Кен Фоллетт - Мир без конца

На пне сидел и пил из огромной кружки эль Гарри Пахарь, староста Аутенби. Гвенда мысленно перенеслась на двенадцать лет назад, и слезы выступили у нее на глазах. Вновь испытала чувство надежды, как тогда, когда они шли из Нортвуда в Аутенби, к новой жизни. Все рухнуло меньше чем через две недели, и мужа с наброшенной на шею веревкой повели обратно в Вигли. При воспоминании об этом в ней все еще вскипала ярость.

Но потом Ральф уже не мог делать все, что угодно. Обстоятельства вынудили его передать Вулфрику земли отца. Гвенда успокоилась, хотя супругу и не хватило сообразительности по примеру некоторых соседей договориться о свободном держании. И сама радовалась, что они превратились в хозяев и не тянули больше батрачью лямку, что Вулфрик достиг своей цели. Но все-таки ей хотелось большей независимости — свободы, без барщины, с одним оброком, размер которого был бы указан в манориальных записях, чтобы никакой лорд не мог его изменить. К этому стремились большинство крестьян, и во время чумы многие добились своего.

Гарри тепло поздоровался и предложил эля. После посещения Аутенби мать Керис назначила Пахаря старостой, и он все еще занимал эту должность, хотя аббатиса уже давно сняла с себя обет и настоятельницей стала мать Джоана. Судя по двойному подбородку и пузу Гарри, Аутенби процветала. Когда сельчане Вигли собрались в обратный путь. Пахарь тихо сказал Гвенде:

— У меня появился новый батрак, юноша по имени Сэм.

Сердце Гвенды подскочило.

— Мой Сэм?

— Вряд ли, нет, конечно.

Она растерялась. Зачем тогда говорить? Но Гарри почесал красный от вина нос, и Гвенда поняла, что староста лукавит.

— Парень уверяет, что его лорд — некий рыцарь из Гемпшира, о котором я никогда не слышал. Тот якобы позволил ему уйти из деревни, а ведь лорд твоего Сэма — граф Ральф, который удавится, но не отпустит батраков. Нет, твоего сына я бы не нанял.

Гвенда поняла. Так ответит Гарри, если его кто-нибудь спросит.

— Значит, он в Аутенби.

— В Олдчёрч, маленькой деревеньке в долине.

— Как он? — нетерпеливо спросила крестьянка.

— Отлично.

— Слава Богу.

— Сильный парень, хороший работник, хотя иногда драчлив.

Это не новость.

— Где он живет? Там тепло?

— Его приютили добрые старики, их сын уехал в Кингсбридж учиться на дубильщика.

У Гвенды на языке вертелось еще с десяток вопросов, но вдруг она заметила Натана Рива. Тот прислонился к дверному косяку таверны и пристально смотрел на односельчанку. Ладно, самое главное узнала, придется этим удовольствоваться, а давать Нейту хоть малейший намек на то, где Сэм, ей хотелось меньше всего. Небрежно отвернулась, будто оканчивая пустой разговор, и углом рта сказала:

— Не давай ему драться.

— Сделаю, что смогу.

Легко помахала Гарри и пошла за мужем. На обратном пути Вулфрик без заметных усилий нес на плече тяжелый лемех. Гвенде не терпелось поделиться новостями, но пришлось ждать, пока группа растянется по дороге и они окажутся в нескольких ярдах от остальных. Тихо передала ему разговор. Муж глубоко вздохнул.

— Теперь мы по крайней мере знаем, где он.

— Я хочу сходить в Аутенби.

Тот кивнул:

— Сходи, пожалуй. — Он редко ей противоречил, но сейчас нахмурился: — Хотя это опасно. Никто не должен знать, куда ты пошла.

— Конечно. Уж Нейт ни в коем случае.

— И как собираешься это обстряпать?

— Он не сможет не заметить, что я на пару дней исчезну. Нужно что-нибудь придумать.

— Сказать, что ты заболела?

— Слишком рискованно. Может зайти проверить.

— А если ты у отца?

— Не поверит. Знает, что я бываю там лишь по острой необходимости. — Гвенда ломала голову. Герои волшебных сказок и историй про призраков, которые рассказывают у огня в долгие зимние вечера, обычно верят друг другу без всяких вопросов, но реальных людей обвести вокруг пальца куда сложнее. — Можно сказать, что я пошла в Кингсбридж.

— Зачем?

— Например, купить несушек.

— Но ты можешь их купить у Аннет.

— Я ничего не буду покупать у этой мерзавки, это всем известно.

— Тоже верно.

— Нейт знает — мы всю жизнь дружим с Керис, и поверит в то, что я на пару дней задержусь у нее.

— Хорошо.

Не ахти какая история, но лучше в голову не приходило, а ей очень хотелось повидать сына. Еще до рассвета крестьянка выскользнула из дому, закутавшись в тяжелый плащ от холодного мартовского ветра, и в кромешной темноте потихоньку прошла по деревне, определяя дорогу на ощупь и по памяти. Гвенда не хотела, чтобы ее кто-нибудь увидел и начал расспрашивать. Все еще спали. Тихонько зарычал пес Натана Рива, однако быстро узнал ее по шагам и принялся негромко постукивать хвостом о будку.

Путница оставила деревню и двинулась по дороге между полями. Когда начало светать, она отошла уже на милю. Обернулась. Никого. На завтрак пожевала черствый хлеб, а около полудня остановилась в таверне у пересечения двух дорог: от Вигли до Кингсбриджа и от Нортвуда до Аутенби. На постоялом дворе не было никого знакомых. Расправляясь с соленой рыбой и пинтой сидра, Гвенда нервно поглядывала на дверь. Когда кто-то входил, она опускала лицо, но всякий раз это оказывался незнакомец, не обращавший на нее никакого внимания. Она быстро ушла в Аутенби.

До места добралась к полудню. Не была здесь двенадцать лет, но деревня почти не изменилась, довольно быстро оправившись от чумы. Кроме маленьких детей, игравших у домов, почти все работали — пахали, сеяли, пасли ягнят — и обернулись на незнакомку, пытаясь понять, кто это. Стоит подойти поближе, кто-нибудь наверняка узнает ее. Она провела здесь всего десять дней, но наполненных такими драматическими событиями, что кто-то должен вспомнить. В деревне подобное не часто случается.

Гвенда шла вдоль извилистой реки Аутен между двумя грядами холмов от главной деревни к тем, что поменьше. Она даже помнила их названия — Хэм, Шортейкр, Лонгуотер и самая дальняя, Олдчёрч. Приближаясь к ней, путница разволновалась и даже забыла про натертые ноги. В Олдчёрч насчитывалось всего тридцать лачуг — слишком маленькое селение для того, чтобы стать манором или даже иметь собственного старосту. Однако, как свидетельствовало название, здесь имелась древняя церковь. Ей, вероятно, несколько сотен лет: коренастая башня, короткий неф, грубый камень, крошечные квадратные окошки, похоже, наугад вырезанные в толстой стене.

Пройдя церковь, Гвенда двинулась по полю мимо пастбища: хитрый Гарри Пахарь не поставит рослого Сэма на такую легкую работу. Он наверняка пашет, чистит канавы или помогает управлять бычьей упряжкой. Крестьянка всматривалась в громко перекрикивающихся мужчин в теплых шапках и грязных башмаках в надежде увидеть юношу на голову выше всех. Не найдя сына, вновь осталась с тревожным предчувствием. Неужели его уже поймали? Или он перебрался в другую деревню?