Елизавета Дворецкая - Ольга, княгиня зимних волков

– Сомнения? – Сверкер высоко поднял брови. – Сяду на шею? Да разве я так похож на гривну?

Он постучал по собственной серебряной гривне на груди, где позвякивало три «молоточка Тора». Кое-кто за столами засмеялся.

– Уж больно на хорошем месте ты сесть умудрился…

– Прости, что перебил, Велеглас, но не присваивайте мне чужих заслуг! – Сверкер вытянул ладони вперед, отрекаясь от незаслуженной чести. – Все это – заслуга моих предков. Первым из нашего рода здесь утвердился воевода Хринг, старший родич моей матери. Вслед за ним эту должность взял мой отец, и только после его смерти Свинческ достался мне.

– Вот мы и говорим: уж больно ваш род, варяжский, пролезучий! – крикнул Гостомысл. – Кто был твой Хринг, когда пришел? Да никто, бродяга! А стал, гляди, воевода! А ты и вовсе в князья уселся.

– Судьба и боги были ко мне благосклонны, благодаря моему браку с дочерью Велеборовичей…

– Мы знаем, что это был за брак!

Сверкер обратил на Гостомысла взгляд холодный и твердый, как стальной клинок, – будто к месту пригвоздил. И при всей его нелюбви к варягам Гостомысл невольно подумал, что какие-то боги за этим родом и правда стоят.

– Вас , – выразительно начал Сверкер, – я не обидел ничем. И если мы сейчас начнем попрекать друг друга, это пойдет на пользу только внукам Ульва.

– Мы и хотим, чтобы промеж нас обид не было! – подхватил Своигость. – О том и речь ведем. Уж больно на хорошем месте ты, Сверкер, сидишь. Кто тебе друг, тому на все четыре ветра пути открыты, а кто нет… Не хотелось бы нам, чтобы ты, как Ингоря избудем, сам стал с соседей дань собирать.

– Я не откусываю больше, чем могу проглотить. Лишь хочу, чтобы никто не пытался разинуть рот на мой каравай.

– Вот, о каравае… – Велеглас посмотрел на Ведому, которая сидела за женским столом, изредка отдавая указания челяди. – Чтобы потом без обид, отдай твою дочь в жены… кому-то из нас.

– Я именно так и намереваюсь поступить. – Сверкер бросил такой же твердый взгляд на дочь, опасаясь, не вздумает ли она противиться и позорить его перед людьми.

Ведома молчала и даже не переменилась в лице под множеством взглядов. Но в душе ее плескалось разочарование. Альдин-Ингвар, на которого она надеялась, не подавал вестей. А все эти люди, которых он должен был задержать, уже здесь! Отец не отступится, он силой выдаст ее за кого-то из них!

– Кому же каравай достанется? – спросил Гостомысл. – Я так погляжу, мы тут все не прочь…

Из шестерых знатных гостей жен не было только у юных полоцких княжичей. Но это не значило, что только они годились в женихи. Старшие могли взять еще одну жену, а княгиней станет та, которая выше родом. Заключая этот союз, Сверкер мог поставить условие, что новой княгиней Велегласа или Своигостя станет его дочь. Сейчас они пошли бы на этот уговор: всем хотелось совместно выступить против Киева, а к тому же сама Ведома была так хороша, что не только юные княжичи целыми вечерами не сводили с нее глаз. Высокая, худощавая, она была, пожалуй, слишком уж худа, и щеки ее казались впалыми, зато глаза сияли звездами. Глядя на нее, всякий сказал бы, что эта женщина побывала на том свете. Еще совсем юная, она тем не менее выглядела сдержанной и мудрой. И напоминала дорогой варяжский меч без ножен: рука сама тянется к сокровищу, но того гляди порежешься.

– Я много думал о выборе, – искренне ответил Сверкер, который и правда много думал, как бы не вызвать к себе вражды отвергнутых женихов и тем не повредить делу. – Каждый из вас заслуживает такой жены, и выбрать одного означало бы поступить несправедливо с остальными. Я не беру на себя такого решения. Лучше всего нам будет довериться воле богов и бросить жребий.

Князья зашевелились на скамьях: с одной стороны, каждый испытал облегчение, что не будет унижен отказом и Сверкер не предпочел никого другого. Но решение все еще оставалось делом будущего.

– И я думаю, мы сделаем это в какой-то из ближайших дней, когда боги изъявят согласие отвечать…

– Нет! – вдруг сказала Ведома.

Все обернулись к ней, а Сверкер невольно встал. Он знал! Он все время ждал, что она снова пойдет ему наперекор.

– Мы не станем спрашивать воли богов в ближайшие дни, – продолжала Ведома, тоже поднявшись на ноги.

– Но почему? – с негодованием воскликнул Сверкер и даже грохнул кулаком по столу, будто пытался одним ударом истребить всякое непокорство в собственном доме.

– Все вы, князья, знаете, что было со мной, – продолжала Ведома. – Как я попала в Закрадье и три года прожила в женах у его повелителя.

Слушатели переменились в лице. Сверкер и правда уже поведал, причем не раз, всю эту повесть, объяснявшую, почему его дочь – не девица, не мужняя жена и не вдова, живет в родительском доме и носит женский убрус и навершник с желтой каймой, как супруга, разлученная с мужем.

– Все вы – весьма отважные люди, если не боитесь взять в жены ту, что принадлежит властелину Закрадья, – говорила она, невозмутимым взором касаясь каждого лица по очереди. И каждый невольно ежился под ее взглядом, вдруг осознав, что сватается почти к Марене. – Но я не так отважна. Я не желаю быть обвиненной в том, что из-за меня достойный муж погиб безвременной смертью по вине ревности первого моего супруга… того, что ждет меня в Нави. А так и будет, если для меня изберут мужа сейчас, когда вам еще предстоит война с внуками Ульва. Если кто-то из вас погибнет до того, как будет сделан выбор, это будет его судьба, и на меня не ляжет никакой вины. Но если погибнет тот, кто обручится со мной, обвинят меня. Поэтому я сделаю выбор уже после того, как война будет окончена. Среди тех, кто останется в живых.

Бестрепетно выговорив это, она снова села на место. И в гриднице повисла тишина. Смерть словно глянула в глаза каждому из мужчин, с желанием смотревших на эту молодую женщину – стройную, гордую, чье лицо дышало твердостью и неземным знанием. Но ни один не потерял головы настолько, чтобы решиться на смерть ради счастья обручиться с ней. С ревностью Кощея шутить нельзя.

– Поистине мудра ты. – Велеглас покачал головой, и даже его знаменитый голос сейчас звучал приглушенно. – И впрямь видно, что на том свете побывала. Ну а нам туда спешить незачем. Так что со жребием подождем покуда…

Не только смоляне и их гости, но сами боги, видно, слышали речь Ведомы в тот вечер. Всего через два дня в Свинческ прискакал гонец – один из хирдманов Сверкера, отправленных к истокам Сожа, – со спешной вестью.

На Свинческ идет сам Ингорь киевский с войском!

Впервые со времен своего замужества княгиня Эльга киевская встречала Коляду в новом месте. Ей стоило немалого труда уговорить мужа взять ее с собой в полюдье: осенью между ними разворачивались по этому поводу настоящие сражения.