Бернард Корнуэлл - Саксонские Хроники

«Если выпустить из Стеапы достаточно крови, — подумал я, — он ослабеет!»

Но здоровяк разгадал мою тактику и начал делать короткие броски, чтобы лишить меня присутствия духа, и каждый такой бросок сопровождался свистом его огромного клинка, рассекавшего воздух. Он хотел заставить меня скрестить с ним мечи, рассчитывая сломать Вздох Змея. Как раз этого я и боялся. Мой меч был отлично сработан, но даже самый лучший меч может сломаться.

Стеапа потеснил меня, пытаясь прижать к зрителям на берегу реки, чтобы изрубить в куски прямо перед ними. Сперва я позволил ему гнать меня, но потом нырнул вправо, и тут вдруг моя левая нога поехала, и я упал на колени. Толпа, которая была теперь прямо за моей спиной, вздохнула в едином порыве, женщины завопили, потому что огромный меч Стеапы уже падал, словно топор, на мою шею.

Однако на самом деле я лишь притворился, что поскользнулся, и теперь оттолкнулся правой ногой, вынырнул из-под удара и очутился справа от Стеапы. Он выбросил вперед свой щит, ударив меня ободом в плечо. Не обращая внимания на боль, я решил не упускать свой шанс — и сделал выпад Вздохом Змея, так что его кончик снова проткнул кольчугу Стеапы и царапнул того по ребрам.

Великан с ревом повернулся, вырвав мой клинок из своей кольчуги, но я уже отскочил назад и остановился в десяти шагах от него.

Стеапа тоже остановился: на его широком лице отразилось легкое замешательство. Еще не беспокойство, нет, всего лишь замешательство. Он выставил вперед левую ногу, как меня и предупреждал Харальд, надеясь, что я нападу. Этот наглец рассчитывал, что его защитит спрятанное в сапоге железо, а он будет бить и дубасить, пока не забьет меня до смерти.

Я улыбнулся Стеапе и перебросил Вздох Змея из правой руки в левую. Это послужило для него новым поводом для замешательства. Бывают ведь люди, которые одинаково хорошо владеют обеими руками, может, я один из них?

Мой противник убрал выставленную вперед ногу.

— Интересно, почему тебя называют Стеапа Снотор? — спросил я его. — До мудреца тебе далеко. У тебя мозги как тухлое яйцо.

Я пытался разъярить великана, надеясь, что гнев сделает его неосторожным, но мои оскорбления нисколько не задевали его. Вместо того чтобы в ярости ринуться на меня, он медленно подошел, не спуская глаз с меча в моей левой руке, и люди на холме стали кричать, чтобы он меня убил. А я внезапно побежал навстречу, вильнул вправо — он замахнулся с легким запозданием, думая, что я в последний момент поверну влево… Я взмахнул Вздохом Змея и попал Стеапе в левую руку, почувствовав, как лезвие царапнуло по звеньям его кольчуги. Но клинок не проткнул их, а я уже отступил назад и снова перебросил меч в правую руку, повернулся, ринулся на него и свернул в последний момент, так что его могучий удар не достал меня на целый ярд.

Стеапа все еще пребывал в недоумении.

Это напоминало травлю быка собаками, и он выступал в роли быка. Стеапе следовало загнать меня туда, где он смог бы использовать свои преимущества — силу и вес. Я был собакой, которая должна заманить, раздразнить и укусить быка, когда он даст слабину.

Стеапа рассчитывал, что я выйду против него в кольчуге и с мечом и мы будем колошматить друг друга несколько минут, пока я не ослабею и он не уложит меня на землю могучими ударами, чтобы потом изрубить на куски, однако покамест его клинок даже не коснулся меня. Но и мне тоже не удалось ослабить противника. Я дважды пустил ему кровь, но то были просто царапины.

И вот Стеапа снова пошел вперед, надеясь загнать меня к реке. С высокого берега закричала женщина, и я решил, что она пытается его подбодрить, но вопль становился все громче, и я пятился все быстрей, заставляя Стеапу безостановочно идти и идти вперед. Я снова скользнул вправо, бросился на него, принудив развернуться, а потом он вдруг остановился и уставился куда-то мимо меня, опустив щит и меч. Для меня возникла просто идеальная ситуация — вот он, враг, убей его. Я легко мог вогнать Вздох Змея в грудь или глотку здоровяка, но я этого не сделал. В бою Стеапа не был дураком, и я, решив, что он заманивает меня, не клюнул на наживку.

«Если я сейчас нападу, — мелькнула мысль, — он раздавит меня между щитом и мечом».

Наверняка Стеапа хотел, чтобы я посчитал его беззащитным и оказался в пределах досягаемости его оружия, но вместо этого я остановился и раскинул руки, приглашая противника напасть, как он приглашал напасть меня.

Но Стеапа почему-то не обратил на это внимания. Он просто смотрел куда-то мимо моего плеча. А вопль женщины теперь перешел в визг, кричали уже и мужчины, Леофрик выкрикивал мое имя, и зрители больше не смотрели на нас, а в панике бежали.

Тогда я повернулся спиной к Стеапе и тоже посмотрел на город, возвышавшийся на холме, вокруг которого изгибалась река.

Я увидел, что Сиппанхамм горит.

Темный дым застилал зимнее небо, а на фоне этого неба было полным-полно людей — всадников с мечами, топорами, копьями и щитами, со знаменами. Другие всадники двигались от восточных ворот, чтобы вот-вот прогрохотать подковами по мосту.

Потому что молитвы Альфреда не были услышаны, и датчане явились в Уэссекс.

Стеапа пришел в себя раньше, чем я. Некоторое время он смотрел, разинув рот, на пересекающих мост датчан, а затем развернулся и побежал к своему господину, Одде Младшему, который кричал, чтобы привели его лошадей.

Датчане буквально хлынули с моста, галопом промчавшись по лугу с обнаженными мечами и опущенными копьями.

Дым от горящего города вливался в низкие зимние облака. Некоторые из королевских зданий ярко пылали. Лошади без седоков с хлопающими стременами скакали по траве.

Потом Леофрик схватил меня за локоть и потащил вдоль реки на север. Большинство людей устремились на юг, и датчане последовали за ними, поэтому самым безопасным направлением для бегства казался север.

Я забрал у Исеулт свою кольчугу, оставив ей Осиное Жало. За нашими спинами поднимался крик — это датчане рубили насмерть перепуганных зевак.

Люди рассыпались в разные стороны. Вырвавшиеся из бойни всадники промчались мимо нас, из-под копыт у них летели влажная земля и трава. Я увидел, как Одда Младший свернул в сторону вместе с тремя другими всадниками, в числе которых был шериф Харальд. Не увидев среди них Стеапу, я на мгновение испугался, что тот меня ищет. Но вскоре забыл про него, когда группа датчан повернула на север, преследуя Одду.

— Где наши лошади? — крикнул я Леофрику, который в ответ лишь растерянно посмотрел на меня.

Тогда я вспомнил, что наши кони, вероятно, все еще оставались во дворе за таверной «Коростель», а значит, мы их потеряли.

Среди зарослей ольхи у реки была упавшая ива, и мы ненадолго остановились возле нее, чтобы перевести дух под прикрытием мощного ствола.