Джеймс Боллард - Империя Солнца

Джим знал, что гнев сержанта Учиды — достаточное основание для того, чтобы шофер не слишком жаждал поворачивать обратно. Но за доктором Рэнсомом он на всякий случай решил приглядывать повнимательней, чтобы выяснить, достаточно ли тот владеет японским, чтобы сбить водителя с пути истинного. У доктора, судя по всему, не все было в порядке с глазами, особенно когда он смотрел на Джима: быстрый взгляд искоса, и вообще он весь какой-то странный. Джим решил, что на войну доктор попал позже, чем он сам или Бейси. Наверное, жил в каком-нибудь миссионерском сеттлменте, вдали от побережья, а потому и понятия не имеет, что такое фильтрационный центр.

Но все-таки заблудились они или нет? Направление, в котором попадавшиеся по дороге телеграфные столбы отбрасывали тень, почти не изменилось, — Джима всегда интересовали тени, с тех пор, как отец показал ему способ вычислить высоту даже самого высокого здания, просто-напросто измерив шагами его тень на земле. Они по-прежнему ехали на северо-запад и, следовательно, в скором времени должны были добраться до железнодорожной ветки Шанхай-Усун. Из-под капота машины со свистом валил пар — лицо у Джима стало совсем мокрым, и встречный ветер приятно его холодил. Но тут шофер предупреждающе забарабанил в дверь, и Джим понял, что именно сейчас тот решает, не остановиться ли ему и не повернуть ли обратно в Шанхай.

Смирившись с тем, что поездка вышла зряшная, и с тем что все равно придется возвращаться в Шанхай, Джим принялся изучать охранника — винтовку с затвором и имперскую кокарду с хризантемой. Но тут голландка потянула его за перепачканный сажей рукав блейзера.

— Джеймс, посмотри-ка, вон там. Это не…

На берегу заброшенного канала лежал остов сгоревшего самолета. Бурьян и крапива проросли сквозь крылья и оплели кабину, но опознавательные знаки и номер эскадрильи все еще можно было разобрать.

— Это «Накадзима» — ответил он госпоже Хаг, обрадовавшись, что она разделяет его интерес к авиации. — У него всего два пулемета.

— Всего два? Но это же и так очень много…

Голландка вроде бы всерьез удивилась, но Джим уже успел забыть про самолет. По ту сторону рисового поля спряталась в зарослях крапивы железнодорожная насыпь. На бетонной платформе какого-то забытого полустанка расположился на отдых взвод японских солдат и готовил на костерке из сухого тростника еду. У рельсов стоял раскрашенный камуфляжными пятнами грузовик с выдвижной лестницей. В кузове громоздились мотки провода: это были связисты, и они восстанавливали телеграфную линию.

— Миссис Хаг… это же ветка на Усун!

Грузовик затормозил, и пар тут же заполнил водительскую кабину. Шофер начал выкручивать руль. Охранник, сидевший рядом с Джимом, прикурил сигарету — на обратную дорожку. Джим потянул его за пояс и указал на ту сторону рисового поля. Солдат обернулся, посмотрел туда, куда указывала вытянутая рука Джима, а потом спихнул его на пол. Он что-то крикнул водителю, и тот отшвырнул планшетку с картой на пустое соседнее сиденье. Окутанный клубами пара, грузовик с ревом взобрался на подъем, сделал полукруг и покатил по грунтовке к полустанку.

Доктор Рэнсом успокоил мальчиков, которым удалось наконец вырваться из когтей Бейси, перегнулся через миссионерку и помог Джиму подняться с пола.

— А ты молодец, Джим. У них наверняка найдется для нас немного воды, — ты, наверное, очень хочешь пить.

— Есть немного. Я успел глотнуть воды в фильтрационном центре.

— Весьма разумно с твоей стороны. Сколько ты там пробыл?

Этого Джим не помнил.

— Довольно долго.

— Вот и мне так показалось. — Доктор Рэнсом стряхнул налипшую у Джима на блейзере грязь. — Там раньше был кинотеатр?

— Но фильмов они все равно не показывают.

— Оно и понятно.

Джим откинулся на скамейке, отряхивая пыль с колен и улыбаясь госпоже Хаг. Заключенные вяло сидели на идущих вдоль бортов скамьях, покачивались туда-сюда, как тряпичные куклы, когда из них вытащишь часть набивки. Поездка за город ничуть их не оживила: напротив, они стали какими-то желтыми с лица и нервными. Джим проводил взглядом ржавый остов самолета и улыбнулся. Теперь они уж точно не вернутся в фильтрационный центр. Солдат-японец выбросил недокуренную сигарету и взял винтовку в обе руки. С платформы спрыгнул капрал-связист и пошел к ним через железнодорожные пути.

— Миссис Хаг, теперь, мне кажется, мы уже не вернемся обратно в Шанхай.

— Да, Джеймс, — глаз у тебя, должно быть, острый как у орла. Когда вырастешь, станешь летчиком.

— Может быть. Я уже сидел в самолете, миссис Хаг. На аэродроме Хуньджяо.

— А этот самолет летал?

— Ну, в каком-то смысле.

Со взрослыми не стоит быть слишком откровенным: никогда не знаешь, к чему это приведет. Он был уверен, что доктор Рэнсом за ним наблюдает. Доктор сидел рядом с отцом миссис Хаг; дыхание тому давалось с явным трудом, и доктор старался ему помочь. Но глаза его неотрывно следили за Джимом, оценивая исхудавшие, как палки, ноги, рваную одежду и ссохшееся возбужденное лицо. Когда они подъехали к железнодорожному полотну, он ободряюще улыбнулся Джиму, но Джим на улыбку решил не отвечать. Он знал, что доктору Рэнсому почему-то не понравилось то, что он сделал. Но доктор Рэнсом не сидел в фильтрационном центре.

Они остановились возле полотна. Водитель отдал капралу честь, ушел вслед за ним на полустанок, и они тут же разложили на ящике от полевого телефона карту. Заключенные сидели, грелись на солнышке и смотрели, как капрал тычет пальцем куда-то через пересохшие рисовые поля. От невозделанной земли поднималась легкая пыльная дымка, белесая кисея, скрадывавшая контуры далеких шанхайских небоскребов. По дороге проследовал конвой японских грузовиков, вал грохота и рева, смешавшийся с отдаленным гудением транспортного самолета.

Джим встал со скамьи и сел рядом с госпожой Хаг, которая пыталась поддержать старика отца, обхватив его поперек груди. Обе миссионерки лежали на полу, прочие заключенные либо дремали, либо явно нервничали. Бейси утратил интерес к мальчикам-англичанам и пристально наблюдал за Джимом поверх поднятого запачканного кровью воротника куртки.

Вокруг грузовика успели собраться тысячи мух, привлеченных потом и лужами мочи на дощатом полу кузова. Джим думал, что водитель уже разобрался в карте и вот-вот вернется, но тот все сидел на катушке телефонного провода и говорил с двумя солдатами, которые варили обед. Их голоса и треск горящего дерева витали над стальными рельсами, гулко отдаваясь от мерцающего странным светом купола неба.

Солнце начинало припекать, и Джим заерзал на скамье. Он видел все окружающее в мельчайших деталях: чешуйки ржавчины на рельсах, зубчатые края листьев крапивы на обочине дороги, белую пыль с отпечатавшимися на ней следами протекторов. Джим принимался считать то иссиня-черные щетинки вокруг губ оставшегося скучать с ними в кузове охранника-японца, то капельки мокроты, которые появлялись и исчезали у него в ноздрях при каждом вдохе-выдохе. Он смотрел, как на ягодицах одной из лежащих на полу миссионерок расплывается мокрое пятно, как пляшут язычки пламени под котелком у японцев и отражаются в полированных стволах составленных в козлы винтовок.