме «маленького человека» («Записки сумасшедшего»), нашедшей впоследствии гениальное завершение в «Шинели». Им была затронута также тема художника, разлад его «мечты с существенностью», но не в романтическом, как у многих других писателей, а в реалистическом аспекте (образ Пискарёва в «Невском проспекте»). Особое место среди повестей Гоголя занимает «Портрет», где показано растлевающее воздействие денег на искусство, однако тема зла связывается с проявлением ирреальных сверхъестественных сил. Повесть явилась одним из первых симптомов противоречивости позиции Гоголя (позднейшая переработка «Портрета» дала почти новое произведение, в котором был ослаблен фантастический элемент, но усложнена религиозно-мистическая проблематика).

Становление реализма в творчестве Гоголя сопровождалось развитием его эстетических взглядов. Статья «Несколько слов о Пушкине» (опубл. в «Арабесках») не только содержала самую полную к тому времени оценку творчества Пушкина, но и подчёркивала принципиальное значение его перехода от романтизма к реализму. В более поздних критических выступлениях Гоголя были развиты положения о правомерности сатирического заострения, об общественной и эстетической роли смеха («Театральный разъезд после представления новой комедии», начато в 1836) и др. Особое внимание уделял Гоголь драматургии и театру, резко выступая против господства на сиене «заезжих гостей» — бессодержательных мелодрам и водевилей: «Ради Бога, дайте нам русских характеров, нас самих дайте нам, наших плутов, наших чудаков! На сиену их, на смех всем!» (Полн. собр. соч., т. 8,1952, с. 186). Практическим осуществлением этого требования явились пьесы Гоголя, прежде всего его гениальная комедия «Ревизор». Поставив своей целью отразить в «Ревизоре» «всё дурное... все несправедливости... и за одним разом посмеяться над всем», Гоголь придал этой комедии огромный обобщающий смысл. В «чрезвычайных обстоятельствах», связанных с ожиданием и приёмом мнимого ревизора, с особой наглядностью обнаружились царившие в городе произвол, беззаконие, казнокрадство, взяточничество. Дальнейшего развития в комедии достиг гоголевский юмор, навевавший тоску, грусть, приводивший к тяжёлым раздумьям. «Ошибаются те, которые думают, что комедия смешна, и только. Да, она смешна, так сказать, снаружи; но внутри это горе гореваньицо, лыком подпоясано, мочалами испугано», — писала по этому поводу в «Театральной хронике» газета «Молва» (1836, № 9, с. 257). Новаторским было построение комедии, в которой Гоголь отказался от создания положительных персонажей и исправления отрицательных, свёл почта на нет традиционную любовную интригу, а также разработал принципы стремительного драматургического действия, при котором главным двигателем интриги стал страх разоблачения. Изменению характера комедийной интриги Гоголь придавал принципиальное значение, соотнося её с тем, что «всё изменилось давно в свете... Не более ли теперь имеют электричества чин, денежный капитал, выгодная женитьба, чем любовь?» (Полн. собр. соч., т. 5, 1949, с. 142). «Выгодная женитьба» стала движущей пружиной комедии «Женитьба», изображающей чиновно-купеческую среду.

Вершина творчества Гоголя — поэма-роман «Мёртвые души». О своём замысле Гоголь сообщал Пушкину ещё в 1835 г.: «Мне хочется в этом романе показать хотя с одного боку всю Русь» (Полн. собр. соч., т. 10, 1940, с. 375). Белинский писал, что это «...творение чисто русское, национальное... необъятно художественное по концепции и выполнению... и в то же время, глубокое по мысли, социальное, общественное и историческое...» (Полн. собр. соч., т. 6, 1955, с. 217).

Гоголь создал в «Мёртвых душах» обобщённый образ крепостнической России. В каждом из помещиков — Манилове, Коробочке, Собакевиче, Ноздрёве, Плюшкине — по-своему проявились черты упадка, оскудения, деградации правящего класса. Как составная часть общей картины предстала городская чиновничья жизнь, одержимая идеей, «возникшей до высшей ступени пустоты» (заметки Гоголя к 1-му тому). Включённая в предпоследнюю главу «Повесть о капитане Копейкине» раздвигала сюжетные рамки поэмы и переносила её действие в столицу, где взгляд сатирика обнаруживал тот же произвол, бессердечие, пустоту. Центральное место в книге занял «приобретатель» Чичиков, в образе которого получили воплощение предпринимательство, дух наживы, свойственные нарождающейся буржуазии. Чрезвычайно ёмким оказался сюжет поэмы, позволивший писателю «изъездить вместе с героем всю Русь» и в то же время способствовавший раскрытию основных образов. Наряду с помещиками, чиновниками, а также изуродованными крепостным правом людьми типа Селифана или дяди Миняя с дядей Митяем Гоголь наметил привлекательные образы крестьян, главным образом в плане противопоставления их удали, трудолюбия, энергии — неподвижности и скованности Маниловых и Собакевичей. Уже современники Гоголя живо ощущали этот контраст, соотнося название поэмы «Мёртвые души» с её идейным содержанием. Сатирическая направленность сочеталась у Гоголя с высокой патетикой, достигшей особого звучания в лирических отступлениях — раздумьях о судьбе родины, о назначении «комического писателя» и др. Однако уже в 1-м т. «Мёртвых душ» в намёке на будущее исправление Чичикова (гл. XI) давала себя знать противоречивость общего замысла Гоголя. Во 2-м т. эта противоречивость резко усилилась. В произведении также присутствовали реалистически полнокровные образы, непосредственно продолжавшие галерею сатирических типов первого тома. В противовес им Гоголь пытался вывести идеальных героев — помещиков, чиновников и купцов (Костанжогло, откупщик Муразов и др.), которые должны были олицетворять здоровые силы русского народа. Эти образы состояли в непосредственном родстве с идеями, развиваемыми Гоголем в «Выбранных местах...», и отличались глубокой внутренней противоречивостью и фальшью.