Кен Фоллетт - Мир без конца

— Ты хочешь сказать — так как не женился на твоей дочери, — сказал кто-то, и все засмеялись.

Мерфин огляделся: эти слова произнес Билл Уоткин, строитель жилых домов. Его черные волосы вокруг лысины поседели.

— Так как он, но сути, не является ремесленником, — упорствовал Элфрик.

— Как ты можешь это говорить? — возмутился Марк. — Он строил дома, церкви, дворцы…

— И наш мост, который пошел трещинами всего через восемь лет.

— Но его строил ты, Элфрик.

— Я делал все точь-в-точь по чертежам Мерфина. Ясно же, арки не выдержали вес пастила и людей со скотом и телегами. Моих железных скоб не хватило, чтобы предотвратить расширение трещин. Поэтому я предлагаю арки каждого моста, отходящие от центральных быков, укрепить вторым слоем каменной кладки, удвоить их. Предполагая, что этот вопрос встанет сегодня вечером, я просчитал расходы.

Элфрик наверняка начал готовиться к атаке, едва узнав о возвращении Мерфина. Недалекий мастер всегда видел в Мостнике врага — ничего не изменилось. Однако строитель не понял, почему возникли трещины, и Фитцджеральд увидел свой шанс. Он тихонько спросил у Иеремии:

— Ты мне поможешь?

— После всего, что ты для меня сделал? Разумеется!

— Сходи в аббатство и попроси сестру Керис срочно найти мои чертежи моста. Они должны храниться в монастырской библиотеке. И дуй с ними сюда.

Иеремия едва не побежал. Элфрик продолжал:

— Должен сообщить членам гильдии, что я уже беседовал с аббатом Годвином, который заявил, что аббатство не может взять на себя расходы. Нам придется собирать деньги, так же как мы собирали их на сам мост; заем будет возвращен из мостовщины.

Все застонали. Последовали долгие угрюмые споры, кто сколько должен внести. Мостник чувствовал, как против него поднимается волна враждебности. Именно этого и добивался Элфрик. Архитектор то и дело поглядывал на дверь, ожидая возвращения Иеремии. Билл Уоткин встал:

— А может, заплатит Мерфин? Ведь это он дал маху.

Фитцджеральд не выдержал и, отбросив всякую осторожность, ответил:

— Хорошо.

Все изумленно замолчали.

— Если трещины явились следствием моих просчетов, я починю мост за свой счет. — Он словно падал в пропасть.

Мосты стоили дорого. В случае ошибки это может стоить ему половины состояния. Билл пожал плечами:

— Ну конечно, ради красного словца.

— Но сначала, если члены гильдии позволят, мне бы хотелось кое-что сказать. — Мерфин посмотрел на Элфрика.

Тот медлил, явно стараясь выдумать предлог для отказа. Но Билл махнул рукой:

— Пусть говорит.

Все одобрительно загудели. Олдермен неохотно кивнул.

— Спасибо. Если слаба арка, то трещины идут определенным образом. Верхние камни давят на нижние, и те расползаются. Трещины в таком случае появляются на шелыге. [14] Шелыга — линия, соединяющая верхние точки дуги.

— Верно, — подтвердил Билл Уоткин. — Я много раз видел. Это не так уж и страшно.

— Но на мосту трещины другие, — продолжал Мерфин. — Элфрик не прав, арки достаточно прочные: их ширина составляет одну двадцатую основания, стандартная пропорция в любой стране.

Находившиеся в зале строители закивали. Все они знали эту пропорцию.

— Шелыга в порядке. Трещины пошли горизонтальные, по дуге, по обе стороны от центрального быка.

— Такое иногда бывает в четырехчастных сводах, — заметил Билл.

— Но на мосту своды не четырехчастные, простые, — возразил Мерфин.

— И в чем тогда причина?

— Элфрик отступил от моих чертежей.

— Неправда! — воскликнул олдермен.

— По обе стороны быков я пометил насыпь больших незакрепленных камней.

— Насыпь из камней? — издевательски переспросил глава приходской гильдии. — И ты хочешь сказать, что они удержали бы твой мост?

— Именно. — Фитцджеральд обратил внимание, что не один Элфрик, другие строители тоже с сомнением покачали головами. Но они не разбирались в мостах, которые отличаются от любых других построек, так как стоят в воде. — Эти камни очень важны.

— Их не было на чертежах.

— Ты не покажешь нам, Элфрик, мои чертежи, чтобы проверить?

— Чертежного настила давно не существует.

— Я чертил на пергаменте. Чертеж должен храниться в монастырской библиотеке.

Олдермен посмотрел на Годвина. Их сговор был очевиден. Мерфин только надеялся, что это заметят члены гильдии. Аббат произнес:

— Пергамент очень дорог. Твои чертежи давно уже записали.

Мастер кивнул, сделав вид, что поверил. Иеремия все не возвращался, а без чертежа сражение не выиграть.

— С каменной наброской не появилось бы никаких трещин.

— Разумеется. Что ты еще можешь сказать? Но почему мы должны тебе верить? — спросил Филемон. — Ты просто хочешь повалить Элфрика.

Придется рискнуть. Все или ничего.

— Я скажу вам, в чем проблема, завтра утром, если придете к реке.

Олдермен явно не хотел никуда идти, но Уоткин быстро согласился:

— Дельно. Придем.

— Билл, можешь привести двух мальчишек, которые хорошо плавают и ныряют?

— Конечно.

Элфрик не удержал бразды правления, и пришлось вмешаться Годвину, что выявило истинного кукловода.

— А какой еще трюк ты выдумал? — сердито спросил он.

Но было слишком поздно. Всем стало интересно.

— Дайте ему показать, — вмешался Билл. — Если это трюк, мы сразу поймем.

И тут бывший помощник Мерфина внес деревянную раму с натянутым на нее большим куском пергамента. Мостник обрадовался. Элфрик потрясенно уставился на Иеремию. Побледневший Годвин спросил:

— Кто тебе это дал?

— Вопрос выдает все, — заметил Фитцджеральд. — Лорд аббат не спросил, что в раме или откуда она — это все ему известно. Он просто хочет знать, кто дал.

Билл махнул рукой:

— Это все не важно. Покажи, Иеремия.

Тот встал перед весами и развернул чертеж к зрителям. По обе стороны моста были видны кучи камней, о которых говорил Мостник. Мерфин встал:

— Утром вы поймете, зачем они нужны.

Лето повернуло на осень, и по утрам было прохладно. Каким-то образом о предстоящем поединке между Мерфином и Элфриком стало известно, и, помимо членов гильдии, на берегу собрались еще сотни две-три любопытных. Пришла даже Керис. Фитцджеральд осознавал, что это не просто спор о конструкции моста. Молодой бычок бросил вызов старому быку, что понимали все.

Билл Уоткин привел двух мальчишек лет двенадцати-тринадцати в одном нижнем белье — младших сыновей Марка Ткача, Денниса и Ноя. Оба дрожали от холода. Деннис был невысок и коренаст, в мать, с волосами цвета осенних листьев. Младший, Ной, был выше — наверно, вырастет таким же большим, как Марк. Мерфин сразу проникся симпатией к рыженькому. «Интересно, — думал он, — Деннис тоже переживает, как и я в свое время мучился, оттого что младший брат выше и сильнее?»