Конн Иггульден - Кости холмов

Гонец покачал головой, и Субудай нахмурил лоб, так как был не в восторге оттого, что поступил под командование Хачиуна, хотя никогда не сомневался в его способностях лидера.

– Передайте своим командирам, что мы не можем тут ждать. Шах еще может пойти в обход. Нам нужно заставить его идти так, как надо нам.

Едва Субудай замолчал, как в поле зрения показались Хачиун и Джелме. Примчавшись на лошадях, они одним прыжком соскочили на землю и быстро зашагали к краю утеса. Субудай поднялся с земли и поклонился Хачиуну.

– Хотел увидеть все своими глазами, – объяснил Хачиун, всматриваясь в лежащую внизу равнину.

Всего несколько миль отделяли их от шахского войска, чьи передовые ряды уже просматривались сквозь густую пыльную дымку. Пыль висела в воздухе, словно крепостная стена, внушительные размеры которой могли любого привести в волнение.

– Я не мог уйти, не дождавшись от тебя приказа, Хачиун, – сказал Субудай.

Хачиун обернулся, буравя Субудая пытливым взглядом. Хачиун знал его еще простым воином, но Чингис выделил юношу из общей массы, полагая, что из того выйдет толк. Хачиун не забывал, что Субудай неоднократно оправдывал доверие хана.

– Хочешь сказать, что у тебя появились соображения? – спросил Хачиун.

– Этой огромной армией управляет один человек, – кивнув, начал Субудай. – Шах решил идти через этот перевал, а значит, командование его войском осуществляется не так, как у нас. Почему он не разделил войско и не поручил двум хорошим генералам провести его части через другие перевалы? Узнай своего врага – и ты узнаешь, как его победить. Нам это совсем не помешало бы.

Хачиун и Джелме переглянулись. Будучи не менее опытным, чем они сами, Субудай славился умением выходить из боя с минимальными потерями и в этом не имел себе равных. Он говорил не спеша, а тем временем армия шаха приближалась.

Заметив, что Джелме заглядывает ему через плечо, Субудай улыбнулся.

– Это их слабое звено, по которому мы и ударим, – продолжил он. – У нас на троих тридцать минганов, каждый под началом командира, который умеет думать и действовать самостоятельно. В этом наша сила. И еще в скорости. – Тут он снова вспомнил об осином гнезде. – Будем нападать всеми минганами, кроме четырех. Осиным роем. Пусть шах попробует поймать и раздавить их своими неуклюжими лапами. Мы для него слишком юрки.

– И что это за четыре тысячи, которые ты хочешь оставить? – поинтересовался Хачиун.

– Лучшие лучники, – ответил Субудай. – Самые лучшие из тех, что у нас есть. Они встанут вдоль перевала, высоко на скалах. Ты показал мощь наших луков на перевале у Барсучьей Пасти, помнишь? Я не мог бы найти лучший пример.

От лестных слов рот Хачиуна чуть изогнулся в улыбке. Когда-то он стоял с девятью тысячами стрелков против конницы цзиньцев, обстреливая врагов до тех пор, пока те не отступили.

– Если я поставлю своих достаточно низко, чтобы стреляли точнее, – возразил Хачиун, – лучники шаха достанут их своими стрелами. И мы до сих пор не знаем, что будут делать эти слоны.

Субудай безразлично кивнул.

– Не существует идеального плана, генерал. Разумеется, ты должен сам решить, куда поставить людей, но ведь при стрельбе вниз дальнобойность больше, чем при стрельбе вверх, разве не так? Я высказал свой план, как задержать продвижение шаха и его войска. Это мое мнение, но я готов следовать твоим приказам.

Хачиун задумался всего на пару секунд.

– Моли Отца-небо, чтобы ты не ошибся, Субудай. Я поставлю людей.

Неожиданно для Хачиуна и Джелме Субудай ухмыльнулся:

– Я никому не молюсь, генерал. Если бы я это сделал, Отец-небо сказал бы мне: «Субудай, у тебя лучшее в мире войско, генералы прислушиваются к твоим словам, твой враг глуп и неповоротлив, и тебе еще нужна моя помощь?» – Подумав об этом, он снова скроил кривую улыбку. – Нет, я буду пользоваться тем, что у нас есть. Мы разобьем их.

Хачиун и Джелме взглянули еще раз на огромную армию, идущую к перевалу. Сто шестьдесят тысяч храбро шагали вперед, только теперь, после слов Субудая, они уже не казались такими страшными.

Чтобы скоротать время, Ала ад-Дин Мухаммед развлекал себя игрой в шахматы и уже битый час обдумывал очередную партию, когда громкий шум и крики отвлекли его от игры.

От неожиданности шах подскочил, опрокинув со столика шахматную доску, и фигуры рассыпались на полу паланкина. Изрекая проклятия, шах раздвинул передние шторки и всмотрелся в даль. Слабый зрением, он едва смог разглядеть всадников, мчащихся навстречу его войску. Горны трубили сигнал тревоги, и шах испуганно заводил глазами в поисках своего слуги. Но Аббас уже спешил к господину. Проворно взобравшись по деревянной лестнице, он устремил свой взор туда, откуда наступали монголы.

– Что скажешь, Аббас?

Слуга нервно сглотнул слюну.

– Это… странно, господин. Как только они выскочили с перевала, то тут же разделились и поскакали в разных направлениях. У них полный хаос.

– Сколько их? – спросил шах, сгорая от нетерпения.

Аббас быстро принялся за подсчет и нервно зашевелил губами.

– Около двадцати тысяч, господин, но они все время в движении. Не могу сказать точнее.

Ала ад-Дин вздохнул с облегчением. Хан монголов, должно быть, сошел с ума, раз послал против него жалкую кучку людей. Монголы быстро приближались, и теперь шах смог разглядеть их получше. Они выступали каким-то необычным порядком, то бросаясь врассыпную, то снова собираясь отдельными группами, и предугадать, откуда будет нанесен первый удар, было трудно. Поскольку приказов пока не последовало, армия шаха стоически маршировала вперед к перевалу, готовя к бою щиты и широкие сабли. Шах снова подумал о конниках Калифы, но скорее лишь для того, чтобы еще раз помянуть их недобрым словом.

Ала ад-Дин Мухаммед подал знак трем родовитым всадникам, что скакали позади слона. Заодно шах взглянул и на Джелал ад-Дина. С пламенем праведной ненависти к врагам юноша скакал подле отца. Когда всадники подъехали ближе, шах Мухаммед поприветствовал их величественным взмахом руки.

– Доставьте мой приказ передовым частям, – объявил он. – Пусть выдвинут фланги широкой линией. Куда бы ни ударили враги, мы возьмем их в кольцо.

– Господин, – взвыл побледневший Аббас. – Они уже атакуют.

– Как? – возмутился шах.

Удивленно прищурив глаза, он будто не верил тому, как близко подступили монголы. Издали слышались крики людей, пытавшихся укрыться щитами от града летящих стрел.

Колонны монгольских всадников обходили передовые позиции и неслись вдоль беззащитных флангов шахского войска. Ала ад-Дин смотрел, затаив дыхание. Калифа мог бы остановить их, но негодяй предал своего господина. Шах чувствовал на себе буравящий взгляд сына, но пока не мог ввести в бой отряд личной гвардии. Он боялся остаться без защиты, к тому же у него не было других лошадей.