Владислав Бахревский - Ярополк

Черпнул Илья из котла другой ушат, а в котле вода пресветлая, звездная, бурлит-кипит.

– Не робей, – советует Сивка, – али ты не мурома пополам с русью, али не зовут себя поселяне на родимой твоей стороне – славными людьми?

– Не больно ли кипяток-то крутой? – спрашивает Илья.

– Сей миг! Попробую! – Тут Сивка и окунул левое копыто-то в ушат. – В самый раз!

Жахнул Илья на себя дивную воду – и как с гуся.

– Тебя вместо месяца можно на небо пускать! – говорит Сивка. – Пора нам, Илюша. Дело только начинается.

Вышли они из звездной баньки – и сами не хуже звезд. Да только тьмы, пока они от сражения передых себе взяли – прибыло вдвое. Но уже ни бесов не видно, ни бесенят – кромешная тьма.

Сел Илья на Сивку не по-дурацки, по-богатырски. Поглядел в рукавицу.

– Ах ты, сукин сын!

Рыцарь на коне. Оба черным-черны.

– Посветить бы чем? – говорит Илья.

– А ты запусти над собой палицу, – советует Сивка.

Оружие надежное, да нечего делать. Пуганул Илья палицу вверх, и, верно, посветлей стало.

Черный рыцарь опустил черное забрало на черное лицо и помчался на Илью, черным копьем метя в богатырскую грудь.

– Ну, Илья! Держи свое-то копьецо покрепче да мозгами пошевеливай! – крикнул Сивка да и кинулся со всех ног навстречу черному поединщику.

Оскалил черный конь звериную пасть, да так, что стало видно его утробу – геенну кипящую.

Илья смекает: черный рыцарь глаза отводит от черного копья.

Пригнул голову, нырнул под щит, а своим копьем ударил между черными конскими ушами. И уж так тут сверзилось, такой грохот по Вселенной прокатился, словно все горы на земле рассыпались на мелкие камешки.

Развернул Илья Сивку, смотрит, а вместо одного рыцаря – стоит полк. Сколько в полку – не сосчитать, будто зеркалами того рыцаря умножили.

И услышал Илья конский топ. Ладно бы земля под копытами гудела, а то ведь Вселенная. Видно, все бесы, соединясь, выродили кобылицу, мчащуюся на богатыря. Грива – ураган, глаза – аспида. Не отвернуться от этих глаз, не зажмуриться. А в седле – скелет.

– Вон ты какая, смерть сатанинская! – вскричал Илья Муромец и достал меч из ножен.

Тут Сивка скакнул, Илья махнул, и покатилась, о миры стукаясь, голова ужасного богатыря.

Развернулся Сивка, и увидели конь да богатырь, что вместо одной смерти объявился полк смертей.

А на Илью выступил черный лучник. Лук был до того велик, что одним концом опирался на землю, а другим на звезду Сириус. Пока лучник стрелу на тетиву накладывал, пока тетиву исполинскую тужился, натягивал, Илья из своего немудреного лука пустил стрелку не на чудище – на человека приготовленную. В лоб угодил адскому воину.

Опять то же самое: был один лучник – объявился полк. В ту самую пору как раз вернулась палица из-под купола Вселенной. Поймал Илья дубинушку. Обрадовался. Хоть и многому научили крестьянского сына Святогоровы богатыри, а с дубиной все поспокойнее.

Не стал ждать Илья сатанинских происков. Погнал Сивку в бой и крушил палицею мечников и лучников, копьеметателей и всякое зверье. А ведь гигант на гиганте, мышь со льва, крыса слону под стать… Крови пролилось – море. Черное. Стал Сивка вязнуть, спотыкаться, а кровища все прибывает – Илье по грудь. И понял он: утопит его мерзость, а то и в плен возьмет.

Совсем потерялся… Убивать – свою же погибель близить. Защищаться от стольких стрел, мечей, копий – не надолго хватит щита, шлема, доспехов.

И когда остановился Илья, смирясь с неодолимостью зла и тьмы, понеслась вдруг по небу багряно-ярая колесница, а в колеснице сам Илья Пророк. Затрубил Ангел в трубу. Пересекли Вселенную молнии святого громовержца. Подкатила колесница, выдернул Илья Пророк русского богатыря из кровавой трясины, поставил рядом с собой, а Сивку в колесницу, в постромки.

– Да где же они, богатыри-то святорусские?! – в сердцах воскликнул Илья Муромец.

Тут Илья Пророк и показал ему на край небес. Светали небеса. То шел на конях богатырский полк.

– Хазары на правом берегу! – Весть была получена от дальнего дозора, и Святослав был доволен: есть время приготовиться к сражению.

Совет, решавший судьбу Руси и Хазарии, получился скифским. Вожди племен, воеводы полков, предводители легких конных отрядов съехались в степи и говорили, не сходя с коней.

– Ждать или нападать? – спросил князь Святослав.

– У них сто тысяч воинов! – Свенельд был мрачен, его покоробил столь несерьезный воеводский съезд.

Грозный воевода привык говорить последним, зная все доводы, умея ловко поправить самого князя, но теперь он не сдержался.

– У них сто тысяч воинов, – повторил Свенельд. – И больше! Иные все еще переправляются через реку. Нам не поздно отойти… Если Арпад задумал идти на Киев, мы станем изматывать хазарское войско короткими ударами.

Свенельду не перечили, и Святополк сказал:

– Я не знаю, чего хочет каган-бек, но я пришел к Белой Веже не для того, чтобы показать хазарам, какая у меня спина.

– Но у нас даже телег мало! – воскликнул, сердясь, Свенельд. – Мы могли бы огородить себя табором и отбиваться от хазарской конницы, пока силы нападающих не иссякнут.

– Я пришел к Белой Веже не для того, чтоб спрятаться за телеги и уморить лучшее в мире войско голодом. – Святослав встал на стременах, оглядывая воевод. – В этих краях, готовясь к будущему сражению, я был трижды. Первый раз отроком с Асмудом, моим учителем. Был я здесь и в прошлом году, когда возвращались из похода. Осматривал эти места и вчера. Нет! Мы не станем ждать Арпада, отдавая его коням степь. Для себя хазары, может, и привезли еду, но коней кормить им нечем. Позади река. Тревожить осиное гнездо, трогая его издали, мы тоже не будем. Если хазары ждут нас у реки, хуже для них.

– Хуже для нас, – возразил Свенельд. – Рекой Арпад отгородился от сомнений, а может быть, и от милосердия.

– Зачем нам милосердие врага? У них жажда новых просторов и новых дев для поругания. В нас же пылает жажда мщения за всех убитых, за всех униженных, за не успевших родиться… Дозоры вперед! Войско вперед!

Когда большинство воевод разъехались и остались только ближние люди, Святослав сказал:

– Хазары привыкли побивать тех, кто защищается. Отчаянье храбрецов только веселит их. Они ловят каждую промашку и наказывают смертью. Первыми нападем мы. Сразу всей громадой войска. Большой полк поведу я сам. Мои воины привыкли видеть меня рядом.

– Арпад без хитростей не воюет, – сказал Свенельд.

– Вся его хитрость – два полка про запас. Когда Арпад пустит на нас полк арсов, отборных воинов, нанятых в Хорезме, настанет твоя очередь, Юнус. Ты позволишь арсам войти в соприкосновение с моими воинами и ударишь им во фланг. Арсам придется перестраиваться в сумятице сражения. Убивай не щадя, ведь арсы тоже не берут в плен.