Владимир Фромер - Хроники времен Сервантеса

Альвар Фернандес де Торквемада женился по любви и никогда не жалел об этом. Но его внук не смог смириться с такой несправедливостью судьбы. Он хорошо помнил свое детство: косые взгляды, двусмысленные усмешки и шепоток за спиной: «Вот, поглядите на этого гордеца. Он кичится своим аристократическим происхождением. Считает себя выше нас. Видно забыл, что у него бабка еврейка».

Торквемада нервно повел плечом, гоня прочь неприятные мысли. На пороге кельи бесшумно возник его секретарь в черной сутане.

— Ну, что у тебя?

— Плохая новость, святейший приор, — сказал он бесстрастно. — В королевских покоях находятся сейчас дон Ицхак Абарбанель и еще двое иудеев. Мне удалось выяснить, что они предлагают королевской чете тридцать тысяч дукатов в обмен на право евреев остаться в Испании.

Торквемада побледнел. Потом схватил распятие и опрометью выбежал из кельи.

Дон Ицхак Абарбанель был удивительным человеком. Он принадлежал к семье, которая уже в середине XIII века достигла небывалого почета и популярности в Испании, причем не только среди евреев. Да это и не удивительно, потому что вела она свою родословную от царя Давида. Члены рода Абарбанелей свято верили, что знатность происхождения обязывает их к ревностному служению еврейскому народу и еврейской вере.

Сам Ицхак Абарбанель получил прекрасное образование — как религиозное, так и светское, и стал выдающимся знатоком Торы, Талмуда, древних еврейских источников, а также греческой и арабской философии, медицины, истории и астрономии.

Это был ум необычайно широкий, способный постигать самую суть проблем и правильно видеть и понимать взаимосвязь вещей и событий. А еще Абарбанель был выдающимся дипломатом и финансистом.

Долгие годы он занимал пост финансового советника при дворе короля Португалии Альфонсо V, своего покровителя и друга, и так умело распоряжался королевской казной, что Португалия процветала. Но в 1481 году король Альфонс V умер, а его преемник Жуан II был совсем другим человеком. Мелочный и подозрительный, он не любил евреев и охотно поверил доносу, обвинившему Абарбанеля в причастности к заговору против священной королевской особы. Его жизни грозила опасность, и он переселился в Испанию, где купил небольшое поместье в городке Сегура. Здесь, в тишине и покое, Абарбанель занялся изучением и комментированием Пятикнижия.

Весной 1484 года его пасторальной жизни пришел конец. Король Арагона и королева Кастилии вежливо, но настоятельно пригласили дона Ицхака Абарбанеля ко двору и поручили привести в порядок финансовые дела объединенного королевства, ибо государственная казна была почти пуста.

Благодаря своим способностям и неисчерпаемой энергии, Абарбанель довольно быстро выполнил поставленную перед ним задачу. Финансовая система Арагона и Кастилии была им налажена так хорошо, что католические короли сумели без особого напряжения довести до конца последний этап Реконкисты. Еврейская община Испании, возглавляемая доном Ицхаком Абарбанелем, процветала, и ничто не предвещало беды.

Вдруг в начале апреля 1492 года разнесся слух о том, что король и королева уступили настояниям Великого инквизитора Томаса Торквемады и вот-вот подпишут эдикт об изгнании евреев из Испании. Ицхак Абарбанель вначале даже не очень встревожился. Он пользовался кое-каким влиянием на обоих монархов и был уверен, что ему удастся добиться отмены этого губительного не только для евреев, но и для самой Испании решения.

Он настоял на том, чтобы Фердинанд и Изабелла приняли его и еще двух видных представителей еврейской общины.

— Мы вас слушаем, дон Ицхак, — сказала Изабелла.

— Ваши величества, — начал Абарбанель, — Господь даровал вам величайшую победу. Ваши враги повержены во прах. Вы находитесь на вершине могущества, и мы, ваши верные подданные, смиренно просим вас не умалять несправедливостью своего величия. Лишь могущество, слитое в единое целое со справедливостью, угодно Господу. Испания — наша родина. Веками она была домом для наших предков, мы испытываем к ней глубокую сердечную привязанность. Откажитесь же от вашего жестокого намерения, и я уверен, что Господь благословит вас. Что же касается нас, ваших верных подданных, то мы готовы собрать и передать вам сумму в тридцать тысяч дукатов, которые сейчас так необходимы королевству, завершившему долгую и трудную войну с маврами. Кроме того, мы обязуемся выплачивать двойной ежегодный налог в пользу государства.

Абарбанель замолчал. Молчали и католические монархи. Даже непреклонная в вопросах веры Изабелла заколебалась. Казна ведь действительно пустовала, а деньги были нужны позарез — ведь так много еще предстояло сделать!

У Фердинанда захватило дух от грандиозности предложенной суммы. Шутка ли, тридцать тысяч дукатов! Чтобы их получить, нужно всего лишь не подписывать документ, составленный Торквемадой. Только и делов.

— Вижу, что вы действительно наши верные подданные, — растроганно сказал Фердинанд. — Думаю, мы с вами можем заключить выгодное для всех соглашение.

Абарбанель облегченно вздохнул. Это была победа, но ведь судьбе, любящей крутые виражи, ничего не стоит превратить любую победу в поражение.

Оттолкнув дворецкого, в кабинет ворвался Торквемада. Одутловатое лицо его было искажено. Глаза сверкали. Он поднял распятие высоко над головой. Казалось, сам дьявол вселился в этого человека. Фердинанд и Изабелла с изумлением смотрели на Великого инквизитора.

— Что это значит, приор? — спросила Изабелла.

— Что значит? А то и значит, что ангелы на небесах проливают сейчас слезы над нашей горькой участью. И знаете почему? Да потому что Иуда продал Спасителя за тридцать серебреников, а вы, христианские монархи, хотите продать его за тридцать тысяч дукатов! О, Пресвятая Матерь Божья! Недостойны мы твоего покровительства. Ты подарила нам величайшую из побед, а мы, неблагодарные, надругались над святым именем Господним. Так отними же у нас все Твои дары и верни эту землю неверным, дабы глубоким раскаянием могли мы искупить смертный наш грех.

Торквемада швырнул распятие на стол и очень тихо, почти шепотом, произнес:

— Продайте и это и получите за изображенного здесь нашего распятого Спасителя еще несколько серебряных монет.

Не давая монархам опомниться, он выбежал из кабинета. Фердинанд и Изабелла смотрели на распятие. Глубоко верующие люди, они дрожали от страха. Ведь они только что едва не совершили предательство, за которое их неминуемо ждала бы расплата в загробной жизни.

Дон Ицхак Абарбанель стоял окаменев от горя. Он уже понял, что все потеряно, и его народу предстоит испить до конца чашу изгнания. Гнетущее молчание длилось долго. Наконец Изабелла произнесла, стараясь не смотреть на Абарбанеля: