Эдвард Радзинский - Похищенное дело. Распутин

Из дневника хозяйки знаменитого петербургского салона, генеральши Богданович: «26 февраля 1912. Обедал с нами Меньшиков… сказал, что видел Распутина… что он верующий, искренний и прочее».

В бумагах Чрезвычайной комиссии есть показания односельчан Распутина о его греховной юности: «Отец посылает его… за сеном и хлебом в Тюмень, верст за 80, а возвращается он пешком, идет эти 80 верст без денег, и побитый, и пьяный, и порой без лошадей».

В этом невзрачном молодом крестьянине жила опасная сила, находившая выход в пьянстве и драках. Тесно ему было от этой звериной силушки, как от тяжкого бремени…

«Неудовлетворен я был, – рассказывал Распутин Меньшикову, – на многое ответа не находил и начал я попивать ». Пьянство было нормой крестьянской жизни. Пил отец, таким же становился и сам Григорий. Теперь все чаще нежная мечтательность, за которую звали его презрительно «Гришкой-дураком», сменялась страшным буйством. И уже другой односельчанин описывает «Гришку буйного, наглого, с разгульной натурой», который «дрался не только с посторонними, но и с родителем».

«А все-таки в сердце помышлял… как люди спасаются», – рассказывал Распутин в своем «Житии». И это, видимо, было правдой. Тупая жизнь односельчан – крестьянский труд от зари до зари, прерываемый пьянством, – какая это жизнь…

Тогда что же такое жизнь? Он не знает. И продолжается пьянство. Денег на загулы не хватало, начались опасные дела… Его односельчанин Картавцев показывал на допросе: «Я поймал Григория на краже у меня остожья… Разрубив остожье, он сложил все на телегу и хотел увезти. Но я поймал его и хотел заставить везти краденое в волость… Он хотел бежать и желал было ударить меня топором. Но я в свою очередь ударил его колом и так сильно, что у него из носа и рта потекла кровь ручьем… Сначала я думал, что убил его, но он стал шевелиться… И я повез его в волостное правление. Он не хотел идти… но я ударил его несколько раз кулаком по лицу, после чего он сам пошел в волость… После побоев сделался он каким-то странным и глуповатым».

«Ударил колом… потекла кровь ручьем», драки кровавые, беспощадные – в Сибири привычное дело. Распутин был телосложения отнюдь не богатырского, но, как мы увидим далее, обладал необыкновенной физической силой . Так что побои пожилого односельчанина вряд ли произвели на него особое впечатление. Недаром, как описывает Картавцев, он тотчас продолжил воровские дела: «Вскоре после кражи жердей у меня с выгона была похищена пара лошадей… Лошадей караулил я сам и видел, что к ним подъезжал Распутин со своими товарищами… но я не придал этому значения… Через несколько часов после этого я обнаружил пропажу лошадей».

Лихие товарищи уехали в город продавать лошадей. Распутин же, по словам Картавцева, почему-то не поехал с ними, вернулся домой.

Что-то и вправду произошло с Григорием во время побоев. И объяснением Картавцева – «сделался он каким-то странным и глуповатым» – тут не обойтись. Не смог понять простоватый мужичок темной, сложной натуры Распутина. Видно, когда удар колом грозил погубить его, когда кровь залила лицо, Григорий испытал нечто… Избитый юноша ощутил в своей душе странную радость , то, что сам он потом назовет «радостью смирения, радостью страдания, поношения»… «Поношение – душе радость», – объяснял он через много лет Жуковской. Вот почему так покорно пошел Гришка на расправу в волостное правление. И потому после второй кражи не поехал в город продавать лошадей.

Может быть, с этого момента начинается его преображение. И односельчане, судя по всему, почувствовали перемену. Недаром после кражи лошадей, когда решался вопрос о высылке Распутина и его товарищей за порочное поведение в Восточную Сибирь, «по приговору общества выслали товарищей, а он уцелел»…

Пришла пора жениться – еще одни рабочие руки взять в дом. Жена его Прасковья (Параскева) Федоровна – из соседнего села Дубровного. Была она старше его, но в деревнях часто выбирали жену не за молодость и красоту, а за «крепость», чтобы могла хорошо работать и в поле, и дома.

Ему 28 лет, а он все еще живет в семье отца. По переписи 1897 года он не являлся самостоятельным: семью составляли «хозяин Ефим Яковлевич Распутин, 55 лет, жена его Анна Васильевна… сын Григорий, 28 лет, жена его Прасковья Федоровна, 30 лет». Все числятся земледельцами, и все неграмотны.

Прасковья была примерной супругой – родила Григорию сына и двух дочерей. Но главное – была хорошей работницей, а руки в распутинском хозяйстве были очень нужны. Ибо сам Григорий уже стал часто отсутствовать – ходил по святым местам. Его преображение окончательно свершилось.

«Я пришел к заключению, что в жизни Распутина, простого крестьянина, имело место какое-то большое глубокое переживание, совершенно изменившее его психику и заставившее обратиться к Христу», – напишет впоследствии следователь Чрезвычайной комиссии Т. Руднев.

«Я жил, как говорится, „в мире“ до 28 лет… был с миром, любил… то, что в мире», – рассказывал Распутин. 28 лет – рубеж, после которого и свершилось преображение.

Как и отец, он подрабатывал ямщиком – возил седоков на своих лошадях по тракту. И однажды пришлось ему везти в Тюмень Мелетия Зборовского, студента Духовной академии, впоследствии епископа и ректора Томской Духовной семинарии. Заговорили они о Боге – и разговор произвел переворот в душе молодого Распутина. Видимо, душа его ждала давно такой беседы – о «Боге милостивом, который ждет возвращения к Себе блудного сына до последнего человеческого вдоха, и в час двенадцатый прийти к Нему не поздно». Мелетий сказал ему главное: «Иди и спасайся».

И захотелось продолжения той беседы… Но от худо образованного сельского священника в Покровском не сумел получить Григорий то, что получил от будущего магистра богословия. И тогда решил отправиться сам на поиски духовной пищи – «ангельского хлеба души человеческой».

Начинается жизнь странника. Сначала идет он в монастыри, близкие от Покровского, – в тюменские и тобольские обители. Во время странствий вдоль берегов полноводной Туры, как он писал в «Житии»: «Я воображал в очах картину самого Спасителя, как Он ходил берегами… Природа научила меня любить Бога и беседовать с Ним ». Языческое, первобытное поклонение Природе важно для будущих его поучений: Бог, живущий в деревьях, звенящий в голосах птиц и глядящий из каждой травинки на путника…

В свое село Григорий возвращается иным. Именно тогда, в странствиях, он постигает некую мистическую тайну … И теперь его все чаще посещают видения, они становятся его реальностью. В этих видениях он все яснее «чувствует в себе Божественное»… «Как-то, – рассказывал он, – заночевал в комнате, где была икона Божьей Матери… посреди ночи проснулся и вижу, что икона плачет: „Григорий, я плачу о грехах людских. Иди, странствуй и очищай людей от грехов“».