Борис Васильев - Вещий Олег

Конунг Олег и князь Рюрик тоже имели все основания быть довольными: за спиной русов оставалась сила, что обещало спокойствие, по крайней мере до решающей схватки за Киев. Тем временем Гуннар поднимал чудь и ливов, Ландберг отправился уговаривать финнов, а Хальвард – в этом Олег не сомневался – уже подбирал верных исполнителей для удара по союзу Рогхарда и Аскольда.

Хальвард был суров и немногословен. Давно занимаясь тайными делами Олега, он больше знал, чем говорил, всегда докладывая собственному конунгу об исполнении его повелений и никогда – о способах. У него были свои люди едва ли не во всех племенах, с которыми судьба связывала русов, он щедро платил им, зачастую из собственного кармана, чтобы по возможности избегнуть посредников и не посвящать в расходы похожего на утку Ольриха, отвечавшего за казну конунга. Он полностью доверял лишь своему другу и побратиму Годхарду, посвятив только его в приказ, который отдал Олег.

– Это должен сделать киевлянин, Хальвард.

– Ты прав, брат Годхард, и у меня есть такой на примете. Отращивай славянскую бороду и придумай, как спрятать оселедец: ты поедешь в Киев с моими людьми. Они сведут тебя с киевлянином. – Хальвард достал нательный крестик и протянул его побратиму. – Он – тайный христианин и когда-то поклялся на этом кресте, что исполнит мою волю.

– Ты веришь христианам, Хальвард?

– Я не верю никому, кроме конунга и тебя, брат Годхард. Но, во-первых, христианин обязан мне жизнью, а во-вторых, я знаю, как достать его жену и детей. Пришла пора платить долги – вот что ты ему скажешь, когда передашь крест.

– Если его схватят, он может признаться под пытками, кто приказал ему убить родного брата конунга рогов.

– Это – твоя заботя, брат Годхард. Его забота – нож, стрела или яд. Он – орудие, не более того. Остальное должен совершить ты, и мои люди выполнят любой твой приказ.

– Но почему ты выбрал именно христианина?

– Год назад Рогдир вырезал всех христиан в Полоцке, а их жен и детей принес в жертву Перуну. Аскольд знает об этой резне и воспримет смерть Рогдира как месть за гибель единоверцев. Око за око, зуб за зуб.

– Насколько мне известно, христиан учат смирению, брат.

– Киевлянам неизвестно об этих тонкостях. В ответ на убийство они учинят погром христиан в Киеве, причина потонет в крови, а Рогхарду останется только кровная месть за убийство посла и брата.

– Да, Аскольду не откупиться никакой вирой [10], – усмехнулся Годхард, бережно пряча крестик. – Кстати, ты знаешь, что Перемысл занялся отроками Нежданы?

– Знаю, – помолчав, сказал Хальвард. – Пусть тебя не беспокоят другие заботы, брат Годхард.

Отроки Нежданы, в обязанности которых входили не столько ее увеселения – охоты, скачки, турниры, – сколько ее охрана, в основном состояли из славян, сумевших избежать свирепых казней Трувора Белоголового. Они были врагами Рюрика, и это обстоятельство учитывал как Олег, так и Перемысл, когда организовывалась личная «молодшая дружина» Нежданы. Все были искренне преданы ей, в этом Перемысл не сомневался. Но обеспокоенный особым вниманием конунга рогов Рогхарда, все же посчитал нелишним еще раз внимательно к ним приглядеться, а заодно и усилить охрану опытными и верными людьми. Будучи человеком прямодушным, он делал это не очень умело, и если бы не тайная проверка, проведенная Хальвардом, то неизвестно, какую бы дружину получила Неждана. Но опытный Хальвард вовремя подправил прямолинейного воеводу, заодно подсунув в окружение любимицы конунга парочку своих людей. Перемысл был доволен, устроил молодшей дружине смотр, кому-то заменил коней, кому-то – оружие и, успокоенный, ждал, когда же племянница объявит, что Сигурд достаточно здоров для поездки в Смоленск. И наконец дождался.

– Если завтра в поединке ты не сумеешь выбить меч из десницы Сигурда, то можно отправлять посольство, – сказала она. – Только не схитри, уйко Перемысл: Сигурд должен уметь постоять за себя.

Хитрила она: ее дядя на хитрость был просто неспособен. Неждана последнюю неделю не только врачевала изувеченную руку юноши, но и каждый день сама учила его приему, как выбивать меч из руки противника и как уберечься от его попыток сделать то же самое. И когда Перемысл встретился с Сигурдом в поединке, ему так и не удалось лишить его меча при всем мастерстве и старании: молодой варяг всегда улавливал начало приема и ловко уходил от удара.

– А теперь сожми мне руку, Сигурд, – произнес он после боя. – И не жалей сил.

Сигурд давил десницу Перемысла что было мочи – даже пот выступил на лбу и заломило плечо. Но славянин только улыбался.

– Твоя сила – в ловкости. Но ловкость устает, а сила умеет держаться. Копи силу, Сигурд, и побольше ешь веприны на пирах.

С этого дня началась бурная подготовка к поездке в Смоленск. Старшим послом Олег утвердил Перемысла после совета с Донкардом: и как более опытного, и как славянина, поскольку кривичи, равно как и новгородцы, варягам не очень-то доверяли. И пока Сигурд готовил отобранных конунгом людей, Донкард готовил самого Перемысла.

– Не упоминай раньше времени об Изборске. Лучше сделать его подарком, когда вы обо всем договоритесь. Ничто так не скрепляет договоров, как щедрый и внезапный дар.

– Ты мудр, Донкард.

– Я стар. А в старости силы переходят в разум, если ты в молодости не поленился проторить к нему дорогу.

Накануне отъезда посольства в Смоленск Неждана навестила Сигурда.

– Я хочу что-то показать тебе.

Она повела его в свои покои, куда не допускались мужчины, кроме Перемысла и самого конунга, и девичья прислуга с шумом и смехом разбегалась перед ними. Пройдя длинными переходами, они спустились в подклеть. Неждана отперла засов, открыла дверь, и из полутьмы тотчас же донеслось недовольное ворчание.

– Не сердись, медведко, – ласково молвила Неждана. – Я редко навещала тебя, но завтра мы пойдем гулять.

Косматый медвежонок подкатился к ней под ноги. Довольно урча, тыкался широким лбом, лизал руки, пытался встать на дыбы, но на Сигурда поглядывал недоверчиво и ревниво.

– Мой подарок воспитаннику конунга Олега? – улыбнулся Сигурд.

– Я очень хочу, чтобы ты знал законы, по которым живем мы, славяне, – тихо сказала Неждана. – Для меня это важно, Сигурд. Береги себя, копи силу и… и ешь на пирах веприну.

И на миг прижалась щекой к его щеке.

Последние наставления Сигурд получил от Хальварда. Как всегда, он был краток и точен:

– Оба пути на Днепр имеют по два волока. Усвятский охраняют новгородцы и кривичи, а Вопский – вольная ватага. Ее атаман – Урмень, сын смоленского князя Воислава от рабыни. После встречи в Смоленске с Воиславом вернешься на волок и останешься с Урменем.