Елизавета Дворецкая - Ольга, княгиня зимних волков

Вырвав рогатину из тела варяга, Краян бросил ее на снег и кинулся к сыну. Тот лежал лицом вниз, вокруг на белом снегу алели режущие глаз кровавые брызги. Когда его перевернули, вид широкой раны на горле был так ужасен, что люди отшатнулись.

– Сынок… – невольно начал Краян, но умолк.

Стиснул зубы. Это война. Они взялись на оружие, зная, что противник сделает то же. А он – старейшина своего рода и воевода смолянского ополчения, избранный главами родов на вече, о котором Сверкер ничего не знал. Он не имеет права горевать над телом единственного павшего, пусть это его собственный сын. Уже второй за короткое время, погибший от рук ненавистных варягов.

Ну, зачем он полез так близко? Княжьим людям все равно некуда было уйти: втроем против сотни, в лесу, в снегу, где даже не убежишь, а у всех вокруг в руках копья и луки…

К нему подошел Честомил, ведя коня Берси, чей труп уже вытащили из седла.

– Давай, батя, сюда его… – сипло прошептал он, с застывшим лицом глядя на тело брата и судорожно сглатывая. – Повезем…

– Нет! – Подмога положил Краяну руку на плечо. – Ты у нас воевода, тебе и в седле сидеть. Не покойник же нас на рать поведет! Садись, Краян, на коня. А для него сейчас жердей нарубим, носилки сделаем.

Сделали носилки, на них уложили тело Горяна. У мертвых варягов забрали все, что могло пригодиться, тела оставили на месте. Краян сел в седло, и смоляне снова углубились в лес. Но уже в другом направлении.

Ингвар тоже ценил боевые качества ополчения не слишком высоко. Поэтому дружину Вадимера Головы и он послал через лядину в обход, приказав прикрыть свое правое крыло. Обойти слева не позволял высокий и крутой берег, а возможность обхода через лядину он видел не хуже Сверкера. Если будет попытка обхода, радимичи хотя бы поднимут шум и задержат врага на то время, пока дружина развернется.

С радимичами пошел и Лютояр со своими вилькаями. Участвовать в прорыве завала он не стремился, понимая, что здесь нужна сноровка, которой он не обладает. Зато для обхода очень пригодилось его знание местности и умение ходить по зимнему лесу.

И предосторожность оказалась не напрасной. Шедшие впереди отряда вилькаи вскоре заметили толпу в кожухах.

– Ополчение! – Лютояр узнал Краяна и Раздора, с которыми виделся в заброшенной веси Кувшиновичей. – Придержи своих! – велел он Голове.

Если ополчение послано в обход самим Сверкером, то это большая удача. Между Лютояром и Равданом было условлено, что ни ополчение, ни вилькаи не будут принимать участия в сражениях до тех пор, пока не будет разбит хотя бы один из князей-варягов. Вилькаи пока не показывались из своих лесов, а ополчение должно было отойти в тот миг, когда над ним нависнет настоящая опасность. Смоляне намеревались беречь свои силы до последнего, чтобы потом было с чем встать перед тем из князей-варягов, кто уцелеет.

Радимичи приостановились. У них тоже не было большой охоты подставлять головы под клинки. Лютояр с вилькаями наблюдал из-за ветвей и вскоре убедился, что все идет по их уговору: смолянское ополчение шло не в сторону Ингварова войска, а прочь от него.

Вот последние спины в желтовато-белых овчинных кожухах скрылись за ветвями, затих скрип снега и шорох ветвей. Лютояр отошел назад и махнул рукой Голове:

– Пошли по их следу! Посмотрим, куда выйдем.

Радимичи тронулись по широкой полосе вспаханного ногами снега и довольно скоро обнаружили три мертвых тела.

– Это Сверкеровы варяги. – Лютояр не знал этих людей в лицо, но догадался, что здесь произошло. – Ну, что? – Он оглянулся к Вадимеру. – Ударим Свирьке в бок? Или вы только за пироги воевать охотники?

– Нос у тебя не дорос меня пирогами попрекать! Пошли, мужики! – Голова махнул рукой с зажатым топором.

Сверкер уже в десятый раз спрашивал себя, не заблудился ли в лесу этот старый тролль Берси, как вдруг по его шлему с начищенной бронзовой отделкой чиркнула стрела. Одновременно с этим осели на снег двое его телохранителей: один получил стрелу в бедро, другой – прямо в шею и молча упал лицом вниз. Стрелы летели из кустов со стороны лядины.

– Что за тролль! – невольно рявкнул Сверкер, разворачивая коня и прикрываясь щитом.

С той стороны должно быть его ополчение! Эти чащобы перепутали, на кого нападать, обошли по кругу и вышли в крыло собственного войска?!

А стрелы и сулицы продолжали лететь, в зарослях мелькали кожухи и шкуры мехом наружу. Стрелы били десятками, и хотя не все достигали цели, левое крыло смолян дрогнуло и смешалось. Кмети стали оглядываться, пытаясь найти источник новой опасности с неожиданной стороны.

– Это что там такое? – заорал Велеглас, чья дружина стояла дальше всех слева и приняла на себя основной удар. – А ну, ребята, за мной!

И первым поскакал к зарослям, увлекая за собой дружину.

– Куда, тролль тебя дери! – закричал Сверкер, видя, что левое крыло строя рушится и просто перестает существовать.

Но Велеглас его не услышал. Стрела вонзилась ему прямо в середину груди, пробив кожаный доспех: острие угодило в промежуток между нашитыми железными пластинами. Раскинув руки, будто пытаясь обнять весь мир, он проскакал так еще пару шагов, а потом рухнул на шею коню.

Дружина его смешалась: часть людей бросилась к князю, часть залегла в снег, прячась за щитами. Тут уже и Своигость, в свою очередь обнаружив пустоту там, где должна быть дружина Велегласа, стал пятиться. Смолянский строй просел еще.

И этого мгновения Ингвар не упустил.

– Вперед! – снова заорал он и сам устремился к завалу, держа меч над головой.

Снова взвыл рог, кидая людей в бой. Ингвар и его телохранители верхом перескочили уже почти свободный завал и врезались в смешанные ряды Своигостя. Мощным ударом по слабому месту киевляне развернули весь строй противника и стали теснить к заснеженной круче противоположного берега. Битва выходила вязкая и медленная: при каждом шаге пешие воины проваливались по колено, скользили на льду. И тем не менее весьма кровавая. Здесь и там оставались мертвые тела и раненые, истоптанный снег был покрыт красными пятнами, потерянными шапками, рукавицами, щепками и досками от разбитых щитов.

И вот перед киевлянами остался только гладкий снежный обрыв. Сверкер и Своигость с дружинами остались впереди, а дружина юных полоцких княжичей, не имея возможности отступать на обрыв, оказалась оттеснена назад и очутилась в окружении.

От смолянского строя не осталось ничего. Пришла пора отходить. Сверкер махнул рукой отроку, чтобы трубил отступление, и поскакал назад, чтобы не стоять на месте и не смотреть в бессилии, как падают его люди, уже не принося своей смертью никакой пользы.

Красный плащ и золоченый шлем Сверкера был виден издалека. Заметив, что он обратился в бегство, Ингвар в первом порыве устремился в погоню, но его конь еле шел, выискивая дорогу среди тел.