Йорг Кастнер - Чистилище

– Мы чужаки. Может быть, первые в эти дни, но не единственные. Люди здесь боятся лишнего внимания, боятся ажиотажа. Пройдет не так много времени, и сюда набегут толпы вынюхивающих журналистов. Для жителей деревни мы нечто вроде авангарда армии, которая возьмет штурмом этот последний оплот спокойствия.

– Штурмом? О чем ты говоришь, Елена? Или я что-то пропустил?

– Можно и так сказать. Когда тебе вчера стало нехорошо и ты отправился в номер, по телевизору во время интронизации антипапы говорили об этом.

– Что? Говорили о том, что эту деревню ожидает штурм?

– Ну, что-то вроде того. Точнее сказать, антипапа Луций, он же Томас Сальвати, родом из этой деревни. Он здесь даже был священником несколько лет.

– Вот черт!

– Давай не будем обсуждать это под палящим солнцем, Энрико. Пойдем назад, к машине!

Они перешли площадь и скрылись в тени узких переулков, по которым и попали сюда. Пройдя несколько шагов, Энрико остановился и пробормотал:

– Они ведь как раз и должны быть счастливы.

– Кто?

– Люди из Борго-Сан-Пьетро. Деревня станет настоящим магнитом для туристов, местом паломничества для приверженцев новой Церкви.

– Может быть, здешние люди не так обращают на это внимание. Хотя не каждому понравится, когда по его палисаднику бегают толпы незнакомцев или когда нужно будет раскрывать душу журналистам, у которых на уме только крупные заголовки и тиражи.

– Звучит так, как будто ты в этом хорошо разбираешься, Елена.

Елена на секунду смутилась, словно не знала, что ответить ему. Пока она подыскивала нужные слова, ее что-то отвлекло.

– Это же бургомистр! – тихо сказала Елена. – Что-то он чересчур быстро закончил свой обед.

Бенедетто Кавара вышел из своего дома и оглядел площадь. Потом он торопливо прошел вдоль домов и исчез за выступом стены.

– Без сомнения, он за нами наблюдал, – пробормотал Энрико.

– Ты думаешь, он ищет нас?

– Напротив, мне кажется, он совсем не хочет знакомиться с нами ближе. Ты не заметила, куда он пошел? В той стороне находится деревенская церковь.

Наверное, Энрико, ты прав. Похоже, что история с уехавшим священником – всего лишь выдумка. До этого мужчины возле бара и словом не обмолвились, что священник в отъезде.

Но к чему все это? Только для того, чтобы поскорее от нас избавиться?

Понятия не имею, что все это значит. Давай просто посмотрим!

Они бросились обратно на площадь, где видели бургомистра Кавара, исчезнувшего на их глазах. Добравшись до выступа стены, они пошли по дороге, которая, как выяснилось, вела прямо к церкви. Через какое-то время они остановились на краю небольшой площадки перед церковью.

– Подождем здесь? – спросил Энрико. – Если Кавара пойдет обратно тем же путем, для него встреча с нами будет замечательной неожиданностью. – Он сухо рассмеялся.

– А не расскажет ли он нам, что всегда ходит около полудня помолиться в церковь?

Но они напрасно ждали появления Кавара и спустя четверть часа решили осмотреть церковь.

– Даже если Кавара там нет, все равно внутри намного прохладнее, чем снаружи, под раскаленным солнцем, – произнесла Елена, и Энрико согласился.

Энрико пришлось поднатужиться, чтобы открыть створку тяжелой церковной двери. Но все усилия были вознаграждены. Ему в лицо приятно повеял поток прохладного воздуха. Энрико поймал себя на мысли, что воздух в церкви был пронизан ароматом ладана. Они сняли солнцезащитные очки и вошли в дом Божий. Церковь казалась пустой, что, принимая во внимание время, было не так уж удивительно. Сквозь витражные стекла, на которых были изображены сцены из жизни Иисуса, падали снопы солнечного света, освещая обычно темный церковный неф. Энрико и Елена прошли вдоль рядов лавок, не встретив ни одной живой души.

– Что теперь? – спросил Энрико, когда они остановились перед алтарем, украшенным цветами. – Здесь нет ни бургомистра, ни священника.

Елена подошла к боковой двери и нажала на ручку. С тихим скрипом дверь отворилась.

– Пойдем дальше, – сказала она и исчезла в дверном проеме.

Энрико последовал за ней в сакристию и зашептал на ухо:

– Если рассматривать наше поведение с юридической точки зрения, то можно сказать, что сейчас мы нарушаем неприкосновенность жилища.

Елена резко остановилась и, обернувшись, заявила:

– А я не боюсь этого, я ведь со своим адвокатом.

– Но меня это пугает, – ответил Энрико, игриво закатив глаза – Некоторые рассказывают о кошмарных условиях в итальянских тюрьмах.

– Это касается только тех, кого поймали, – сказала Елена, подошла и открыла запертую дверь.

– Похоже, священник совершенно не боится воров. Меня смущает лишь одно обстоятельство: мог бы кто-нибудь, кто уехал отсюда в Пизу по делам на некоторое время, бросить все вот так, нараспашку?

Они вошли в небольшую прихожую с гардеробом, в котором висела какая-то одежда и, помимо прочего, черная сутана священника. Очевидно, они были сейчас в его жилище. Энрико чувствовал себя не в своей тарелке, но Елене, казалось, нравилось это приключение. У Энрико сложилось впечатление, что она делает это уже не в первый раз. Елена же указала в дальний конец узкой, очень темной прихожей.

– Там впереди есть дверь, она чуть приоткрыта. Давай испытаем удачу!

Она открыла дверь, которая вела в кухню, совмещенную с жилой комнатой. На столе стояли наполовину наполненный бокал с вином и тарелка с лапшой под темно-красным соусом. За столом никого не было. Но чуть в стороне от стола лежал мужчина с кровоточащей раной на затылке. Энрико беспомощно наблюдал за открывшимся перед ними зрелищем, Елена тоже застыла, ошеломленная увиденным. Мужчина на полу не шевелился. Но они оба знали его. На Бенедетто Кавара был все тот же кожаный фартук. Его тело лежало в неловкой позе. Бессмысленный взгляд был устремлен в пустоту. Энрико наклонился к нему, пощупал пульс и попытался определить, дышит ли бургомистр.

– Ну что? – взволнованно спросила Елена. – Он еще жив?

Энрико поднял глаза на Елену и удручающе произнес:

– Нет. Бургомистр определенно мертв.

Он подумал о том, что Кавара еще полчаса назад обедал вместе со своей семьей. Жена и пятеро детей ждали его, но он уже никогда не вернется к ним. Его стул так и останется пустым. Странное ощущение появилось у Энрико, когда он осознал, насколько тонка грань между жизнью и смертью.

Елена понемногу пришла в себя, и этим еще больше удивила Энрико. Она внимательно осмотрелась в кухне.

– Его, без сомнения, убили, – произнесла она, глядя на голову бургомистра и забрызганный кровью тяжелый подсвечник, лежавший в углу кухни. – Но кто мог совершить убийство в такой деревушке, как Борго-Сан-Пьетро?

– В отдаленных местах можно найти таких же отъявленных преступников, как и в больших городах.