Луи Жаколио - Сердар

Сняв с себя одежду, он старательно натер все тело кокосовым маслом, взял в зубы кинжал и перелез через стену, минуя стражу, день и ночь охраняющую главный вход. Затем он бросился в сторону Старого Биджапура со всей скоростью, на какую был способен, бормоча про себя:

– Только бы я поспел вовремя!

Проходя мимо хижины Дислад-Хамеда, он остановился в нерешительности, не зная, вызвать ли его или самому войти в дом. Опасаясь, что его услышит какой-нибудь шпион тхагов, он осторожно сам проскользнул в хижину и скоро вышел оттуда, чтобы продолжить путь с еще большим рвением.

Он нашел хижину пустой…

Озадаченность Кишнаи. – Приготовления в Джахара-Богхе. – Что выбрать? – Варуна молчит. – Отчаянное решение.

Трагические события, о которых еще до сих пор в Индии сохранились воспоминания, нами не выдуманы. Они действительно были и предшествовали печальному концу вице-короля Индии, сэра Джона Лоренса, убитого фанатиком по распоряжению тайного общества «Духов вод»…

Борьба, начатая Сердаром, ныне Фредериком Де-Мон-мореном, в защиту Наны Сахиба и продолженная его единомышленниками, достигла критического момента… Не раз уже в трудные минуты индийцы сожалели, что нет с ними сейчас Сердара.

Помощник его, марселец Барбассон, оставался в Нухурмуре, где с горсткой индийцев охранял Нану Сахиба, соблюдая приказ не покидать неприступного убежища до возвращения Сердара. Поэтому вся тяжесть и ответственность борьбы легла на плечи нескольких мужественных людей, окружавших браматму Арджуну.

Нет сомнения в том, что, если бы Сердар знал, какой опасности подвергаются Нана Сахиб и его друзья, он поспешил бы уехать из Франции и пришел бы к ним на помощь. Смерть Кишнаи, повешенного на его глазах, успокоила Сердара. Не догадываясь об уловке тхага, он считал, что раз этот негодяй исчез, то не найдется больше ни одного индийца, способного выдать Нану Сахиба…

Уотсон подкупил Дислад-Хамеда, но этот трус отваживался только на доносы, по которым вешали всех индийцев, причастных к восстанию. Но до убежища Наны Сахиба ему было не добраться, и сэр Лоренс мог ждать этого столетия.

А между тем случаю было угодно устроить так, что Дислад-Хамед знал тайны враждующих сторон, и успех той или другой мог, пожалуй, зависеть и от него.

Утсара все это прекрасно понял, когда браматма, поглощенный делами, удовлетворился ответом посланных факиров, что падиал вернулся домой. Утсара подозревал какую-то западню и, чувствуя, что все погибнет, если падиал попадет во власть Кишнаи, решил даже пожертвовать своею жизнью, лишь бы вырвать его у тхагов прежде, чем тот успеет что-либо рассказать им.

Только бы поспеть вовремя, как он сам сказал. Он знал трусость падиала и был уверен, что нет тайны, которую он не выдал бы под страхом пытки. Факир не понимал настоящей причины похищения и объяснил его неисполнением смертного приговора браматме. Но это было не так. Причина, несравненно более важная, заставила Кишнаю поместить Дислад-Хамеда в надежное место.

Когда сэр Лоренс приказал привести ночного сторожа, Кишная, как вы помните, спрятался по совету вице-короля в амбразуре одного из окон, закрытой толстой портьерой, чтобы невидимо присутствовать при приеме падиала. Вы помните также, что по окончании аудиенции Кишная исчез, но куда – никто не видел. Место, где он спрятался, оказалось случайно тем же самым, куда браматма, переодетый пандаромом, вышел из потайного коридора, чтобы подслушать разговор начальника тхагов с вице-королем. Взволнованный открывшейся изменой, Арджуна, уходя, забыл закрыть подвижную часть стены. Когда Кишная, спрятавшись там, заметил зияющее отверстие, подобное тому, через которое он сам прошел, то сразу понял, что через него проходил кто-то, кто хотел подслушать его разговор с сэром Лоренсом. Кто бы это ни был, он не мог быть другом.

Начальник тхагов, смелость которого была выше всяких сомнений, не колебался ни минуты и вошел в этот коридор, который неминуемо должен был привести его к главной артерии лабиринта.

С первых же шагов он наткнулся на какой-то предмет, стоявший у стены, и к своему изумлению разглядел палку с семью узлами и с привязанными к ней связками, какие носил пандаром, бродивший весь день около дворца и возбуждавший у него сильные подозрения. Ему даже показалось, что это браматма, его враг. Он заметил одну подробность, которая ускользнула бы от всякого другого, но не от этого опытного в хитростях и переодеваниях человека. Арджуна, родившийся на Коромандельском побережье в Мадрасском округе, хотя и говорил совершенно правильно на телугеком языке Биджапура, все же сохранил некоторый акцент, который был слышен в его криках, когда он обращался к толпе, предлагая купить зерна сандала.

Сначала Кишная отверг это предположение, не понимая, какая причина могла заставить браматму ходить среди толпы в таком костюме, когда к его услугам была готова целая армия факиров и слуг, способная в любое время собрать для него необходимые сведения.

Но, когда ему в руки попала палка мнимого пандарома, он больше не сомневался в этом. Толко один браматма мог пробраться в тайные помещения дворца, неизвестные Кишнае. Браматма и пандаром были, следовательно, одним и тем же лицом. Но в таком случае смертельный враг знал все его тайны! Он знал, что Совет семи состоит из одних только тхагов, добившихся этого положения после убийства настоящих членов, и что «древнейший из Трех» был некто другой, как Кишная, повешенный в Велуре.

Сопоставив все факты, начальник тхагов, несмотря на свое хладнокровие, не мог не прийти в ужас. Противник его был отважен, имел связи, был любим всеми джемеда-рами, а потому ему ничего не стоило не только прогнать самозванцев с занятого ими поста, но приказать их собственным факирам убить их, чтобы отомстить за смерть тех, чье место они заняли.

Вот тогда-то он и решил поспешить с развязкой и избавиться от браматмы. Его смерть была предрешена с того самого дня, когда тхаги захватили свои места.

Он не решался поручить этого дела ни одному факиру, потому что Арджуну любили все, даже те, которые находились на службе у членов Совета семи. Кишная боялся, чтобы тот, которому он поручит это, не предупредил браматму, предоставив ему возможность бежать.

Одержимый желанием найти кого-нибудь, кто избавит его от этого человека, тхаг задумал спасти падиала от заслуженной им смерти, чтобы взамен этого поручить ему убийство браматмы.

Он хотел выбрать день убийства при встрече с ночным сторожем, но события этого вечера заставили Кишнаю спешить и назначить его на ту же ночь. Тем временем он приказал навести стороной справки у дорванов и всех служителей Джахара-Богха, выходил ли куда-нибудь их господин сегодня. Все отвечали, что тот целый день не выходил из дворца.