Наталья Павлищева - Вещий Олег

– О чем беспокоиться, князь? Я показывал княжичу несколько ударов, каким меня научил Харальд, помнишь? Ему тоже уметь стоит…

Олег чуть недоверчиво покосился на начавшего краснеть воспитанника и пробурчал:

– Другого места не нашли?

Ингорь для себя решил действительно попросить франка показать эти удары, но сразу этого не сделал, а потом забылось.

А князь все слушал и слушал тех, кто рассказывал, как в Византии эпарх организует работу гильдий ремесленников, подробно расспрашивал, как держатся цены, как поощряют одних и наказывают других…

На вопрос, сделает ли все, как у греков, вскинул брови:

– Как у греков? Зачем? Мы Русь, у нас свои порядки. – И усмехнулся: – А поучиться у царьградцев есть чему. Недаром столько лет правят, значит, умно…

Еще Олег смеялся над царьградцами, что воспитали на свою голову младшего сына болгарского царя Бориса Симеона. Тот десять лет проучился в Царьграде в школе, а как домой вернулся и после брата Владимира власть получил, так и стал со своими учителями воевать. Симеон, видно, хорошо знал византийцев, потому как воевал успешно, то и дело под царьградскими воротами стоял.

Посмеялся князь над рассказом о незадачливых воспитателях, а зацепочка в голове осталась, что можно, если надобность будет, с Симеоном против греков и договориться. Раголд видел, как прищурил Олег глаза, понял, что тот что-то придумал, но спрашивать не стал, надо будет, сам скажет.

Не в первый раз заводил этот разговор старый Олаф, но князь снова поморщился. Варяг пересказывал недовольство своей части дружины, мол, у княжича жена славянка не может родить ему наследника, одни дочери. Дочь тоже хорошо, но на коня не сядет и меч в руки не возьмет.

– К чему ты клонишь?

Олаф чувствовал себя рядом с князем хотя и не слишком вольно, но его не боялся, как другие. Он пришел в Ладогу, как и сам Олег, с Рюриком, был уже стар и достаточно мудр. Он давно углядел в Ингоре Олегова сына, все понял, потому как видел Рюрика и самого Олега еще молодыми, но никому ни словом не обмолвился. И не понимал Олега, можно же взять еще жену…

– Дружина недовольна….

Олег вперился в него бешеным взглядом:

– Недовольна?! Плачу мало?!

Олаф спокойно выдержал взгляд, отрицательно помотал головой:

– Не о плате речь, князь. Надо, чтоб княжич еще одну жену взял. Варяжку.

– Зачем? – изумился Олег.

– Сына родит, – чуть в сторону ответил Олаф.

Олег захохотал:

– А если снова дочку? – Но тут же махнул рукой: – Ладно, поищи…

Олаф искал не слишком долго, привез будущую княгиню, но только не в Киев, а почему-то в Вышгород. И попросил Олега самому приехать поглядеть. Князь возмутился, но старый варяг чуть загадочно улыбнулся.

Когда Олегу, наконец, уже в Вышгороде сказали, что невесте только десять лет, его гневу не было предела. Но Олаф снова хитро улыбнулся:

– Она молода, князь, но хороша собой и породиста. Пока подрастет, может, и у Ингоря сын родится. А так всем хорошо…

Олег фыркнул, но на девочку взглянуть пошел. Олаф увидел то, на что рассчитывал. Князь сразу понял правоту варяга, ярко-синие глаза будущей невестки смотрели с вызовом и властно, несмотря на ее молодой возраст, красива, речи говорит умные… Звали ее, как и самого князя, – Хельгой. Да, эта будет хорошей княгиней.

И Олег велел пока устроить Ольгу в Вышгороде, пусть взрослеет, а если захочет, то учить, как раньше учили самого Ингоря. А там видно будет.

Ингорь не был против еще одной жены, но когда узнал, как та молода, тоже смеялся. Так и стала в вышгородском тереме жить никому пока ненужная молодая жена княжича. И только мудрый Карл, заботам которого сначала поручили девочку, изрек:

– Она будет княгиней. Еще какой!

Олег внимательно посмотрел на наставника:

– Что, увидел что?

– Умна, – кивнул тот. – Не по-женски умна.

– Учи, – согласился Олег. А через несколько дней вдруг позвал к себе франка и протянул что-то завернутое в тряпицу. Карл осторожно развернул. На ладони лежал оберег. Фигурка женщины на нем была сплошь окружена змеями, они лучами расходились во все стороны не только от головы, но и от тела. Черты и резы под изображением франк прочитать не смог, князь пояснил сам:

– Это матица Дна.

И все равно Карл не понимал.

– Волхвы сказали, что это самый сильный оберег славянский. Дна – родильница, от нее и героя Геракла родились скифы, а уже много-много после от них пошли славянские роды.

Карл, разглядывая богиню, почему-то промолвил:

– Точно реки бегут…

И впрямь змеи словно текли от тела Дны. Князь усмехнулся:

– Ишь ты, точно подметил! Дна – река, в ее честь и Днепр зовут, и другие реки.

– И Днестр, и Дон, и Дунай? А мне зачем даешь? Передать кому? – Франк хорошо знал свою роль посредника между князем и княжичем.

Олег стал совсем серьезен.

– Сбереги пока, после отдашь княгине для внука.

Если б только князь Олег знал, насколько окажется прав! Именно Ольге предстоит вписать много замечательных страниц в историю страны, которую он создал. Но это уже следующая история…

Чуткое ухо уловило клич, поданный с высоты, то извещали о своем отлете на зимовку журавли. Князь поднял голову, но долго не мог разглядеть косяк, высоко взяли. Но вот заметил, со вздохом проводил взглядом.

Раньше князь сбегал вниз бегом, едва успевали за ним гриди, теперь спокойней ходит. Не оттого, что важен стал, такого не было у Олега. Просто годы дают о себе знать, не молод уже.

Другой давно бросил бы все, ведь выполнил, что хотел. Славян под своей рукой собрал, хотя и сидят племена со своими князьям да своими городами, но дань платят исправно и воев в рать дают при надобности. Ингорь вырос, возмужал, можно и престол ему передать, да только… Знал Олег, что давно недовольные за его спиной шепчут, мол, жаден до власти, вот и Ингоря за собой до сих пор держит. Да, он любил власть, но не за людское поклонение, а за то, что делается, как ему нужно. Замыслы у Олега славянам не во вред, не столько ради дани, ее и в Ново Граде хватило бы, сколько из-за объединения племен. Он часто разговаривал с умным Карлом, франком, когда-то поверившим, что Олег не просто сиделец до поры до времени при малолетнем Ингоре. Карл хорошо знал историю своего тезки – Великого Карла – короля франков, собирателя Европы, часто рассказывал о нем князю. Много длинных зимних вечеров провели они за беседами и с Хоренем, специально ездившим в Царьград, многое понял для себя Олег, многое потом исполнил. Ингорю те беседы не нравились, он старался уйти, старший и не неволил.

Не было у Олега больших походов до сих пор, и мир был на славянской земле, даже с подвластными племенами старался жестоко не воевать, чуяли его силу, сами признавали, без сечи. Богател Киев, текла к нему дань, что раньше хазарам платилась, Ново Град свою исправно отдавал варягам, и к Волхову никто не совался, так разве что изредка мелкими набегами, кои предусмотреть невозможно. Да и времена викингов прошли, варяги тоже охотней на службу в княжьи дружины шли, чем разбоем промышляли. Хазары, хотя данников в славянских землях потеряли, осторожничали, получили от угров то, что им Киев выплатил, и пока большого разора не чинили. Мир стоял на славянской земле, долгожданный мир.