Наталья Павлищева - Елена Прекрасная. Красота губит мир

– Держись крепче, я тебя вытяну… Не дергайся, пока не почувствуешь под ногами хорошую опору, иначе полетим вместе. – Голос совершенно спокоен, словно и нет ужасающего положения.

Глаза девчонки, сначала бывшие никакими от ужаса, приходили в нормальное состояние, в них появилась мысль. Она действительно осторожно нащупывала ногами опору на камнях. Минуты показались вечностью. Вытаскивать Кассандру пришлось осторожно, потому что места на вершине было очень мало и можно попросту самой оказаться в таком же положении, только по другую сторону.

Когда наконец девушка смогла перевалить через край и улечься на скалу всем телом, Елена почувствовала, что еще нескольких мгновений она уже не выдержала бы. Они отползли от края прочь и долго сидели, все также бездумно глядя вдаль, не в силах ничего говорить.

– Зачем ты меня вытащила?

– Нужно было помочь упасть?

– Ты могла погибнуть и сама…

– А ты оставила бы меня в беде?

Кассандра прошептала:

– Не знаю… теперь нет.

Хорошо хоть так, – мысленно усмехнулась Елена.

– Пойдем, у меня есть заживляющие мази, меня Энона научила делать…

Елена вспомнила, что Энона бывшая жена Париса, и снова усмехнулась. Их руки и ноги действительно были в ссадинах, кое-какие даже кровоточили.

А внизу их уже ждали, Парис изумленно уставился на ободранную жену:

– Что с тобой?!

Кассандра только открыла рот, чтобы сказать, что Елена ее спасла, как та пожала плечами:

– Неосторожно спускались. Покатились обе, теперь надо залечивать ссадины.

Немного погодя, Кассандра тихо поинтересовалась:

– Почему ты не сказала, что спасла меня?

– Зачем? Мне не нужна слава спасительницы.

– Мне не говорить?

– Не стоит. И мази у меня тоже есть.

Кассандра удивленно смотрела вслед красавице, странная все же эта Елена… И чего она нашла в этом самовлюбленном дураке Парисе? С Гектором можно было бы сбежать, а с этим?..

Старый Нестор встретил Агамемнона достаточно приветливо, чтобы не обидеть, но не настолько, чтобы дать понять, что рад. Но царь Микен другого и не ждал, они никогда не были друзьями, а прибыл Агамемнон сугубо по делу, причем такому, о котором никому лучше не кричать. Видно, это понял и царь Пилоса, кивнул, чтобы гость садился на скамью, а потом – рабу, чтобы наполнил чаши:

– Оставь кувшин, я потом налью сам. И проследи, чтобы нам не мешали.

Раб молча удалился.

Теперь Нестор обратился уже к гостю:

– Я не приглашаю тебя в ванну и не зову к трапезе, это можно сделать после беседы. Ты, как я вижу, торопишься, а ко мне должны прийти гости, при которых ты едва ли станешь разговаривать открыто.

– Ты все верно понял, Нестор, мне нужен разговор наедине, и я постараюсь уйти раньше, чем придут твои гости.

– Возьми вино, в этом году был хороший урожай.

Агамемнон едва отхлебнул и тут же поставил чашу на столик. Он был напряжен, даже на подушки не откинулся.

– Ты знаешь об обиде, нанесенной троянцем моему брату. Ахейцы не должны стерпеть такого оскорбления.

Нестор долго, очень долго смотрел в лицо Агамемнона, и тот глаз не отвел.

– Хм… зачем ты хочешь идти на Приама? Ты не из тех, кто даже ради самой красивой груди в Элладе способен сделать хоть шаг, и я помню, что ты только что побывал в Трое. Что ты там увидел, Агамемнон?

– Элладу… от восточного края Геллеспонта до Итаки.

И снова был долгий взгляд глаза в глаза.

– У нас больше нет Геракла, Агамемнон, а флот и армия Приама слишком сильны.

– Для одного – да, но если все ахейцы…

Нестор покачал головой:

– Объединить всех ахейских царей ради чего-то… К тому же Приам может вернуть красотку мужу, тогда как? Мстить за прошлую обиду?

– Не вернет. А почти все ахейские цари давали клятву Тиндарею защищать честь будущего мужа Елены.

Нестора больше заинтересовала первая фраза:

– Почему ты уверен, что не вернет?

– Две причины. Во-первых, Менелай поспешил, он отправился к Приаму на одном корабле без помощи, во-вторых, Парис вместе с Еленой увез столько золота, что его-то возвращать совсем не захочется. Я знаком с этим раскрашенным фазаном, он будет противиться до последнего.

– Хорошо, оставим повод. Скажи о причинах. Разве нельзя договориться с Приамом, чтобы наши корабли свободно ходили по Геллеспонту и дальше?

– Он хитер, он очень хитер, если будут корабли, будет и все остальное. Но дело не в этом, мы хотим на Восток, Приам хочет на Запад. Вокруг него только союзники, хетты войну закончили хотя бы на несколько лет, теперь можно заняться и Элладой. Нестор, или мы сейчас сокрушим Трою, или она по одному уничтожит наши царства. Крит купит, остальных возьмет по одиночке.

– Ты уверен, что Приам хочет этого?

– Скажи, зачем Гектор все время воюет, при том что сама Троада войн не ведет? К чему миролюбивому царю, окруженному союзниками и родственниками, а у него вокруг сплошь зятья и отцы его снох, такая конница и такой флот? Ему никто не угрожает, но у Трои невиданно мощные стены, и у Троады множество кораблей. Воины Троады ежегодно воюют в составе чужих армий.

– Ждет тебя, – пожал плечами Нестор.

– Или сам готовится. Мы должны опередить, Нестор. Сейчас есть повод, возможность собрать всех царей, иначе они не соберутся, ты же знаешь.

И снова молчал царь Пилоса, потягивая вино. Снова ждал Агамемнон, понимая, что торопить нельзя.

– Почему ты пришел ко мне, я не самый сильный царь.

– Но самый старший и самый опытный, тебя послушают. Я сначала должен оставаться в стороне.

– Сначала? – усмехнулся Нестор.

– Я готов вообще быть последним! – быстро поправил себя микенский царь, но Нестора уже не обманул. И все же тот вздохнул:

– Ты прав. Если это так, то ты прав. Хорошо, если твой брат не привезет свою жену, я помогу ему собрать ахейских царей. Расскажи мне о Трое. Только не о ее красотах, а о правителях. Приам стар, кто следующий.

– Вообще-то, он готовит Гектора. Отличный воин, умен, благороден, единственный, против кого мне вовсе не хотелось бы воевать, но…

– Почему же ты боишься нападения?

– Гектор долго править не будет, он слишком много воюет и слишком многим мешает. Если не погибнет в бою, то помогут погибнуть. Следующий Деифоб, вот ему и понадобятся ахейские царства, тому мало Троады и дружбы с соседями.

– А этот… Парис?

Агамемнон махнул рукой:

– Разряженный красавчик! Пастух, вдруг ставший царевичем, но оставшийся пастушком.

– Это не твоя работа, что он украл Елену?

По тому, как Агамемнон хлопнул себя по коленке, стало ясно, что руку-то он приложил, но чем-то недоволен. Действительно, микенский царь рассказал о своей задумке с гибелью Париса и выманиванием флота Троады в воды Арголиды.