Наталья Павлищева - Вещий Олег

Услышав ее чуть захрипевший голос: «Ночью… придешь… тайно…», только кивнул, не задумываясь, что будет дальше. Ефанда опомнилась первой, отвернувшись, чуть махнула рукой:

– Сейчас иди…

Ратмир вышел из ложницы с пунцовыми щеками и остановившимся взглядом. Тороша, решив, что княгиня выпытывала, где Светанка, с тревогой бросилась к нему:

– О чем спрашивала?!

Парень перевел на нее непонимающие глаза и пробормотал:

– Ни о чем… велела прийти…

Глаза ключницы сузились. Ай да княгинюшка! Ну пусть лучше так, чем бедную девку мучить. Может, отогреется сердцем, всей челяди легче станет. Закивала головой:

– Приди, коли велела, приди…

С того дня не единожды побывал в ложнице княгини гридь Ратмир, пока не попался на глаза князю Олегу. Глаза варяга побелели от злости:

– Ты!..

Спасла парня сама Ефанда, выскочила из ложницы, встала перед ним, точно могла заслонить собой рослого красавца, хотя была ему только по плечо.

– Не тронь!

Олег оторопел, сестра не просто слюбилась с гридем, но и защищала того перед князем! Он круто повернулся и ушел, не зная, что делать. Одним ударом он мог бы убить парня, но это был дружинник, и его убийство означало бы спор с остальными. И князь взял в себя в руки, постаравшись усмирить гнев, сейчас совсем ни к чему разлад в дружине. А что делать с зарвавшимся гридем, он решит позже на спокойную голову.

Решение пришло к утру, велел кликнуть к себе Несвуда.

– Что за парень Ратмир?

Вопрос удивил бывалого воеводу, парень как парень, не лучше других воев, но и не хуже. Статен, хорош собой, но и ратник тоже неплохой.

Олег, не глядя на воеводу, мотнул головой:

– Отправишь подальше.

– От чего подальше? – не понял Несвуд.

Глаза князя вдруг стали насмешливыми:

– От княгини подальше!

Мысленно воевода ахнул: ай да княгинюшка, видать, слюбилась с парнем, да попалась на глаза князю! Но он кивнул:

– Сделаю, княже.

Немного погодя Ратмир уже жаловался Ефанде, что его отсылают в Ладогу. Та, вспомнив, что в Ладоге Светанка, пошла пунцовыми пятнами от злости. Брат не просто лишал ее новой любви, но и отдавал зазнобу сопернице!

До вечера она возбужденно вышагивала по ложнице, пытаясь придумать, что предпринять, потом вдруг велела Тороше снова позвать Ратмира. Ключница опасливо покосилась в сторону ложницы князя Олега, но Ефанда грозно прикрикнула:

– Делай что велю!

Ратмир уже был не рад, что приглянулся княгине, первый любовный пыл прошел, и парень хорошо понимал, чем ему грозит нечаянная страсть вдовы. Длань князя Олега тяжела, хотя гридь и не челядин, но поплатиться за бурные ночи в ложнице княгини может жестоко.

Но Ефанда не стала обниматься с парнем, напротив, она была хотя и возбуждена, но собранна.

– Поедешь, но не в Ладогу, а к Аскольду!

– Зачем? – не понял Ратмир. К Аскольду собирается князь Олег, обнаружив его там, вряд ли пожалует за самоуправство.

Княгиня жестом подозвала любовника поближе и почти зашептала в ухо:

– Предупредишь Аскольда, что Олег собирается к нему! Не воеводой, я в то не верю. Пусть подготовится.

Ратмир отшатнулся, Ефанда предлагала ему пойти против князя, мало того, предать его! Такое каралось жестоко по любым законам.

Княгиня, поняв, что парень готов отступить совсем, схватила его за руку, снова горячо зашептала:

– Иначе он тебя сгноит в Ладоге, а меня в Ижоре! Езжай, предупреди! Если что, останешься у Аскольда, хуже не будет…

Ратмир, которому совсем не хотелось в Ладогу, но и на Днепр тоже, засомневался. Почувствовав его слабинку, Ефанда пустила в ход все свое женское обаяние – и к утру парень был готов отправиться уже куда угодно. С рассветом конь уносил гридя подальше от детинца Ново Града. За пазухой лежали две золотые гривны, данные княгиней на дорогу.

Но верхом вокруг Ильмень-озера слишком долго и трудно, потому гридь только отъехал от града подальше и нанял лодью, чтобы пересечь озеро побыстрее…

Ефанда провожала Ратмира в лихорадочной суете, а стоило тому уехать, как накатили опасливые мысли. Что будет с ней, если брат узнает о том, куда, а главное, зачем уехал его дружинник? Судьба самого Ратмира ее беспокоила меньше.

– Навались! – Зычный голос воеводы перекрывал шум пристани. Дружинники наваливались, и дело шло быстрее.

Вдруг к Несвуду подошел невзрачный человечек в свалявшейся шапчонке, которую, видно, не снимал круглый год ни в жару, ни в стужу, и что-то возбужденно затараторил, показывая рукой в сторону дальнего плеса. Воевода сначала даже отмахнулся, из-за малого количества зубов доносчика понять его было трудно, но потом вдруг прислушался. Мужичок говорил что-то о гриде, найденном на берегу в беспамятстве. На днях бесследно исчез опальный Ратмир. Невелика потеря, воин был хотя и хороший, но больше занимался девками, а потом и княгиней, но вот это и беспокоило воеводу.

Несвуд отошел с человечком в сторону, чтоб попытать без посторонних ушей.

Через некоторое время они с Олегом уже ехали в дальнюю избушку мужичка, чтобы посмотреть на его находку. Мужичок промолчал о найденной при дружиннике золотой гривне, ведь никто не видел, как он эту гривну спрятал. Зато ожидал награду за самого парня, видно же, что непростой воин, у простых не бывает при себе золота.

Князь шагнул через порог, сильно согнувшись, чтобы не расшибить голову о притолоку, ему и в самой избе было тесно. В углу на лавке на куче тряпья лежал человек. И не подходя ближе, Несвуд понял, что это пропавший Ратмир. Он не понимал только одного, почему известие о том, что парня нашли ильменские рыбаки, так встревожило князя. Ну пытался малый удрать, чтоб избежать немилости князя, эка невидаль! Олег же вел себя чуть странно, подошел к лавке, долго вглядывался в лицо гридя, потом тронул того за плечо.

Ратмир открыл глаза и в ужасе попытался сесть, но не смог. Не повезло парню, слишком охочими до золота оказались его лодочники, чудом остался жив, будучи выброшенным ими из лодьи. Князь был гневен, он буквально впился взглядом в лицо парня:

– Куда шел?! Кто тебя послал? Княгиня? К Аскольду?

Не смог солгать Ратмир, да если бы губы и солгали, то глаза выдали, уж очень пронзителен был княжий взор. Ратмир хорошо помнил, что Ольга называли волхвом, значит, может призвать гнев богов, ежели ему солгать. Но не сказал гридь правду, как ни было страшно, просто закрыл глаза, уронил голову на грудь.

Князь больше спрашивать не стал, резко повернувшись вышел за дверь, Несвуду рукой махнул:

– Кончай! Предатель он!

С гридем ясно, тот хоть и не по своей воле попал в такой передел, но князя предал, значит, смерть заслужил. А вот что делать с сестрой, Рольф не знал. Будь это жена Силькизиф, не задумался бы, но Ефанда – Рюрикова вдова, ее просто так со связанными руками в Ильмень-озеро с лодьи не сбросишь. И дружине сейчас объяснять ничего нельзя, не то все поймут, куда и зачем собрался Ольг. Все же пока доехал до княжьего двора, уже принял решение – пусть себе отправляется в Ижору, но только после того, как он сам с дружиной уйдет из Ново Града.