Александр Тамоников - Белый царь – Иван Грозный. Книга 2

– Так не было и нет никакого ветра.

– Благодарю тебя, царь. Признаюсь, не надеялся на твою милость.

– Невинных я не наказываю, Богдан. Ты должен знать это.

– Знаю, только в темницу и на пытки невинных тоже не бросают.

– Всякое бывает. Тем более когда ведется большое дознание. А семья твоего племянника, говоришь, бедствует?

– Теперь да, а так жила как все, не лучше, не хуже.

– А сам как?

– Мне много не надо. Хватает того, что есть.

Царь вновь обратился к Скуратову:

– Малюта! Дай человеку денег, сколько есть при себе!

– Так у меня пять рублей!

– Отдай!

– Много! Ой, прости, государь, – спохватился Скуратов. – Сейчас. – Он передал Сумбурову деньги, по тем временам весьма немалые.

Бывший оружейник смутился.

– Много! Верно твой Малюта говорит.

– Много не мало. Бери! Племянник когда еще жалованье получит!

– Так ему что, можно и на службу поступить?

– А как же он семью прокормит, детишек поднимет? Пусть дня два дома пробудет и идет на подворье князя Ургина. Я определяю его в отряд Алексея Дмитриевича. Он в лесах, но скоро должен на отдых прийти. Тогда племянник твой и поступит на службу. Все сказанное передай ему.

– Передам, государь. Да хранит тебя Господь!

– И тебе здоровья, Богдан. Не спеши умирать. В этом мире еще дел много.

– Это уж как решит Господь!

– Ступай!

– Благодарствую еще раз, царь! Прощай и помни, что Богдан Сумбуров до конца дней своих молиться за тебя будет.

Оружейных дел мастер ушел к дальней городьбе и скоро совсем пропал из виду.

Следствие по измене длилось еще несколько месяцев. Во время дознания выяснилась причастность к заговору близкого родственника царской семьи, одного из старших бояр Семена Васильевича Яковлева-Захарьина. Царь приказал арестовать его, но после личных допросов простил и отправил воеводой в Смоленск.

Не предал он смерти и своих опричных советников Алексея и Федора Басмановых. Они были сосланы на Белоозеро. Многочисленных князей Вяземских царь удалил из опричного двора, сохранив за ними все владения.

Иван Грозный не впервые расставался с близкими советниками и каждый раз очень переживал по этому поводу. Решение об опале людей из опричного братства стало для него особо тяжелым.

Суд над московскими смутьянами завершился в конце июля месяца. На двадцать пятое число была назначена казнь изменников. Около трехсот осужденных рано утром вывели на рыночную площадь, позднее названную Красной. Там собралось много народу. Царь выехал из Кремля в боевых доспехах, вместе с наследником и вооруженной охраной.

Он громко обратился к москвичам:

– Скажите, люди, верно ли поступаю я, желая покарать тех, кто намеревался продать врагу нашу православную Русь?

Из толпы закричали в ответ:

– Верно, государь! Да воздастся предателям и душегубам по делам их.

Услышав слова одобрения, Иван Грозный подал знак опричникам. Те разделили осужденных на две группы.

Царь вновь обратился к народу:

– Но правитель должен не только карать, но и проявлять милость, следуя христианским заповедям. Так, люди?

В ответ прогремело:

– Воистину так, государь!

Царь объявил о помиловании более ста восьмидесяти осужденных. Казни подверглись лишь главные зачинщики заговора, установленные в ходе долгого и кропотливого следствия.

Иван Грозный стоял у лобного места до того момента, как был казнен последний осужденный. Затем он вернулся в Кремль.

Там у него случился новый приступ неведомой болезни. Лекарям Курту Рингеру и Федоту Борзову пришлось потрудиться, чтобы привести государя в чувство.

Два дня после казни он провел в постели. Царь поднялся, избавился не только от недуга, но и от прежнего отношения к подданным, окружающим его.

Он и далее держал при себе приближенных, которые пользовались царским доверием, выполняли ответственные поручения, командовали полками, являлись наместниками крупных и малых городов. Но его отношение к ним стало теперь совершенно иным. Иван Васильевич все больше замыкался в себе. Он проводил в одиночестве долгие вечера. Впрочем, это не влияло на управление государством.

А внешняя обстановка страны продолжала оставаться напряженной. Враги не желали мириться с усилением влияния России на международной арене.

Царь прекрасно понимал, что ни турецкий султан, ни крымский хан не смирятся с позорным поражением под Астраханью и попытаются взять реванш. Речь Посполитая, заключившая договор о союзе со Швецией, не оставит намерения вернуть себе земли, утраченные в ходе Ливонской войны, заодно прихватить и кусок территории русского царства. Смерть Марии Темрюковны повлияет на отношения с горскими народами.

Иван Грозный готовился к новым войнам. Главные, судьбоносные для России решения ему приходилось принимать практически в одиночку, надеясь только на свой ум, опыт, талант великого правителя.

Он не мог положиться даже на собственного сына, наследника престола, обладавшего характером своевольным, но податливым. Именно вокруг семнадцатилетнего царевича теперь собиралось мятежное боярство. Иван Васильевич был окружен детьми, свитой, и в то же время был одинок.

Здесь надо сказать, что ему довелось пережить еще одну личную трагедию. 26 июня 1571 года государь объявил о своей помолвке с Марфой Собакиной, дальней родственницей Малюты Скуратова. Уже после этого она вдруг заболела. 28 октября Иван Васильевич в Александровской слободе сыграл скромную свадьбу. Через неделю, 4 ноября, женился и царевич Иван Иванович. Между тем царице становилось все хуже, и 13 ноября она скончалась.

В конце сентября 1570 года от Рождества Христова у одинокого дуба, шелестящего вековой кроной, на кошмах устроились двое мужиков, вооруженных саблями. Это были Мартын Кононов и Влас Иворин из сторожевого отряда.

Влас поежился.

– Холодает, однако!

Кононов, старший по возрасту и должности, усмехнулся.

– Не замерзнешь. Ты коней стреножил?

– Угу. В овраг отвел.

– Правильно. – Мартын достал из сумки сухари, подвинул поближе бурдюк с водой. – Перекусим, Влас, а то живот уже сводит.

– У меня овсяная мука есть. С водой смешаем.

– Сухарями обойдемся.

– Может, огонек разведем?

Кононов строго посмотрел на товарища.

– Какой огонь? Костер будет виден далеко. Ветер разнесет дым по всей округе.