Валерий Замыслов - Ярослав Мудрый. Историческая дилогия

Ярослав пытливо глянул на Тихомира.

— Живи там, где твоя душа тебе прикажет.

Для князя этот юноша до сих пор оставался загадкой. Его постоянно мучил один и тот же вопрос: почему Тихомир отказался от убийства? Что же с ним произошло, и что, в конце концов, означают его короткие слова, вырвавшиеся в последний момент: «Не могу». Он их произнес с каким-то мучительным стоном. Что тогда творилось в его душе?

Этот таинственный юноша и отталкивал, и привлекал; и Ярослав до сих пор окончательно не решил для себя, что с ним делать и как к нему относиться.

Князь прошел в ладейную избу, где находились греческие попы. Они, выглядевшие вполне здоровыми, поклонились Ярославу в пояс и осенили его крестным знамением.

— Вас и в самом деле излечил юноша?

— Да, князь. Он оказался диковинным врачевателем.

— Это делает Тихомиру честь… Пойдете ли вы вновь к язычникам?

Проповедники загалдели, чуть ли не в один голос:

— Не пойдем, князь! Они убьют. Отпусти нас, Ярослав Владимирыч, в Киев. Христом Богом просим!

Князь и сам убедился, что Иллариону и Федору не совладать с язычниками. Следующий их выход к староверам может закончиться плачевно, но и отпускать их в Киев — великая задача.

На ладью, коя поплывет теперь против течения, надо посадить (в качестве гребцов) тридцать дружинников, снабдить их доспехами, щитами, луками, стрелами и съестными припасами.

Князь Владимир Святославич будет разгневан, но главное в другом. Он, Ярослав, останется без ладьи и части дружины. Вот это худо: дружина и без того мала, она может понадобиться в любой час. Сбоку, в Медвежьем углу, — воинственное племя, и не так уж далече волжские булгары.

— Я подумаю над вашим предложением, святые отцы, но задача не из легких.

Озабоченный Ярослав вышел из избы к кормчему.

— Желал бы ты, Фролка, возвращаться в град Киев?

Кормчий, как и Тихомир, слышал разговор князя с попами, посему отозвался невесело:

— По правде сказать, не желал бы. Кому охота в Киев тащится? И всего-то из-за двух попов. Мне и здесь любо.

— Но я обязан выполнить договор с князем Владимиром. На прощанье он молвил: «Проповедники должны живыми вернуться в Киев. Я дал слово константинопольскому патриарху». Вот так-то, Фролка. Это какой же долгий путь надо проделать!

— Есть и короче путь, — вмешался в разговор Тихомир.

Ярослав с неподдельным интересом глянул на волхва.

— Ты сказываешь правду?

— Меня не научили лгать, князь. Водный путь можно отринуть.

— Лесом?.. Но сие невозможно, юноша. Ты даже не можешь себе представить, как далеко пробиваться через трущобы к Киеву.

— Есть путь на город Смоленск, что стоит на Днепре.

Уж на что был невозмутим князь, но тут он изумился:

— Да ты в своем уме, Тихомир?! Ни один человек не ведает дорогу на Смоленск. Дабы пройти к сему граду, надо преодолеть не только чащобы, но и гати, болота и реки. Сие уму непостижимо! Как ты смеешь такое говорить?

— Смею, князь. Меня водил к Смоленску мой учитель, волхв Марей. Я хорошо запомнил путь. К Днепру можно проехать и на конях, минуя реки и болота. А от Днепра к Киеву попы могут на судне спуститься.

— Но зачем волхв Марей водил тебя к Смоленску?

— Когда-то мой дед пришел к Ростову из тех мест и три года назад решил показать мне этот путь. Мы вышли к самому городу.

— Сказка, — крутанул головой Ярослав.

— Быль! — веско высказал Тихомир.

Князь привалился плечом к косяку ладейной избы и, посматривая на волхва, подумал:

«Этот юноша, если он не привирает, может разрешить все мои проблемы с доставкой греческих проповедников в Киев. И всего-то потребуется несколько сопровождающих».

— Ты сможешь отвести попов, Тихомир?

— Да. Я бы очень хотел повторить путь моего деда, но с оговоркой, князь.

— Сказывай.

— Иноверцы не должны увещевать меня стать христианином.

— Мы и словом не обмолвимся, — откликнулись проповедники.

— Я хочу увериться. Поклянитесь своими деревяшками-иконами и крестами.

Проповедники поклялись, и всё же поглядывали на юношу настороженно.

— Поедете на конях, — поняв их осмотрительность, произнес Ярослав. — С вами же конно направлю пятерых оружных дружинников. Когда прибудете к Смоленску, Тихомира отпустите. О том отпишите в грамотке, с коей должен прийти ко мне сей юноша. Это уже моя оговорка, Тихомир… Ты вернешься ко мне?

— Да.

Святые отцы опомнились, когда оказались в темном дремучем лесу. Уж лучше бы остаться на корабле, чем пробиваться по неведомым и страшным дебрям к далекому Смоленску, до коего сотни верст. И кому доверились? Юноте из Велесова дворища, кой собирался князя зарезать! Жестокий язычник. Да он нарочно Ярославу солгал, что знает дорогу к Днепру, чтобы заманить добрых христиан в зыбуны-болота. Как смог князь этому юнцу довериться?! Не зря же он коня не взял. «Пешком-де, пойду. В лесу на конях не разбежишься». Злой умысел имел, нечестивец! Надо возвращаться, пока не поздно.

Илларион и Федор остановили коней и подождали, когда к ним подъедут дружинники.

Тихомир шагал впереди, а вои, с туго набитыми переметными сумами, ехали за попами.

Поглядывая на Тихомира, проповедники зашептали:

— Дело нечистое, дети Христовы. Волхвы для нас — самые лютые вороги. Нутром чуем, что сей юнота приведет нас к погибели.

— Да он же вас от смерти уберег. Вы на него молиться должны, — молвил старший из дружинников.

— А мы так мыслим, что к князю в доверие втирался. Давайте-ка на Ростов повернем.

Но старшой отрицательно замотал головой:

— Вздор несете, отцы. Мы своему князю полностью доверяем и выполним его приказ. Выше головы, святые отцы!

— Да спасет нас Христос, — перекрестился Илларион и кивнул на Тихомира. — Глаз с него не спускайте. Отведи, Спаситель, от него все злые помыслы.

И вновь изгнанные из Ростова проповедники тронулись за волхвом.

Град Ростов оставался языческим.

Миновало еще три года. Двадцатилетний Ярослав еще больше вырос, возмужал и натягивал на себя далеко уже не юношеский доспех.

Ветреным и дождливым майским полуднем к нему вошел мечник Заботка и доложил:

— К тебе явились гонцы от великого князя Владимира Святославича.

— На ладье приплыли?

— Лесом, князь. Бывшие твои дружинники, коим ты повелел сопровождать попов.

— Зови немедля!

Вои были изнеможенны. Обросшие, похудевшие, с осунувшимися лицами.

— Никак тяжел был путь Тихомира? — участливо спросил Ярослав.

— Тяжел, князь. Но речь не о том. Пришли мы с худой вестью. Как стало известно княжьим лазутчиками, печенеги собирают на Киев огромное войско, кое намерено выступить осенью, после страды смердов.

— На богатую добычу зарятся?.. И что же мой отец?