Анита Амирезвани - Равная солнцу

— Царевна, а не лучше ли будет, если караул составят несколько групп, включая кызылбашей? — спросил мирза Салман.

— Вы нам не доверяете? — отозвался Шамхал.

— Дело не в этом. Смешанный отряд потребует от каждого отвечать за сохранность богатства страны.

— Ответьте на мой вопрос! — потребовал Шамхал.

— Это не вопрос, — пожал плечами Салман. — Кроме того, мне кажется, что каждому из нас очень просто доказать, кто вернее.

— Вы мне угрожаете? — Глаза Шамхала выкатились от едва сдерживаемого желания что-то совершить.

— Я просто объясняю.

Две недели они едва разговаривали с Пери, а теперь они готовы были драться за ее доверие.

— Прекратите недостойную перепалку! — велела Пери из-за занавеса. — Мирза Салман прав. Я попрошу таккалу присоединиться к черкесам в охране казначейства.

Таккалу стали ее союзниками — впервые с тех пор, как остаджлу вернули себе благосклонность Исмаила.

— Это будет только справедливо, — сказал мирза Салман.

Шамхал был разъярен: он за один раз проиграл все сражения. Мирза Салман улыбнулся ему, поддразнивая. Внезапно я вспомнил, как усердно мирза Салман трудился над смещением мирзы Шокролло. Все началось так же — с насмешливой улыбки на собрании.

— Царевна закрывает обсуждение этого вопроса, — твердо возвестил я сидящим. — Переходим к следующему.

— Что с налогами? Получены ли недоимки с провинций? — спросила Пери.

— Недобор на юго-западе, — ответил евнух Фархад-ага, назначенный Исмаилом собирать налоги для казны.

— Почему?

Халил-хан попросил слова. У него был огромный нос, и он славился мастерским плутовством в нардах. Долго делал вид, что проигрывает, затем набирал очко за очком, пока не разбивал противника наголову.

— В моей провинции было землетрясение, многие земледельцы погибли. Нам нужно время, чтоб восстановиться.

— Вы его получите, — отвечала Пери, — но я ожидаю подробного доклада о видах на урожай на следующий месяц.

Хамид-хан, молодой вельможа, попросил слова следующим:

— Я бы хотел доложить об успехе. После смерти Бади аль-Замана в Систане мы в моей провинции пережили обширное восстание, но заговорщики были разоблачены и разгромлены, и теперь наши границы прочны и сохранны. Я благодарю досточтимую царевну за самое скорое понимание серьезности положения.

— Для того и существует правитель, — отвечала Пери.

— Мы восхваляем вас за это. Вы были словно львица там, где остальные тряслись от страха.

— После сегодняшней встречи все должны снестись со своими доверенными лицами и выяснить, есть ли угрозы вторжения или восстаний в их провинциях. Отчитайтесь, как только получите ответ. Не забывайте, что наши враги вот-вот узнают о смерти шаха и будут рады воспользоваться случаем.

— Чашм, — ответил хор мужских голосов.

— Меня продолжают волновать дела в Ване. Есть слухи, что тамошний оттоманский глава Хосров-паша собирается напасть на нас. Бахрам-хан, я хочу, чтоб вы повели армию в Хой, показать нашу силу и спутать его намерения. Нет ничего важнее, чем сохранить мир с оттоманами, с таким трудом отвоеванный моим отцом.

— Алла! Алла! Алла! — выкрикивали вельможи, и Бахрам выглядел польщенным — ведь он наконец осуществит замысел, который начала Пери, пока ее не остановил Исмаил.

— Есть другие вопросы?

Поднялся Халил-хан.

— Ходят слухи о неурядицах во дворце, — сказал он, показывая пальцем на занавес.

Наступило долгое и тягостное молчание.

— Изложите свое дело, — потребовал я.

— Некоторые утверждают даже, что шах был убит, — обвиняюще произнес он.

Халил-хан был телохранителем Пери в ее детстве, из такого обычно рождаются связи на всю жизнь, и я не мог понять, с чего он пошел на публичное обвинение.

— Заключение лекаря не было безоговорочным, — напомнил я.

— Мой долг — известить царевну о слухах, что заговор с целью убийства сложился в гареме.

Я напрягся и хмуро глянул на него.

— Нелепица! — вскочил хан Шамхал. — Что вы имеете в виду?

Пери сказала из-за своего занавеса:

— Среди мужчин всегда ходят странные слухи о шахском гареме. Вам кажется, что это нечто вроде опиумного притона, полного бредящих безумцев, но это скорее войско, устроенное в подчинении чину и долгу. Как вы можете знать, что происходит в гареме? Вы там когда-нибудь бывали?

— Разумеется, нет, — сказал Халил-хан.

— Тогда я думаю, что вам лучше оставить эти заботы мне.

Мужчины засмеялись, а Халил-хан побагровел:

— Подождите минуту! Если шах Исмаил был убит, что помешает случиться новому убийству? Мы будем глупцами, если не станем опасаться убийцы на свободе.

Некоторые из вельмож явно забеспокоились. Рот Амир-хана угрюмо выгнулся. Боже всемогущий, да они ее боятся!

— Трудно вообразить, что может быть хуже того, что уже случилось в последние месяцы, — ответила Пери. — Тем не менее даю вам слово, что, пока вы подчиняетесь приказам, я на вашей стороне. Как вы знаете, я никогда никого не бросала. Даже когда мне было запрещено участвовать в делах дворца, я просила о милости к обвиненным, что дорого мне стоило.

— Она говорит правду, — сказал Шамхал.

— Взамен я прошу только вашей верности, когда я принимаю новое положение — главного советника Мохаммада Ходабанде. Мужи, каково ваше решение?

— Да прозвучит голос каждого, — наставил я вельмож.

— Да здравствует лучший мудрец, который достался стране! — крикнул Пир Мохаммад-хан, чей порыв, без сомнения, подогрела новость о его заточенном родиче.

— Алла! Алла! — взревел Шамхал-черкес, начиная общее славословие.

Все остальные присоединились к его рыку: «Алла! Алла! Алла!..»

Звукам вторил радостный стук моего сердца. Я кинулся за занавес и обнаружил, что Пери уже встала. Внезапно она показалась мне точным подобием своего отца, высокой, стройной, в шафраново-желтых шелках. Она не улыбалась, не страшилась, но просто и легко делала свое дело. Мужчины все равно никогда ее не признают, но ее храбрость их укротила. Мне казалось, что фарр древних царей проник в нее так глубоко, что наполнял ее сиянием. Некоторые сказали бы, что он в ее крови, но я знал, что он в каждой ее жилке, и сердце мое переполнялось гордостью.

Подготовка грядущей коронации заняла на следующие несколько дней всех, вплоть до последнего мальчишки-посыльного. Вельможи прибывали на рассвете, чтоб получить распоряжения и показать свою преданность. Во второй половине дня все долго отдыхали. Поздно ночью окончив поститься, мы с Пери продолжали работать над самыми важными делами по управлению дворцом. Затем мы обсуждали многое почти до самого рассвета, после чего делали перерыв на небольшой завтрак. Наконец-то Пери было позволено заниматься тем самым делом, которому учил ее отец, и она прямо-таки лучилась удовлетворением. Даже ее матушка заметила, что она сияет, словно невеста, и больше не приставала к ней с разговорами о замужестве.