Юрий Вяземский - Бедный попугай, или Юность Пилата. Трудный вторник. Роман-свасория

И еще. Тиберий был на редкость трудолюбивым человеком. Любое порученное ему дело он выполнял с завидным усердием и поразительным тщанием, непременно добиваясь наилучшего из возможных результатов. При этом ни от одного дела Тиберий не отказывался, покорно брал на себя даже самые трудные и неприятные для него поручения, и в этих делах проявлял еще большее рвение и еще большую самоотверженность. Однако там, в глубине его крепости, словно угли в очаге, тлело обостренное чувство справедливости, в отношении его самого, Тиберия Нерона, в первую очередь. И стоило это чувство ущемить — угли вспыхивали и рдели затаенной обидой, жгли изнутри нежную и болезненную душу, стиснутую плотными мышцами выносливого тела, зажатую в холодную невозмутимость и в усердную покорность… Ты понимаешь? Чем больше ему поручали неприятных для него дел, тем сильнее он обижался и затаивался внутри своей скорлупы. А Август, будучи человеком удивительно проницательным — смело могу сказать: самым проницательным и дальновидным из всех людей, которые жили за последние сто лет! — Август, конечно же, чувствовал, что пасынок его всё сильнее обижался, и эту больную обиду лечил одним средством — непрестанной работой, которую прописывал Тиберию, как врач — лекарство.

И, наконец. Август наверняка сделал бы над собой усилие и, как советовала Ливия, разглядел бы в Тиберии своего пасынка. Но у Ливии, как мы знаем, был другой сын, младший, Друз Клавдий. Друз тоже был угловат, но без скрытой утонченности, без внутренней интеллигентности, то есть мужественно угловат. Он был похож на Марка Агриппу, у которого старательно учился и которого чуть ли не боготворил; — Августу же всегда нравились люди, которые любили его ближайшего друга. Душа у Друза была, что называется, нараспашку: порывистый, улыбчивый, приветливый, по-своему обаятельный, искренний человек! Вследствие этого у Друза было множество друзей — у Тиберия по-настоящему близких друзей никогда не было. Друза обожали солдаты — Тиберия ценили и уважали, но любить не хотели и не могли.

И, может быть, самое главное и объяснительное! Как ты помнишь, Август женился на Ливии, когда та была беременна Друзом. И Друз родился уже при Августе, в его семье. Друза Ливия кормила и нянчила на глазах у своего нового мужа…Тиберий тогда жил со своим отцом. А в семье Августа появился через шесть лет, уже десятилетним отроком, уже замкнутым и холодным… Не берусь утверждать, что Ливия из двух своих сыновей именно младшенькому выказывала материнское предпочтение. Но Друза, в силу его открытого и приветливого характера, Ливии было намного проще любить. И она любила его на глазах Августа. А Август — тут ни малейшего быть не может сомнения! — Август любил Ливию… Насколько такой великий человек, еще богом не ставший, но уже полубог, насколько он способен и может себе позволить вообще любить человека, а тем более — женщину…

— Ну, так чего же ты хочешь? — обиженно на меня глянув, воскликнул Гней Эдий и, пнув пятками по бокам лошади, перевел ее в рысь.

Мы двинулись рысью: Вардий впереди, я — за ним.

А когда через некоторое время перешли на шаг, Вардий снова со мной поравнялся и заговорил:

III.— О чем думал Август, когда выбирал нового мужа для Юлии, никто не знает. И почему выбрал именно Тиберия? Казалось бы, логичнее было женить на Юлии своего любимца, Друза. Так многие считали, и среди них — Гай Цильний Меценат, после смерти Агриппы ставший единственным из ближайших соратников принцепса.

Но Август никогда простой логике не следовал, логика его была намного сложнее и, как греки говорят, диалектичнее, чем логика окружавших его людей… Может быть, именно поэтому он так высоко взлетел и возвысился над миром…

Хотя я вовсе не претендую на то, что могу восстановить ход мысли великого Августа, все же некоторые предположения я, наверное, могу высказать.

Первое. В том году планировались мощные военные действия на берегах Рейна. Германскими легионами управляли два человека: Тиберий и Друз. Тиберий выступал за осторожную и ограниченную по контингентам и захватываемым территориям кампанию. Друз рвался перейти Рейн и громить непокорные германские племена аж до Альбиса-Эльбы, всей мощью и всем числом римских легионов. Тиберия в его планах поддерживали лишь немногие из легатов и военных трибунов. На стороне Друза было подавляющее большинство военачальников, центурионов и легионеров. Одного из верховных полководцев, Тиберия или Друза, чтобы сделать из него нового мужа для Юлии, требовалось отозвать с театра военных действий. Кого?..

Второе. Оба были женаты, Друз и Тиберий. Но у Друза к тому времени было уже двое детей: тот, кого ныне называют Германиком, и Ливилла. У Тиберия же был один только сын — Друз Младший. К тому же Друз Старший был женат на дочери престарелой Октавии, Антонии Младшей… В очередной раз отнимать у своей сестры зятя? Ведь один раз уже отняли у Марцеллы Младшей Агриппу, чтобы вручить его Юлии!.. И престарелая Октавия, сестра Августа, тогда сильно болела и, как скоро оказалось, была уже на пороге смерти… Вдобавок, искреннего и порывистого Друза было намного труднее уговорить, чем замкнутого и покорного Тиберия.

Третье. Быть мужем Юлии — дело трудное и ответственное, с которым покойный Агриппа справился лишь наполовину. Стать отчимом наследников империи, Гая и Луция Цезарей, притом, что Август усыновил их, но не имел достаточного досуга заниматься их воспитанием, — поручение деликатное, требующее особой осторожности и умного терпения. Друз на эту роль решительно не подходил. Тиберий, принимая во внимание его замкнутость и, как подозревал Август, затаенную обиду, может статься, тоже не подходил. Но — не так решительно, как решительно не годился Друз.

Четвертое. В дело вмешалась Ливия и именно она предложила кандидатуру Тиберия. Допускаю, что, выставляя его, Ливия тем самым хотела защитить своего младшего, Друза, от брака с проклятой Юлией.

Наконец, как я уже говорил, против кандидатуры Тиберия выступил Гай Цильний Меценат. И это тоже могло сыграть определенную роль: колеблющийся Август перестал колебаться и принял решение прямо противоположное мнению Мецената! После заговора Мурены это иногда случалось.

Тиберий был срочно вызван с берегов Рейна в Рим. И там лишь узнал, зачем его отозвали: ему предлагалось развестись с женой Випсанией Агриппиной и стать мужем Юлии, дочери принцепса и матери двух юных наследников. Гаю в ту пору было девять, Луцию — восемь лет.

Тиберий выслушал высочайшее предложение, не выразив ни малейшего удивления на лице, холодно и внимательно, как он всегда вел себя с Августом, и только спросил: «Мне можно подумать?».