Олег Нуждин - Уманский «котел»: Трагедия 6-й и 12-й армий

Для немцев бой 6 августа оказался очень тяжелым. Бойцы Красной армии еще раз показали, насколько они могут быть опасны. Поэтому ощущения победы у командования XXXXIX корпуса еще не было. Напротив, было опасение, что настойчивые атаки со стороны немцев могут привести к новым потерям.

Сравнительная легкость продвижения войск правого фланга XXXXIX корпуса во второй половине дня 6 августа создала для немцев иллюзию, что окруженные войска полностью деморализованы и не способны на решительные действия. Поэтому на 7 августа командование корпуса поставило перед своими войсками следующую задачу: заставить окруженные советские войска сдаться в плен, стараясь при этом не вступать в бой, чтобы не нести излишние потери [315]. 125-я и 97-я пехотные дивизии должны были окружить лес Зеленая брама и далее наступать на Подвысокое. 1-я и 4-я горно-егерские дивизии готовились к предотвращению возможных прорывов в восточном и южном направлениях. Таким образом, на 7 августа из-за неоднократных срывов планов противник уже не рассчитывал завершить разгром войск 6-й и 12-й армий одним ударом. Перед своими войсками он ставил ограниченные цели, которые в основном сводились к постепенному сужению пространства окружения.

Перед оставшимися в окружении частями 6-й и 12-й армий генерал П.Г. Понеделин поставил задачу по выходу из кольца в восточном и южном направлении. Но в ходе боя 6 августа управление окруженными советскими частями было в значительной степени дезорганизовано. После рассечения фронта на изолированные очаги сопротивления, как следствие, отсутствовало и централизованное командование.

Штурм с. Подвысокое 7 августа

Драматизм ситуации усугублялся катастрофической убылью старшего и среднего командного состава. В большинстве случаев в войсках не осталось командиров в звании старше лейтенанта. Однако о полной деморализации говорить еще не приходилось. Многие красноармейцы сохранили присутствие духа и готовность продолжать попытки прорыва.

Готовясь идти на прорыв, командование 12-й армии осознавало, что взять с собой раненых невозможно: их гибель в ночном бою неминуема. Поэтому было принято тяжелое решение – все госпиталя и медсанбаты оставить в окружении. Вместе с ранеными был оставлен и медперсонал, начиная от начальников медико-санитарного отдела армий и заканчивая простыми санитарками. Им обещали, что сразу, как только будет совершен прорыв на соединение с нашими войсками, к ним направят помощь, и всех раненых и медперсонал немедленно эвакуируют в тыл.

Вечером 6 августа в с. Подвысокое состоялось последнее совещание командного и политического состава 12-й армии, на котором генералы П.Г. Понеделин и Б.И. Арушанян доложили план по выходу из окружения. По имеющимся на настоящий момент сведениям, он выглядел следующим образом. В районе с. Подвысокое концентрировались основные боеспособные силы 12-й армии. Им предстояло в ночь на 7 августа пробить коридор на восток в сторону р. Синюха, по которому на танках должно было эвакуироваться командование, часть штаба и Военный совет армии. В первом эшелоне действовала пехота 60-й и 99-й стрелковых дивизий, следом – штабы армии, 8-го и 13-го корпусов. Им противостояли на этом направлении егеря 2-го батальона 98-го полка, усиленные 4-й батареей 61-го зенитного полка, а также полки 297-й пехотной дивизии, сконцентрированные вокруг с. Левковка. К 22.00 все назначенные в атаку части должны собраться на восточной окраине с. Подвысокое. Временем начала прорыва определили 00.00 7 августа.

На северной опушке леса Зеленая брама собирались остатки 2-го механизированного корпуса генерала Ю.В. Новосельского, туда же в ночь на 7 августа перемещались 140-я и 197-я дивизии. Перед ними стояла самостоятельная задача по прорыву в северо-восточном направлении через боевые порядки 125-й и 24-й дивизий. Никакого взаимодействия с отрядом, наступавшим от с. Подвысокое, не предусматривалось.

Получив приказ на прорыв, командиры корпусов и дивизий, вернувшись, провели аналогичные совещания со своими подчиненными, поставив перед ними конкретные задачи по действиям в ночном бою. Непосредственно прорывом должны были руководить командиры соединений и частей, комиссары – проводить политработу, поддерживая боевой дух бойцов перед прорывом и во время его.

Штабы распускались, и их работники получили право выходить из окружения самостоятельно. Это касалось штабов всех уровней, начиная от армейского и заканчивая полковыми. Так, в частности, полковники И.Ф. Карташев и И.К. Комаров получили от генерала Б.И. Арушаняна разрешение выходить из окружения по своему усмотрению. Вечером 6 августа они вместе со старшим лейтенантом Ф.А. Довбней и шофером Великородневым переоделись в гражданскую одежду и сожгли свои документы. Около 19–20 часов эта маленькая группа из четырех человек вышла из Подвысокого и двинулась на запад в сторону р. Синюха. Как только они оказались за околицей, то сразу же попали под минометный обстрел. Близким разрывом полковник И.Ф. Карташев был контужен и упал на землю. Остальные, сочтя его убитым или тяжело раненным, вернулись обратно в село.

И.Ф. Карташев очнулся уже ночью, с трудом перебрался в воронку от авиабомбы и там просидел весь день 7 августа. Вокруг него все утро слышалась стрельба, близко пробегали красноармейцы, проходили, переговариваясь между собой, немецкие солдаты. Полковник понял, что ночной прорыв не удался, и он остался в поле один. Дождавшись темноты, он выбрался из воронки и пошел на север, надеясь проскользнуть через немецкие посты, переплыть незаметно Синюху и выйти к своим. Но уже через 2–3 километра он наткнулся на немецкий дозор. Немцы неторопливо обыскали полковника, отобрали у него пистолет, компас и часы. Спросили, какое звание, И.Ф. Карташев назвался работником военторга. Ответ немцев удовлетворил, и они отправили его в караулку, а утром с этапом – в Умань [316]. Оказались в плену уже 7 августа полковник И.К. Комаров и старший лейтенант Ф.А. Довбня.

Несколько иначе поступил генерал Ю.В. Новосельский. Если генерал Б.И. Арушанян просто распустил свой штаб, то командир 2-го мехкорпуса приказал им всем идти в войска и находиться во время боя непосредственно в стрелковых цепях. Сам он вместе со своим военкомом поступил таким же образом.

Вернувшись из штаба армии, командир 8-го корпуса генерал М.Г. Снегов вечером 6 августа собрал командиров и начальников своего штаба, чтобы обсудить с ними порядок выхода из окружения. На совещании присутствовали начальник штаба полковник Н.А. Бобров, военком полковой комиссар И.Б. Шлафман, начальник артиллерии комбриг М.А. Богданов и ряд других командиров. Поняв, что штаб как орган управления в ходе прорыва и после него уже не потребуется, его работники стали думать, какой выбрать путь из окружения для себя. Кто-то предложил переодеться в гражданскую одежду и выходить по отдельности. Комбриг М.А. Богданов и другие отвергли ее как неприемлемую [317]. В результате сформировалась небольшая группа под общим руководством полковника Н.А. Боброва.