Антон Кротков - Штрафники Василия Сталина

Из дверей лавок выбегали приказчики, настойчиво зазывая потенциальных клиентов зайти посмотреть товар. Внутри тебе прежде всего предложат сесть в удобное кресло, принесут чашку чая или кофе. Мгновенно определив, что ты русский, начнут по-русски нахваливать товар…

Оказалось, здесь много русских – потомков белоэмигрантов из остатков войск атамана Семёнова.

Как уже успевший изучить местную жизнь и нравы, Красавчик взял на себя роль экскурсовода и консультанта. Он уже знал много местных фраз, с помощью которых ловко объяснялся с местными коммерсантами, и вообще чувствовал себя в этой стране, словно рыба в воде.

Всем офицерам группы ещё в Москве выдали по двести тысяч юаней. Все ещё шутили, что теперь они почти миллионеры и по приезду в Китай заживут на широкую ногу. Но оказалось, что из-за сильной инфляции на эти деньги ничего стоящего не купишь.

Борис узнал об этом, когда спросил у хозяина лавки, сколько тот хочет за отличную кожаную куртку на меху. Выяснилось, что куртка стоит полтора миллиона юаней. Тут подошёл Красавчик, быстро оценил обстановку и о чём-то оживлённо заговорил с торговцем. Впрочем, даже не зная языка, лишь по интонации спорящих не сложно было догадаться, что они ожесточённо торгуются. Пришло не менее десяти минут, прежде чем сдавшийся лавочник воскликнул:

– Хао! – в этом возгласе, означающем: «Хорошо!» отразилось и согласие пойти на уступку настойчивому клиенту, и восхищение его умением добиваться своего.

– Командир, я сагитировал этого «кулака» на миллион, – с гордостью сообщил Нефёдову Красавчик. – Только это не ваш размерчик. Сейчас он притащит со склада другую.

– Да я не для себя – поворачиваясь к выходу из лавки, пояснил Нефёдов. – «Сынок» совсем без тёплых вещей приехал. Шинелька то китайская – поганенькая оказалась. Но у меня всё равно таких денег нет… Ну да ничего, я ему свою куртку пока отдам, а там что-нибудь придумаем.

– «Сынку» я сам куплю! – безапелляционно заявил Красавчик. – Как-никак он мой ведомый. И вообще, я за малого теперь несу персональную ответственность.

Неожиданно Лёня извлёк из кармана толстенную пачку банкнот и деловито начал отсчитывать нужную сумму. Борис заметил, что там не только юани, но ещё доллары и, кажется, даже британские фунты. Перехватив удивлённый взгляд командира, Лёня смутился и стал оправдываться:

– Только не подумай, что я продался вражеской разведке. Всего лишь несколько невинных коммерческих операций. Оказывается, местное население весьма хорошо относиться к некоторым товарам отечественного производства…

И так, как Борис продолжал глядеть на него с недоверием, Красавчик воскликнул:

– Да не смотри, Батя, на меня с таким осуждением! Во все времена дальновидные люди, отправляясь в далёкие страны, прихватывали с собой набор стеклянных бус и прочих безделушек для расчёта с туземцами…

«Сынку» помимо куртки, Лёня купил шикарный бостоновый костюм, несколько шёлковых рубашек и великолепные американские наручные часы, в которых, если верить словам торговца, можно было даже нырять под воду. Себе он тоже набрал всякого барахла, даже приобрёл пробковый тропический шлем.

Не забыл Лёня и про остальных. Всем лётчикам их группы он решил презентовать в качестве сувениров отличные шёлковые шарфы, которые в бою, когда приходиться много крутить головой, защитят шею от натирания. Всё это Лёня уложил в купленный огромный чемодан, который метко назвал «Б-29». После «шопинга» Красавчик пригласил Нефёдова посидеть в хорошем заведении.

– Ты забыл про «сухой закон»? – напомнил подчинённому Борис.

На это неунывающий балагур и жизнелюб с театральным возмущением воскликнул:

– Ни в коем случае, «тунжа»! Что, кстати, по-китайски означает товарищ. Мы будем только дегустировать блюда местной кухни.

Лёня вышел на центр улицы и что-то крикнул плохо одетому маленькому худенькому человеку, сидящему на расстеленной на земле циновке. Тот немедленно радостно вскочил на ноги, выкатил из переулка двухместный тарантас, впрягся в него и поспешил на зов «белого господина». «Только этого мне не хватало! – ужаснулся Нефёдов. – Если Бурда узнает, что мы ездили на рикше, как самые настоящие эксплуататоры местной трудовой бедноты, мне придётся положить на стол партбилет». Впрочем, не столько перспектива заиметь крупные неприятности по служебной и партийной линии останавливала Бориса. Воспитанному в духе революционного интернационализма, не единожды проливавшему кровь за свободу других народов, Нефёдову казалась дикой сама мысль, что его – ещё достаточно крепкого мужика вместо лошади повезёт на себе худосочный маленький человек! И не только его одного.

Борис стоял в нерешительности, озираясь по сторонам. Он не знал, куда ему деться от позора. Нефёдову казалось, что все люди на этой улице смотрят на русского военного с осуждением. Ещё бы! Ведь он пришёл в эту страну, чтобы защитить её от империалистической агрессии, а вёл себя совсем как те, против кого он здесь воевал. Но окружающие не проявляли удивления или осуждения, такое поведение европейцев было здесь нормой.

Лёня привычно уселся в экипаж, вальяжно развалился на удобном сиденье, закинув ногу на ногу и закурил только что купленную толстую гаванскую сигару. В пробковом шлеме, огромных солнцезащитных очках и высоких английских ботинках на шнуровке он выглядел, как настоящий британский колониальный чиновник.

Неожиданно в голову Борису пришла великолепная идея. С озорной мальчишеской улыбкой он усадил ничего не понимающего рикшу на сиденье рядом с опешившим от неожиданности Красавчиком, предварительно вложив в в руку китайца несколько купюр, чтобы работяга не волновался насчёт заработка. После этого Борис сам впрягся в повозку…

Люди на улицах останавливались, как вкопанные, не веря своим глазам: европеец вёз на себе китайца! Всю дорогу шокированный не меньше местных Лёня убеждал командира, что тот совершенно напрасно глумится над местными обычаями, и что лучше бы они пошли пешком, тогда бы он не чувствовал себя балаганным шутом, на которого все тычут пальцами. Впрочем, под конец поездки Красавчик заявил, что отныне он тоже против эксплуатации дружественных пролетариев, и в следующий раз повторит «подвиг» командира.

Лёня попросил остановить «экипаж» напротив заведения с вывеской, которая недвусмысленно указывала, что под ней расположен вход в дом свиданий. Борис не особо удивился, теперь уже ожидая любых сюрпризов от своего компаньона по вылазке.

– А что, Батя, может, и впрямь, заглянем в гнездо порока? – Лёня азартно толкнул Нефёдова в бок. – Местные «куни» или, говоря по-местному, девушки лёгкого поведения, – большие озорницы и выдумщицы по части плотских удовольствий. Рекомендую.