Амур Бакиев - Легионы идут за Дунай

– Атилий! Передай всем на «Изиде», нас ждет императорская награда! Мы схватили гонца Децебала!

– Ave!!! – заорали моряки и солдаты.

– Слушать приказ! Подобрать экипажи «Беллоны» и «Реи Сильвии». Затем поставить паруса. Курс – Гиерон и Византии! Передать на «Капитолийскую волчицу» сигнал: «Продолжайте плавание».

...За четыре дня до ноябрьских ид (10 ноября) 104 года император Нерва Траян Август потребовал от сената объявить войну Децебалу. Он привел различные и многочисленные доказательства подготовки царем даков вероломного нападения на владения Рима в Обеих Мезиях и Задунайской Дакии. Цезарь представил также подлинное письмо коварного варвара к парфянскому царю с предложением военного союза и посла, которому это письмо поручено было доставить. Гнев отцов-сенаторов был единодушным и искренним. Принятый собранием сенатусконсульт предписывал Траяну начать немедленные военные действия против даков и их союзников не позднее декабрьских календ (1 декабря) и продолжать их до полной победы над ненавистным врагом.

Сопровождаемый негодующей толпой нобилитета и городского плебса, цезарь вновь открыл двери храма Януса на Палатине и, торжественно вынесши Копье Войны, метнул его в направлении северо-востока.

Сервилий в сопровождении Денци ехал по улицам Сармизагетузы. Заблаговременно предупрежденный товарищем о провале, агент Цезарниев торопливо продал все имущество и бесследно исчез. Префект Рациарии не знал, куда девать себя, когда прибывший центурион вместе с доносчиком-киликийцем сообщили ему, что человек, у которого он день назад купил дом и рабов, – шпион Децебала. По всем легионам Мезии и Задунайской Дакии был объявлен розыск.

На бывшем торговом посреднике белела новая баранья шуба. Лицо Сервилия неузнаваемо изменилось. Он до верхней кромки скул зарос густой русой бородой. Отпущенные по-дакийскому обыкновению волосы перехвачены кожаным ремешком с сердоликовыми бусами. Из-за спин всадников торчали ушки небольших луков из рога оленя и концы оперенных стрел. На круглом кавалерийском щите, прицепленном у левого бедра Денци, черной краской нарисованы две рыбы – отличительный знак даков-альбокензиев, перешедших на сторону Траяна. Попадавшиеся на пути легионеры с интересом посматривали на варваров. На римских солдатах красовались непривычные штаны и шерстяные подшлемники или меховые шапки. Многие надевали под плащи короткие безрукавки из звериных шкур. «Быстро наша зима приучила вас к гетской одежде», – подумал лазутчик, насмешливо рассматривая крякающих от холода завоевателей.

Они проехали ряд проулков и направились в северо-западную часть города. В квартал, заселенный даками, не покинувшими Сармизагетузу с Децебалом и оставшимися под римлянами. Сервилий не узнавал столицу. Во многих местах новые хозяева возвели типичные итальянские дома с глухим забором стен по периметру, с атрием, таблином и каморками для рабов. Кое-где высились недостроенные здания. В одном из распорядителей строительства Сервилий признал дака. Денци сплюнул от презрения. Слышался дробный перестук молотков. Приятели увидели с сотню пленных соотечественников, несмотря на зиму, работающих на укладке камней в полотно дороги. Римляне охраны покалывали рабов копьями, смеялись. Работники безучастно таскали тесаные булыжники и трамбовали кладку битами из дубовых чурбаков. «Великий Замолксис! И это даки? Как же быстро человек привыкает к рабскому состоянию». Сервилий взорвался от гнева и бессилия. Денци только сопел.

Возле забора и ворот, плетенных из ореховых жердей, приехавшие остановились. Лохматый дворовый песик залился тявкающим служебным лаем. Хлопнула дверь, на пороге появился владелец дома.

– Кто такие? Что надо?

– Ты Пурирус, кузнец дворцовых мастерских презренного Децебала?

– Я! – голос кузнеца зазвенел от ярости. Эти альбокензийские твари посмели назвать Децебала Дадесида презренным.

– Говорят, ты продолжаешь работу. Нам надо два медных щита, но только с узором Священного Дерева и Луны!

Хозяин опешил. Он торопливо сошел с крыльца и, пытливо вглядевшись в лица гостей, распахнул плетень.

– Въезжайте скорее! – осторожно поглядывая в оба конца улочки, прикрыл калитку и накинул обруч запора.

В доме было тепло. В очаге жарко горел хворост, Пурирус, задав корм лошадям приезжих, налил крепкого вина из баклаги в котелок и, подогрев его с медом, разлил в чаши.

– Погрейтесь пока, а я поставлю что-нибудь поесть.

Снял с деревянного крюка под потолочной балкой большой кусок вареного мяса и, нарезав кусками, нанизал на железный вертел. Выбил на столешницу из глиняного блюда кругляш просяной мамалыги, достал несколько луковиц и соль.

– Что, жены нет? – спросил, блаженствуя, Сервилий.

– Есть. Ушла к соседке поболтать. Но это к лучшему, что она отсутствует. С чем прибыли? Извините за прямоту и любопытство, но я устал ждать и видеть морды римских собак!

Денци, прикончив один стакан, налил из котелка еще.

– Давно не пил настоящее красное сармизагетузианских виноградников! Не пытай, Пурирус, пока не накормишь, не скажем ни слова!

Хозяин улыбнулся и принялся ворочать мясо над углями. Багровые отсветы огня ложились на его лицо. По помещению поплыл аромат жарящегося жира.

Когда гости насытились, кузнец убрал со стола. Остатки трапезы бросил в очаг духам дома и, наполнив оловянные стаканы вином, приготовился к разговору. Все трое плеснули немного напитка Замолксису и, высоко подняв сосуды, чокнулись, выпили.

– Мы прибыли оттуда, – мах рукой в сторону востока, – через два дня к городу подойдет Диег с армией. Настало время платить долги «петухам». Сколько людей ты можешь собрать для нападения на гарнизон изнутри?

– Та-а-к! – Пурирус изо всей силы сжал кулаки и откинулся назад. Во всем облике его проступила свирепая радость. – Здесь, в квартале, наберется человек четыреста. И еще двести мужиков у Севта.

– Всего шестьсот, – подвел итог Сервилий, – примерно одна римская когорта. Да, маловато! Если бы удалось вооружить пленных.

– Оружие у нас есть, – отозвался кузнец, – три полных склада. Всю последнюю партию моих мастерских я припрятал и не выдал римлянам.

– Отлично! – просиял посланец царя. – У нас всего два дня, Пурирус. Сможешь ли за это время отыскать человека, который предупредил бы рабов?

– Отыщем!

Придвинувшись поближе, они совещались, прикидывая и так и эдак. Сервилий посвятил кузнеца в замысел овладения столицей.

– Сколько всего римлян в Сармизагетузе?

– Не так уж много, как кажется на первый взгляд. В черте стен находятся четыре полные когорты. Примерно две с половиной тысячи солдат. И за городом, в Священном округе и поселке – остальные. Вообще же здесь зимует весь XIII Сдвоенный легион. На западе в сторону Пятра-Рошие стоят V Македонский и галльская конница.