Амур Бакиев - Легионы идут за Дунай

– Тревога! Даки! Горим!

Трибун, не открывая глаз, вскинулся с постели и метнулся к оружию.

– Ха-ха-ха!!!

Ошалело присел прямо на пол. Протер глаза:

– Э-э... Это ты, Элий? Н-да, шутка? Сколько я спал?

Глядя на заспанное лицо друга, Адриан не мог остановить смех.

– Представляю, Транквилл, как разбежались бы даки, увидев тебя во главе когорты в таком виде... Ха-ха-ха!

Снаружи раздался стук.

– Входи!

Центурион Лукиан лязгнул подковками каллиг о порожек:

– Купальня давно готова! Кушанья занести сюда или сиятельный поест во дворе под навесом?

Светоний, отыскав в куче снаряжения меч, нацепил его на голое тело.

– С позволения легата, – поклонился он Адриану и, повернувшись к прибывшему, продолжил: – Еду принести в помещение. Две простыни и раба для купальни! Заранее благодарю!

Старый служака, много повидавший на своем веку, вытаращил глаза. Беспомощно посмотрел на начальника. Адриан незаметно кивнул.

– Есть!

Когда изумленный сотник вышел, они всласть похохотали. Час спустя, посвежевшие, смывшие с себя вместе с пылью и потом всю усталость, легат и трибун сидели за деревянным дакийским столиком и, разговаривая, наслаждались бесхитростной пищей – копченой сарматской кониной, дакийским овечьим сыром, ячменным солдатским хлебом и красным дакийским же вином.

– Император очень интересуется, как у тебя продвигаются работы по строительству «вала Траяна»?

– За лимес он может не беспокоиться. Так и передай! Завтра проедем вдоль линии работ, посмотришь все сам. Потери в когортах минимальные. Всю добычу я отправляю в Диногенцию. Ну, а что у вас? Как идут дела цезаря под Сармизагетузой?

Светоний допил вино из кованого серебряного стаканчика Перевернул вверх дном и постучал пальцем по полированной поверхности.

– Изящная вещица. Стоит около пяти денариев. Как ни парадоксально, варвары умеют делать красивые вещи. Где ты раздобыл этот кубок?

– Принесли солдаты в числе моей доли из какого-то селения даков. Тебе нравится? Дарю!

Посланец императора пошевелил бровями:

– Благодарю, Элий! Но мои легионеры не забывают своего трибуна, когда шарят по домам. Впрочем, они не забывают в первую очередь себя. Не знаю, насколько пополнится казна Рима, но и император, и солдаты в этой войне не остались обездоленными.

– Светоний, не тяни.

Корникулярий налил себе еще вина.

– Ну, ладно. Известия просто прекрасные. Под Сармизагетузой Децебал потерпел поражение. Признаться, я сам удивился, до чего быстро на этот раз варвары обратились в бегство. После Берзовии, Адамклисси, Тапэ и Тибуска такое могло показаться невероятным. Хотя почему нет? У варваров почти не было кавалерии. А тот немногочисленный отряд, что был, первым и побежал с поля боя. Пешие даки дрались, как звери. Но, сам понимаешь, пять наших полных легионов загнали в их город. Убитых у них было в четыре раза больше, чем у нас.

– Так Сармизагетузу нам все-таки придется штурмовать?

– Не думаю! Траян отправил меня сразу после сражения к тебе. Он беспокоится о строительстве. Положение Децебала отчаянное. В лагерь императора прибыли послы царя. Похоже, на этот раз мы заключим мир, которого добивались. А может, уже заключили. Твои успехи здесь и взятие Нигрином крепости Альбурнус-Мацор сильно повлияли на события. Да, самое главное: император наградил тебя, Элий, золотым венком!

– Ave, imperator!

Транквилл поднялся со своего места и подошел к кожаной курьерской сумке. Сорвал печати, распорол ножичком для еды швы:

– Тебе. Письмо от Траяна. От Нигрина, от Матидии из Рима и еще – угадай от кого? – Трибун поднял маленький свиток папируса. Неповторимый запах аравийского нарда наполнил воздух.

– От Сабины.

– Верно. Ну, читай! А я пойду проверю, как разместили мою охрану.

Адриан бегло посмотрел корреспонденцию армии. Механически отметил указания императора. Наконец, взялся за послание невесты.

«Публию Элию Адриану, трибуну легиона II Помощник.

Вибия Сабина шлет привет и пожелание счастья!

Элий, уже почти полтора года, как мы с тобой не виделись. Видят боги, мне очень не хватает тебя. Все наши прошлые размолвки кажутся мне такими пустыми и никчемными, что поневоле делается горестно. Неужели мы могли так вести себя? Мама только и говорит о тебе и дяде. Плотина собирается приехать к мужу. Марциана отговаривает ее. Если она решится, то я буду просить взять меня с нею. Но все мы очень надеемся, что скоро у вас наступит конец и Децебал сложит оружие. Два раза приходил Исей Ассирийский. Мама, Капитон и он много беседовали о принципате императора. Обсуждали программу Диона Хрисостома. Но мне их беседы неинтересны. Странно, я все время вспоминаю нашу с тобой встречу в Аргенторате. Ты вернешься, Элий, и все будет по-другому. Храни тебя Венера, Юпитер Всеблагий Величайший и Митра Парфянский! Vale!

В майские календы (1 мая). Рим. Палатин».

Легат отложил пряно пахнущий лист. «Наверное, все же она любит. Вибия Сабина искренне любит Элия Адриана. Но любит ли Адриан Сабину? Как жаль, что дочь так мало взяла от матери. Матидия – женщина, достойная всяческих похвал и восхищения. И, наверное, она все понимает. Как, впрочем, и Плотина. Власть нельзя упускать. Иначе Римское государство вновь попадет в руки какого-нибудь Нерона или Домициана. Эти умные женщины оценили его. Сабина... Траян даже если и догадывается, то ничего не скажет. Нет. Императору претит мое эллинофильство. Лициний Сура соправитель и восприемник Траяна. Вот почему мне нужна Сабина. Полно. По-своему я люблю эту капризницу...»

Дверь стукнула. Вошли Светоний и префект лагеря Децим Спурий.

– Легат звал меня?

Адриан отложил почту, накрыл сумку покрывалом.

– Да, Децим.

– Слушаю!

– Тебе известно, что в караульное помещение декумануса солдаты водят женщин из канабэ Пироборидавы?

– Нет. Осмелюсь возразить, что в канабэ маркитанты открыли лупанар, и гастаты исправно посещают его. Им нет нужды таскать девок сюда.

– Но я сам видел сегодня днем!

– Скорее всего, это утаенная и спрятанная рабыня из захваченных в последних рейдах за валом! – Префект побагровел. – Легат может не беспокоиться. Я прикажу обыскать все палатки и отправить на рынки всех посторонних рабов из добычи!

Адриан удовлетворенно махнул:

– Следующее. За что били солдата у палаток кавалерийских ал?

– Наказан рядовой Маний Вар. Приговор – пятьдесят ударов и перевод в саперы. Напился в таверне канабэ и заложил налокотники и меч! Согласно уставу подлежит строгому наказанию.

– Приказываю от меня добавить еще двадцать ударов и перед переводом в саперы дать декаду позорных туалетных работ. Приказ объявить по всем трем легионам.

– Будет исполнено!