Антон Кротков - Штрафники Василия Сталина

– На, полюбуйся! Чтобы впредь знал, кто тебя действительно любит, а кому ты обязан прорезавшимися на своей дурной башке рогами.

На фотографиях была запечатлена Ольга с каким-то мужчиной солидной комплекции. Они были пойманы фотографом в разных ситуациях: вот парочка, почти по-семейному держась подручку, выходит из известного Борису ресторана. Вот кавалер услужливо открывает перед своей спутницей дверцу шикарного «ЗИМа». На третьей фотографии Тэсс и её спутник заходили в какой-то дом, судя по массивным резным дубовым дверям – в солидный отель или в подъезд привилегированной жилой высотки.

– Они и сейчас наверняка у него дома, – язвительно сообщила Красовская, довольно закуривая. – Лежат себе в постельке нагишом и над тобой дураком посмеиваются. Ты её тут ждёшь, а она плевать на тебя хотела! Мой чекист мне так об этом и сказа…

Борис поднял на осекшуюся на полуслове и мгновенно побледневшую Красовскую прозревшие глаза. Хорошая актриса – на этот раз она немного переиграла порученную ей роль. Увлеклась и потому выдала себя случайной репликой. Не упомяни Зинаида слово «чекист» и до Бориса не скоро бы дошло, в какую скверную историю его пытаются втравить. Но теперь всё стало ясно, как божий день. После Испании и позже Нефёдову приходилось иметь дело с тайной советской полицией, и он неплохо знал их методы. Лубянские фантазёры любили придумывать разные провокации, чтобы оказавшийся у них под колпаком человек сам наделал глупостей, что называется: «загнал себя за флажки». «Если заговора нет, его можно срежиссировать» – таково было обычное кредо следователей сталинского «ордена меченосцев».

Похоже, те, кто стоял за Красовской, ожидали что лётчик, известный своим взрывным характером, узнав про измену жены, помчится в Москву, и будет пойман во время «покушения» на крупного партийного деятеля. Естественно, потом ни один советский следователь и судья не поверит в то, что поводом для нападения на ответственного советского работника была банальная ревность. Такое преступление могло быть расценено на территории СССР однозначно – только как диверсия против государственного строя.

Мгновенно очнувшийся от наваждения Борис с презрительной улыбкой швырнул фотографии на землю. Ничего более не сказав Красовской, он быстро направился к выходу с танцплощадки.

– Ты ещё пожалеешь об этом, мерзкий ублюдок! – в бессильной ярости взвизгнула за спиной Нефёдова актриса. Не зная, куда выплеснуть накопленный яд, она залепила звонкую пощёчину какому-то упитанному увальню в панаме, удивлённо уставившемуся на бьющуюся в истерике богиню экрана.

– Чего зыришься, толстяк. Пошёл вон!

Бориса не мог больше не о чём думать, кроме как об Ольге и сыне. Как он жалел, что из-за собственной глупости оттолкнул Тэсс от себя. Теперь их разделяли сотни километров, и он не мог защитить любимую женщину от грозящей ей беды. Нефёдов уже не сомневался, что неожиданно поступившее жене профессиональное предложение – обычный крючок с наживкой. Это было обычной тактикой ЧК-НКВД – усыпить бдительность жертвы награждением, долгожданным назначением на вышестоящую должность, выданной путёвкой в хороший санаторий или пришедшим вне очереди ордером на квартиру. Годилось любое «угощение», лишь бы обрадованный человек размяк и потерял бдительность. Именно так был арестован накануне войны знаменитый командующий ВВС Павел Рычагов с женой – генералу с семьёй дали отпуск и арестовали по дороге на курорт.

Внезапным арестом легко ввергнуть человека в психологический шок, чтобы на первом же допросе заставить оклеветать себя и близких людей. Ведь несчастного выхватывают из такой прекрасной жизни в тот момент, когда всё начинает складываться просто прекрасно! И вдруг недавнего баловня судьбы запирают в тюремный бокс, потом ведут на допрос, грубо кричат на него, всячески унижают, бьют.

Скорее всего, чекистам нужна не Ольга, а он. Но взяв Тэсс фактически в заложницы, они смогут добраться и до него. На Нефедова давно было заведено личное дело на Лубянке. Об этом он знал совершенно точно. И, видимо, в связи с какими-то неизвестными Борису обстоятельствами не успевшую запылиться папочку решили извлечь из архива. Конечно, Борис не мог знать наверняка, зачем он снова понадобился костоломам с Лубянки. Возможно, это как-то было связано с Василием Сталиным, в свите которого он теперь состоял. Берии или кому-то иному из серых кардиналов Кремля вполне мог понадобился свой человек, а проще говоря, стукач в окружении командующего ВВС московского округа. Борис знал, что за контроль над сыном вождя постоянно идёт тайная борьба различных группировок в ЦК, ВВС, Генштабе и наверняка в спецслужбах…

На парковой аллее Нефёдов столкнулся со своим молодым приятелем. Алексей Сироткин направлялся с миловидной девушкой на танцевальный вечер. Но быстро сообразив по озабоченному виду Бориса, что случилось что-то очень нехорошее, мальчишка извинился перед своей спутницей и подошёл к нему…

Сосед Нефёдова по номеру был чрезвычайно удивлён его внезапным отъездом.

– Куда же вы, Борис Николаевич? На ночь то глядя! – удивлённо спрашивал он торопливо швыряющего свои вещи в чемодан Нефёдова. – Да вы теперь и не сможете уехать. Первая машина уйдёт за продуктами только в пять утра. Я специально узнавал, когда собирался съездить на центральный почтамт.

– А и в самом деле, Лёха, как бы мне до города добраться?

Вопрос Нефёдова был скорее обращён к самому себе, чем к его молодому провожатому. Они уже вышли из корпуса и поднимались по довольно круто уходящей в гору дороге в сторону шоссе. Сироткин молчал, но вид имел человека готового вот-вот произнести заветное «Эврика!». Похоже, он обдумывал последние детали какого-то плана. Вскоре молодой человек важно произнёс:

– В данных обстоятельствах не вижу иного выхода кроме угона. Но пусть меня лишат лейтенантских погон, я всё равно готов стать вашим соучастником.

Сироткин стал торопливо рассказывать, что знает, где завхоз санатория ставит свой мотоцикл. Правда, насколько Алексей успел заметить, у данной машины проблемы с аккумулятором и барахлит стартёр. Но это не беда, ибо двухколёсную машину можно разогнать толкачом. Конечно, проще всего завести мотор, скатившись с горки в сторону моря. Но данный вариант отпадает, ибо трофейный немецкий драндулет к тому же не имеет глушителя. Если завести его на территории санатория, на знакомый рёв движка сразу примчится хозяин мотоцикла. Поэтому остаётся вначале выкатить тяжёлый аппарат на верхнее шоссе, а уж потом Борис оседлает железного коня, а Алексей станет толкать его, сколько потребуется.

– Ну ты красавец! – похвалил паренька Нефёдов. – Не исключено, что слетаемся.