Йорг Кастнер - Чистилище

– Визит твоего мужа к священнику был связан с приездом этого человека и его спутницы?

– Не знаю.

– Но ведь незадолго до убийства они заходили сюда не так ли?

– Да.

– И что они хотели?

– Они спрашивали о семье Бальданелло.

– И что ответил твой муж?

Женщина замялась.

– Антония, что ответил Бенедетто?

– Он сказал, что в деревне из семьи Бальданелло больше никто не живет.

– Это правда? – продолжал допрос Масси. – Отвечай мне!

– Нет. Синьора Розалия Бальданелло живет здесь. Но она себя очень плохо чувствует. Врач говорил, что ее дни сочтены.

– Почему твой муж соврал этим людям?

– Он… Он хотел уберечь Розалию от ненужных волнений. Ее племянница Мариэлла Бальданелло и ее немецкие родственники никогда о ней не заботились. Теперь, когда Розалия умирает, не нужно чужаку огорчать ее.

– И поэтому Бенедетто сказал ему, что священник уехал в Пизу?

– По этой же причине. Бенедетто боялся, что дон Умилиани расскажет приезжим о Розалии.

– И как только гости ушли, твой муж быстро побежал к священнику, чтобы его предупредить, да?

Синьора Кавара кивнула.

– Да, Фульвио, так все и было.

– Что ты говоришь! Только сейчас ты рассказывала мне, что не знаешь, почему Бенедетто побежал в церковь!

– Я…· Я не знаю, могу ли я говорить это при немце.

– А как же убийство? Как ты объясняешь поступок священника? Ты думаешь, что священник не хотел связываться с твоим мужем и поэтому убил его?

– Я не знаю, – тихо произнесла вдова и опустила глаза, чтобы скрыть слезы.

– Антония, я не верю тебе, – с упреком сказал Масси. – Ты говоришь не всю правду, даже не половину! Разве ты не хочешь успокоить совесть?

Женщина вытерла слезы белым платком, прежде чем взглянуть на полицейского.

– Больше мне нечего тебе сказать, Фульвио.

– Жаль, – проворчал Масси и обратился к Энрико: – Прежде чем у вас сложится ложное впечатление об итальянской полиции и вы подумаете, что мы всех свидетелей опрашиваем в таком тоне, я скажу вам следующее: Антония Кавара – моя сестра.

Квиринал, один из семи легендарных холмов Рима, лежал под плотной вуалью облаков, когда Александр парковался напротив полицейского участка. Он зарегистрировался и поднялся на четвертый этаж на лифте, где был кабинет Стельвио Донати. С сигариллой в зубах комиссар сидел за своим столом, заваленным документами, и листал толстый ежедневник.

– А я думал, что комиссар криминальной полиции в плаще с поднятым воротником должен сидеть в засаде на углу улицы, чтобы своим внезапным появлением заставить ошеломленного подозреваемого сознаться, – пошутил Александр в дверях.

– Да, такая ситуация со мной случалась… В кино. – Донати оперся обеими руками о стол, словно хотел его продать со всеми документами. – Ну, Александр, ты еще не надумал перейти работать к нам в полицию?

– Нет, спасибо. – Александр коснулся рукой того места где еще побаливали почки. – Работа журналиста и без тог достаточно опасна.

– У тебя вчера был неудачный вечер?

Александр кивнул, присаживаясь на свободный стул.

– Случайно встретился с боевым ножом, камнем и кулаками. И я бы произвел плохое впечатление, если бы мне на помощь не подоспел Вернер Шардт.

– Кто?

– Адъютант гвардии, который пропускал нас в Ватикан, – ответил Александр и рассказал о своем вчерашнем приключении. – И теперь гвардеец Вернер будет нашими глазами и ушами. Я думаю, ты не против, а то я посвятил его в наши планы. Но кому-то же мы должны доверять.

– Я полагаюсь на твой выбор. Кроме того, нам нужно наконец продвигаться вперед. Убийство двоих священников привлекло к себе внимание, и мне уже задают неприятные вопросы с самых верхов: когда будут первые результаты расследования?

– И что? Когда же они будут?

– Понятия не имею. Я как раз просматривал документы священника Доттесио. Я никак не возьму в толк, какой работой занимаются эти пастухи церковных общин. Здесь и полиции не разобраться!

– Может быть, там что-то связанное с требованиями?

– Едва ли. Я смотрю сейчас ежедневник Доттесио за этот год. Свадьбы, крещения, заседания общины, похороны, юбилеи, христианские праздники и т. д., и т. п. Если и есть какие-то требования, то они должны быть отмечены 16 сентября.

– Это день как раз перед убийством, – произнес Александр.

– Именно так. – Донати раскрыл книжку в кожаном переплете так, чтобы Александр мог прочитать. – Здесь в 14.00 стоит запись: «В. Фальк». Но кто это такой и что бы это значило?

Александр задумался, однажды он уже слышал это имя. Мысленно отмотав последние дни назад, до пятницы, он вспомнил приемную кардинала-префекта Ренцо Лаваньино.

– Ванесса Фальк! – воскликнул он. – «В» означает Ванесса.

– Мне кажется, что это имя мне знакомо, – пробормотал Донати.

– Стильвио! Такой мужчина, как ты, в самом расцвете сил, и совершенно не обращаешь внимания на красивых женщин! Разве ты не помнишь ту рыжую девицу, которая сидела в приемной кардинала Лаваньино и злобно смотрела на нас, когда мы влезли перед ней без очереди?

Донати прищелкнул пальцами.

– Ты прав, ее зовут Ванесса Фальк! Эта дама, кажется, тебя очень поразила.

Александр ухмыльнулся:

– Если бы я не был занят, не эта дама была бы дляменя очень опасна, а я для нее. Но в нынешней ситуации меня больше интересует вопрос: что, ради всего святого, ей понадобилось у священника Доттесио?

– Или ему от нее. Александр кивнул.

– Да, возможно.

– Ты говорил с ней по-немецки, так ведь?

– Точно.

– Ты узнал о ней что-нибудь еще?

– К сожалению, нет. Мы с ней перебросились лишь парой фраз.

– Значит, будем надеяться, что у секретаря кардинала-префекта мы сможем о ней узнать больше, – сказал Донати и поднял телефонную трубку. Разговор был коротким и, очевидно, обнадеживающим. Комиссар повесил трубку и сказал:

– Эта дама – научный работник, она просила о получении разрешения в секретный архив Ватикана.

– И что дальше?

– Она получила разрешение и сейчас сидит в читальном зале библиотеки.

Донати встал, схватил пиджак и с широкой улыбкой на губах произнес:

– Ватсон, ловите кэб!

Первые волнения, связанные со схизмой, улеглись, но в Ватикане и Папской области покой так и не наступил. На улицах и площадях все еще можно было встретить целые команды журналистов с камерами и полицейскиепосты. Взволнованных верующих на площади Святого Петра немного поубавилось чему в немалой мере способствовала плохая погода. Количество перебежчиков в Святую церковь истинной веры тоже уменьшилось. В лоно новой Церкви к Папе Луцию перешли не только кардиналы, епископы и пасторы, но даже общины которые были тесно связаны со своими священниками. В газетной статье, написанной Еленой перед поездкой в Тоскану, сообщалось о самом большом кризисе за всю историю Церкви.