Наталья Павлищева - Ярослав Мудрый и Владимир Мономах. «Золотой век» Древней Руси (сборник)

Князь поднялся и отправился вон из шатра. Снаружи ярко светило солнце, поблескивали снежные иголочки на ветках деревьев, стрекотала беспокойная сорока, на верхушках деревьев шумел неугомонный ветер. Всему было не до его страхов и опасений.

Оглянувшись вокруг, Ярослав вдруг подозвал к себе Власко:

– Вели принести лук и стрелы.

– К чему, князь? – чуть обеспокоился тот.

– Пока Блуда нет, руку потренирую.

– А… – было заметно, что Власку полегчало. Видно, переживал, чтобы молодой князь не натворил без наставника дел.

Ярослав бил и бил стрелами в цель, это отвлекло, помогло забыть беспокойные мысли. Постепенно он так увлекся, что забыл о времени. Вдруг к нему подошел все тот же Власко:

– Князь, смотри.

От города отделился возок, в котором в Ростов уезжал Блуд, позади него ехали двое всадников. Все напряженно ждали: возвращается ли сам княжий кормилец, или возок пустой?

Но Блуд приехал, был весел и доволен, а еще видно, что под хмельком. Ярослав впервые видел своего кормильца таким, тот похихикивал, улыбался и широко размахивал руками.

– Жить будем в городе! Да! Сговорился! И дружину пустят! И попа тоже. – Он обвел взглядом притихших дружинников и погрозил пальцем: – Только чтоб ни-ни! Ик!

Потом поискал кого-то глазами, обнаружив почти рядом Феодора, подтащил того к себе и некоторое время, набычившись, смотрел священнику в лицо. Потом, видно, что-то уяснив, снова икнул и добавил:

– И ты чтоб сидел тихо! – Не выпуская из рук одежду Феодора, пригнул того к земле: – Вот так тихо, понял? Во-от…

Ярослав с изумлением наблюдал за действиями Блуда, постепенно он понял, что тот просто пьян, и едва удерживался от смеха. Наконец кормилец решил, что на сегодня распоряжений хватит, и отдал последнее:

– Поехали в Ростов!

– Да есть ли там где ночевать?

– А? Есть!

– Может, лучше завтра, уже поздно? – сопротивлялся Власко, но Блуд настаивал на своем:

– Князь, поехали! Дружина пусть спит тут!

– Опасно князя одного отправлять!

Немного посопротивлявшись, Блуд махнул рукой:

– А, как знаете!

В результате Ярослав с самим Блудом, который счастливо храпел в возке, и большей частью дружины отправился в город. Там им действительно нашли где ночевать, а утром выяснилось, что пьяненький Блуд был прав: оставшихся нескольких дружинников с остатками обоза побили и добро растащили.

У Ярослава чесались руки применить силу, но очухавшийся после вчерашнего угощения Блуд настоял на том, чтобы пока ничего не делать.

– Так они решат, что мы слабы! И станут красть что ни попадя! – ярился молодой князь.

Блуд принял свои меры, он повстречался с кем-то, в результате уже к середине дня добро вернули, коней тоже, а за каждого побитого дружинника заплатили виру – выкуп.

Нам почти ничего не известно о десятке лет жизни князя Ярослава в Ростове. Знаем только, что основал город на месте впадения реки Которосль в Волгу, поставив сначала церковь там, где одержал победу над медведем. Что Феодору действительно не позволили проповедовать и кого-то крестить в Ростове, а стоило попытаться, как выставили из города вон. Пришлось священнику жить в Суздале, хорошо что попался тихий и не строптивый.

А еще при помощи Блуда осторожно перетягивал из Сарска в Ростов бояр и купцов. Постепенно Ростов рос и оттягивал на себя жителей Сарска. Но даже в Ростове очень долго существовал Чудин конец, где правили волхвы. У молодого князя под влиянием его воспитателя хватило ума не наломать дров, не пытаться загонять ростовчан в Волгу и не крестить всех оптом. Зато в городе росли храмы, новые дома и торги…

А у Ярослава уже заиграла молодая кровь, пришла пора влюбляться… Все бы ничего, но, как часто бывает, молодой князь нашел себе совсем не ту.

В тот день Блуд был в Суздале, а Ярослав в Ростове один. Он возвращался с охоты вместе с двумя гридями, когда дорогу вдруг заступила женщина, с поклоном произнеся:

– Князь Ярослав, боярин приглашает в дом.

Все было в этом приглашении странным. И то, что женщина посмела заговорить с проезжавшим князем. И то, что звал не сам боярин Стемир, а его жена, как потом выяснилось. И сама боярыня. Назвать ее красавицей было нельзя, но каждый, к кому она обращалась, попадал под странное действие желтовато-коричневых глаз и подчинялся ее воле. Вроде понимал, что подчиняться не стоит, но не сопротивлялся.

Внешне все было пристойно: боярин тоже встретил с поклоном и приглашением отведать всякой снеди. Дом небогат, но опрятен, слуги старательны, еда вкусная, хозяин приветлив. Но все время, пока сидели за столом, Ярослав чувствовал себя напряженно. А потом вдруг забыл обо всем. Просто боярская женка прошла совсем рядом, задела рукавом и, наливая гостю меду, коснулась плеча крепкой грудью. Боярыня была молода и весьма ладна телом.

Ярослава обдало каким-то дурманом, даже голова слегка закружилась. Он чуть растерянно оглянулся. На другом конце стола, уже заметно охмелевший, старательно тискал прислуживавшую девку ездивший с ним на охоту Михей, рядом пялил глаза на другую Воля. Князь почувствовал, что ему пора на воздух, поднялся, слегка пошатываясь, и направился к двери. Хозяин, который и сам едва держался на ногах, не возражал, даже проводил до выхода, но дальше не пошел, а куда-то девался.

В темных сенях Ярослава вдруг подхватили какие-то руки и затянули в другую дверь. Голова в дурмане работала плохо, и он даже не успел испугаться. Но почти сразу понял, что руки женские, мало того, их обладательница действовала весьма решительно. На попытку князя спросить, чего это она, прижала палец к его губам:

– Не шуми, князь! Не позорь бабу!

Крепкие пальцы похитительницы взяли его руку и запустили в низко расстегнутый ворот рубахи. Ярослав ощутил под своими пальцами упругую грудь и выпирающий сосок. Князя обдало жаром, но сопротивляться не хотелось совсем.

Хотя в светелке, куда его затащили, было совсем темно из-за закрытых ставень, он уже понял, кто это. А боярыня завладела второй рукой князя и запустила ее уже не в ворот, а под подол. Теперь ладонь Ярослава гладила бедро красавицы, а потом, повинуясь ее руке, поднялась выше. Когда он нащупал округлые ягодицы и понял, что под юбкой у боярыни вовсе ничего нет, то и первая рука присоединилась ко второй.

Красавица не сопротивлялась, напротив, она ловко развязала пояс и освободила от одежды самого Ярослава. Дальнейшее он потом вспоминал со стыдом. Повалил боярыню на ложе, точно простую девку, и еще долго тискал ее оказавшееся очень аппетитным на ощупь тело. Голова по-прежнему была в дурмане, но сладость владения послушным и жарким женским телом от этого не уменьшилась.

Хотелось пить, видно, поняв это, боярыня предложила: