Александр Тамоников - Белый царь – Иван Грозный. Книга 2

В Москву был доставлен и здравствующий боярин Федор-Челяднин.

Государь вызвал его во дворец, без гнева указал бывшему конюшему на трон, символ царской власти и сказал:

– Вот трон, боярин. Теперь ты можешь занять то место, о котором мечтал.

Федоров опустил голову. Что он мог ответить царю? Расследование обстоятельств боярского заговора завершилось, вина бывшего конюшего была полностью доказана. Его ждала смерть. Федоров понимал это. Царь не желал видеть жалкого старика и приказал увести его. Глава изменников был казнен.

Огромные вотчины казненного боярина, располагавшиеся на границе с Новгородом, подверглись конфискации и были взяты в опричнину. Но на Москве стало понятно, что земли покойного боярина Федорова без военного похода не взять. Государь приказал провести опричный рейд по этим местам и сам возглавил его.

Подобное решение диктовалось тем, что во владениях Федорова-Челяднина проживали многие тысячи крестьян. Дворяне и верные слуги казненного изменника могли поднять людей против опричников, назначь Иван Грозный командующим кого-то другого. На любимого царя же простой народ никогда не пошел бы. Иван Васильевич возглавил опричный поход, чтобы не допустить обмана крестьян, избежать огромных, совершенно неоправданных жертв.

Его замысел удался. Люди не пошли за дворянами. Опричное войско захватило земли бывшего конюшего Федорова-Челяднина. Оно не тронуло тех, кто не оказал сопротивления, и жестоко разгромило мятежные силы. Впрочем, таковых оказалось ничтожно мало.

Земли бывшего конюшего отошли в опричнину, то есть стали государственными. Крестьяне могли продолжать свободно жить и трудиться на них. Русский царь Иван Грозный никогда не воевал со своим народом. Тот отвечал ему любовью, приязнью и полным доверием.

В то же время смертельная угроза нависла над Филиппом. Честность митрополита грозила разоблачением многим тайным противникам государя. Мало кто из них обладал высочайшей силой духа, свойственной ему.

Одним из ярых противников Филиппа являлся архиепископ Новгородский Пимен. Его желание самому встать во главе церкви со временем переросло в болезнь. Пимен не простил выбора Ивана Грозного ни самому царю, ни Филиппу. Он предал их обоих, а с ними и веру. Это предательство трагически повлияло на жизнь Великого Новгорода.

Но эти события развернутся через год. Пока же Пимен готовил удар по Филиппу. Его сторонники убеждали государя в нелояльности митрополита, в том, что он осуждает опричнину. Иван знал Филиппа. Семена лжи пока не давали всходов. Однако, как говорится, вода камень точит.

Князь Ургин узнал о готовящемся заговоре против митрополита и в начале осени 1568 года приехал к нему.

Филипп обрадовался встрече с давним другом.

– Ты ли это, Дмитрий? Очень рад, но, по-моему, ты впервые здесь, на митрополичьем подворье?

– Нет, бывал и раньше.

– А почему такой смурной? Или случилось что?

– А ты не знаешь?

– Так! Вижу, разговор у тебя ко мне есть. Пройдем в палату. Там нам никто не помешает. – Филипп усадил гостя на лавку, сам устроился рядом на простую скамью. – Ну, Дмитрий? Говори, что хотел.

– Слушай, Филипп, ты хоть и митрополит, но я с тобой говорить буду как с Федором Колычевым, старым другом. Ты чего простачка из себя строишь? Неужели не знаешь, что насчет тебя затевается? Не ведаешь, что вокруг плетутся сети заговора и кто за этим стоит? А ведь Пимена поддерживают не только высшие чины из духовенства, но и бояре!

– Знаю, Дмитрий. Скажу больше, вижу свою кончину, понимаю, почему меня хотят изгнать из Москвы и настраивают так царя. Дело в том, что я клятве своей не изменил, поддержал Ивана в борьбе с боярами.

– А государь о том ведает?

– У него и без меня дел хватает.

– Ты, значит, решил положиться на судьбу?

– На волю Господа нашего Иисуса Христа.

– А знаешь ли ты, что Пимен настаивает на расследовании твоей деятельности в бытность настоятелем Соловецкого монастыря?

– Ну и что? – Митрополит Филипп по обыкновению оставался спокойным. – Вся моя жизнь в монастыре как на ладони, праведна и честна. Старцы подтвердят это. Их лгать не заставишь.

– Эх, Филипп, неужели не ясно, главное не то, что станут искать, а то, что найдут. Пимен и его сообщники не пожалеют средств, чтобы купить нужные показания. Подленькие людишки везде найдутся, а то, что скажут старцы, на Соловках и останется.

– На все воля Бога, Дмитрий.

– Надобно защищаться, Филипп.

– Я ни в чем не виноват, не должен защищаться, а тем более оправдываться. Ты лучше других знаешь, что за должностями я никогда не гнался, в сан митрополита был возведен по настоянию Ивана. Коли он послушает лжецов, что ж, вернусь обратно в монастырь, простым иноком.

– Да? Поначалу, может, и вернешься, а после не дадут тебе жить, друг мой. А каково без тебя царю будет? Или ты забыл клятву, которую мы давали его отцу?

Филипп улыбнулся.

– Нет, Дмитрий, я не забыл клятву ратника особой стражи. Но мы с тобой ее исполнили.

– Я тебе удивляюсь, Филипп. Ведь есть еще время остановить изменников!

– На все, Дмитрий, воля Божья.

– Понятно. – Ургин вздохнул. – Надеешься на высшую справедливость? Надейся, а я к Ивану поеду. С ним о тебе толковать буду.

– Не стоит, Дмитрий.

– А вот это уже мне решать!

– Ну тогда помогай тебе Господь.

– О себе лучше подумай. Я кто? Князь, которых на Руси полно, а ты митрополит, глава православной церкви.

– Заезжай, Дмитрий, коль время будет.

– Непременно, владыка.

Филипп перекрестил старинного друга.

Ургин тут же направился в Кремль. Там он узнал, что Иван Васильевич только что вернулся из опричного двора, но принять его не может. Приступ вновь уложил царя в постель. Дмитрий хотел переговорить с лекарями, но им было не до него. Так ни с чем он и вернулся на свое подворье, где его ждал сын.

Ургин не ожидал увидеть Алексея, так как тот с дружиной уже полгода вел поиски разбойника Кудеяра.

– Алешка, ты здесь? Неужели наконец-то поймал лиходея?

– Нет! Я уже сомневаюсь, а существует ли этот Кудеяр.

– Откуда такие сомнения?

Княжич улыбнулся.

– Отец, может, в дом пригласишь? Или так и будем во дворе разговаривать?

Князь спохватился:

– Да, конечно, Лешка, проходи. И чего разрешения спрашиваешь? Дом такой же мой, как и твой. Наш, общий.

Покуда готовился обед, отец с сыном уединились в горнице.

Ургин спросил:

– Так почему ты сомневаешься в существовании Кудеяра?

– Да получается, что он как призрак, сегодня здесь, завтра там, за сотни верст. С десяток разбойничьих шаек разгромили. Пленники говорят, что они Кудеяровы люди, а где он, не знают. Был да сплыл.

– Так, может, Кудеяра и на самом деле нет? Этим именем прикрываются главари разбойных шаек?