Наталья Павлищева - Королева Виктория. Женщина-эпоха

Такое суждение можно было слышать все те несколько дней, пока император со свитой жили в Англии.

Королева приняла императора в Букингемском дворце. Она постаралась взять себя в руки, и никакого волнения заметно уже не было. Альберт сказал, что он очень доброжелательный, общаться с ним легко и спокойно.

Виктория стояла в Мраморном зале, окруженная придворными, за которыми ее небольшую фигурку просто не было видно. Когда вошел Николай I, окружающие словно по команде чуть отступили, чтобы не загораживать королеву. Первой мыслью императора было: какая же она маленькая. Но в маленькой королеве было что-то такое, отчего все и без короны сразу понимали, что это королева.

Как ни старалась Виктория скрыть свое напряжение, его выдавали чуть дрожавшие руки. Император был хорош, хотя его волосы начали редеть, но ведь он годился ей в отцы. Рослый, красивый мужчина с умными глазами, высокий лоб, холеные усы, отменная выправка человека, привыкшего носить мундир, и при этом учтивость и веселость – набор, который мог очаровать кого угодно. Ясно, сын пошел в отца.

Он грациозно поклонился, произнес несколько слов приветствия от себя и своей супруги, передал привет от сына Александра. Все спокойно на прекрасном английском… Она ответила, конечно, не по-русски. Император предложил королеве свою руку и повел во внутренние апартаменты, где должна состояться основная беседа.

У них были общие политические интересы, нужно было договориться по поводу Турции, но сейчас думать о политике вовсе не хотелось, она видела перед собой человека, в сына которого была до смерти влюблена совсем недавно и который, несомненно, приложил усилия, чтобы она не стала его родственницей, и пыталась понять, не жалеет ли о не случившемся.

Покосилась на своего супруга и решила, что нет. Конечно, красавец Александр хорош, Россия огромная и сильная страна, но ее дорогой Альберт все равно лучше. Он любимый муж, и никто другой не смог бы дать ей столько счастья, как Альберт.

Такой вывод успокоил, настроение заметно поднялось, и королева стала свободней и раскованней.

Договорились на следующий день перебраться в Виндзорский замок, потому что там прохладней и просторней.

Вечером, прощаясь перед сном (они не спали вместе из-за беременности Виктории, хотя ей бы очень хотелось прижаться к мужу, чтобы чувствовать его рядом всю ночь), она вдруг попросила:

– Посиди со мной…

Чуткий Альберт снова уловил настроение жены и долго развлекал ее разговорами и о русских в том числе. Когда уже довольно поздно он наклонился, чтобы поцеловать ее, Виктория вдруг порывисто обхватила руками его шею, прижалась, шепча на ухо:

– Ты самый лучший! Я очень тебя люблю.

Она часто говорила мужу о своей любви, он отвечал редко, с его стороны вроде само собой подразумевалось, но сейчас четко произнес в ответ:

– И я тебя очень люблю, Вик…

На следующее утро во время завтрака императору был приготовлен небольшой сюрприз. Им оказался один из старейших пажей королевы Кинерд, который обслуживал Николая во время его предыдущего приезда двадцать семь лет назад. Мажордом нарочно поставил за креслом императора этого пажа, чтобы после завтрака чуть смутить русского, напомнив такую деталь.

Но смутить не удалось, едва войдя в залу, император Николай вдруг пристально вгляделся в Кинерда:

– Я помню вас, вы стояли за мной, когда я был здесь в прошлый раз.

Зато смутился паж, кто мог ожидать, что император далекой страны запомнит обслуживавшего его человека? Николай чуть развел руками:

– Вот видите, каким я стал старым и лысым… Я уже дедушка и сейчас покажу вам, в чем заключается мое счастье.

Он открыл большой медальон с изображениями супруги и великих княжон.

– Могу сказать, не хвастаясь, что моя дочь Ольга самая красивая девушка в Петербурге. И мои внуки прелестны. Я счастливый человек.

Надо было видеть, какими восторженными глазами смотрел на императора принц Альберт. Этот человек, от которого зависели судьбы миллионов, считал истинным счастьем не свое положение государя самой большой страны в мире, не военную ее мощь, не немыслимые богатства, а своих жену, детей и внуков!

И пусть позже политические интересы столкнут Англию и Россию в борьбе за сферы влияния, в тот момент принц-консорт Англии просто обожал императора Российской империи.

Бал было решено не давать, потому что королева танцевать не могла, а император не слишком желал – все же он прибыл без супруги. Зато поехали на скачки. Император изъявил желание учредить ежегодный приз в размере 500 фунтов стерлингов, что очень порадовало публику.

Потом был устроен военный парад, на который ради развлечения Виктория зачем-то решила взять принца и принцессу. Чтобы не испугать детей, королева попросила лорда Веллингтона, командовавшего всей церемонией, отменить выстрелы из пушек.

То ли герой Ватерлоо распорядился недостаточно четко, то ли его не так поняли, но как раз когда он гордо объявил, что канонады не будет, прозвучал первый залп. Грохнувший в ответ взрыв смеха всех, кто явился свидетелем такого конфуза, оказался едва ли ни громче самого залпа. Лорд Веллингтон смутился окончательно, страшно разозлился на артиллеристов и не успокоился, пока не добился удаления артиллерии с плаца вообще.

Потом были еще одни скачки, потом спектакль в театре, во время которого они сидели с императором в ложе, и Виктория заметила, как он исподтишка разглядывал ее, потом парадный обед во дворце, когда русские произвели просто фурор в своих роскошных мундирах, а еще не менее роскошными подарками, которыми одарили всех, кто имел хоть какое-то отношение к ним в эти дни, включая слуг. А потом они уехали, и Виктория сделала глубокий выдох. Как бы она ни старалась скрыть свои чувства, напряжение было таково, что сдерживаться удавалось с трудом.

За все время пребывания, кроме момента передачи приветствий, император ничем не напомнил о визите своего сына, не говорил о его судьбе, хотя королева знала, что он женился и уже имеет сына.

Зато теперь Виктория точно знала, что царевич Александр в прошлом, она любит и всегда будет любить своего мужа Альберта, он самый дорогой человек, ради которого она готова на все.

Это не помешало королеве продолжать время от времени закатывать скандалы супругу, при которых он скрипел зубами и уходил, а потом писал укоризненные понимающие письма, а она плакала и каялась, чтобы немного погодя снова закатить скандал.

Император Николай, попрощавшись в королевской четой и придворными, сел в карету и пока ехал до Дувра, размышлял. Нет, не о политике, тут все было ясно, они произносили ничего не значащие слова, заверяя друг дружку в искреннем желании сотрудничать, и понимали, что не верят ни единому этому слову.