Луи Жаколио - Сердар

Но неожиданности на этом не кончились, и этот день готовил им более страшное и совершенно непредвиденное. Одному из них, увы! не суждено было увидеть восход солнца на следующий день.

Друзья вновь закинули свои удочки и, устремив взгляд на поплавок, с тревогой и нетерпением ждали, кому из них первому повезет.

– Скажи, Барбассон, – заговорил Барнет спустя минуту, – а что, если не клюнет?

– Шутишь ты… наживка приготовлена мною по всем правилам искусства… secundum arte! [53]

– Если ты будешь говорить на провансальском наречии, я заговорю тогда по-английски…

– Как ты глуп! Это воспоминание о колледже.

– Так ты был в колледже?

– Да, до шестнадцати лет. В Ахене находился небольшой факультет, устроенный специально для приема провансальцев. И там я не прошел на степень бакалавра. Это было целое событие. За все тридцать лет впервые отказали в приеме и ни какому-нибудь парижанину, выдававшему себя за провансальца, но, не имея его акцента, разоблаченному, а мне, уроженцу Марселя… это было слишком и едва не подняло целую революцию на Канебьере. Хотел идти целой толпой на Ахен… но дело уладилось, экзаменаторы обещали не делать этого больше.

– И тебя приняли?

– Нет!.. Отец-Барбассон якобы нечаянным образом уронил на ту часть моего тела, что пониже спины, пучок веревок, и я убежал из отцовского дома, чтобы никогда не вернуться.

– Ну, а я, – отвечал Барнет, – никогда не ходил в колледж и не умел ни читать, ни писать, когда дебютировал в роли учителя.

– Скажи, пожалуйста! Да вы там еще ученее, чем мы в Марселе!

– Нет, видишь… надо было жить чем-нибудь, я и взял место директора сельской школы в Арканзасе.

– Как же ты справился?

– Я заставил больших учить маленьких, а сам слушал и учился. Недели через три я умел читать и писать. Месяца через два я с помощью книг давал уроки, как и другие.

– Ах, Барнет, как освежают сердце воспоминания прошлого! Ничто другое, как рыбалка, не вызывает так на откровения… Мне кажется, что леска – это проводник, по которому… стой, клюет! Внимание, Барнет, хватит болтать.

Ловким движением руки, как настоящий профессионал, Барбассон подсек рыбу и затем вытащил ее не сразу, как это попытался бы сделать новичок, а потянул медленно, еле заметно, и не мог удержаться от крика торжества, когда над водой показалась чудная форель в пять-шесть фунтов.

Подхватить ее сеткой и поднять на борт – было делом одной секунды. Это была превосходная рыба, с розоватой чешуей, темно-красной кожей, того нежного цвета, который так ценят гурманы.

Барнет вздохнул с сожалением.

– Вспомнил масло и приправы… дьявольский обжора! – сказал Барбассон и вслед за этим крикнул своему другу:

– Смотри за своей удочкой… уже клюнула и тащит поплавок под лодку.

Но заблуждение длилось недолго. Он остановился, выпучил глаза, раскрыл рот, и все лицо его приняло глупое выражение…

Лодка двигалась. Медленно, почти незаметно, но двигалась, и это движение, приближая ее к поплавку, заставило Барбассона думать, что поплавок, наоборот, двигался к ней, увлекаемый рыбой.

– Не шути только, Барнет, пожалуйста… она действительно движется? – пролепетал несчастный, близкий на этот раз к настоящему сумасшествию.

Барнет был не в состоянии отвечать. Он хотел крикнуть, но звук застрял у него в горле… Замахав руками в воздухе, он тяжело рухнул на палубу.

Падение друга привело Барбассона в себя. Инстинктивно он бросился к нему на помощь и, не понимая, что делает, окатил его холодной водой.

Барнет пришел в сознание. Озираясь вокруг, он пробормотал:

– Это дьявол… Барбассон… дьявол преследует нас!

Слова эти во всех других случаях заставили бы провансальца расхохотаться, но в эту минуту он старался хоть как-нибудь собраться с мыслями.

Перед глазами был неопровержимый факт: лодка двигалась. Скорость ее постепенно увеличивалась, и винт все сильнее шумел в воде, оставляя позади себя длинную полосу пены…

– Слушай, Барнет, – сказал он наконец, – мы живем, однако, не в стране фей… будем рассуждать просто, как будто мы с тобой не в лодке, а видим ее, стоя на берегу. Что сказали бы мы?

– Да, что сказали бы мы?

– Мы сказали бы, Барнет, что если она движется, то ее кто-то двигает.

– Ты думаешь, мы сказали бы это?

– Да, думаю… Помочи себе еще голову холодной водой, это тебе необходимо… так… лучше тебе?

– Да, как будто начинает…

– Так вот, почему здесь, на борту, мы не можем прийти к тому же выводу, как и на земле? Один или два человека забрались в лодку, и отпечаток ноги одного мы видели на палубе. Они заметили, что мы идем, и, не имея возможности или желания выйти оттуда, закрыли люк. Теперь же, так как им не нравится долгое пребывание в трюме, раз мы наверху, они подгоняют лодку к берегу, чтобы мы могли сойти на землю и уйти, потому что мы без оружия, а затем и сами они сделают то же самое, если захотят.

– Да, если захотят, а если не захотят?

– Что же им делать иначе, не могут же они унести лодку в кармане… мы всегда найдем ее.

– А если это англичане?

– Ну, мы сложили оружие, поступили по правилам, и моя предосторожность спасет нас.

– Ты, быть может, прав…

– Впрочем, мы скоро узнаем, в чем дело. Лодка приближается к берегу, будь готов следовать за мной и работать ногами.

– О! Я был преподавателем гимнастики в атенеуме [54]в Цинциннати.

– Ты перепробовал все специальности?

– И много еще чего другого, – отвечал янки, которому эти объяснения вернули обычную самоуверенность.

– Внимание, наступает время прыгать! – воскликнул Барбассон, становясь ногою на планшир и готовясь к прыжку.

Лодка ткнулась в берег. Друзья одновременно прыгнули вперед и упали на землю.

– Теперь удирать, и поскорее, – крикнул провансалец, быстро вскакивая на ноги.

Не успел он произнести этих слов, как из-за кустов выскочило человек двадцать индийцев.

Нападающие окружили друзей, повалили на песок и связали веревками из волокон кокосовой пальмы. Затем, привязав их к бамбуковым палкам, понесли бегом, как носильщики носят паланкины [55].

Все это случилось так быстро, что они не успели заметить, как из люка лодки вылез торжествующий Кишная и бегом последовал за уносившими их индийцами.

Пленники тхагов. – Развалины Карло. – Предложение Кишнаи. – Попытки бегства. – Подземный ход. – В поисках выхода. – Безнадежно застрявшие. – Барнет съеден шакалами. – Бегство Барбассона. – Отъезд на Цейлон.

Дьявольское воображение Кишнаи было неистощимо в изобретении разных хитростей. Вот уже сорок восемь часов, как он скрывался на берегах озера, поджидая случай похитить хотя бы одного жителя Нухурмура. Несмотря на тщательные поиски, он никак не мог найти вход в таинственное жилище, скрытое среди кустов и деревьев. Но все произошло, как он хотел.